Воскрешение памяти

03 ноября 2015
Актриса Елизавета Боярская, футболист Сергей Семак, балерина Ульяна Лопаткина, актер Сергей Мигицко — известные не только в Петербурге, но и во всей стране люди — пришли 30 октября к Соловецкому камню на Троицкой площади вместе с многими петербуржцами
Прима-балерина Мариинского театра Ульяна Лопаткина 30 октября у Соловецкого камня в Петербурге
Прима-балерина Мариинского театра Ульяна Лопаткина 30 октября у Соловецкого камня в Петербурге

В день памяти жертв политических репрессий здесь вспоминали многих людей — от первого священника-новомученика Иоанна Кочурова, погибшего от руки большевиков через неделю после Октябрьского переворота, до академика Лихачева, в молодости отсидевшего в соловецком концлагере и почившего несколько лет назад.

Каждый читал всего пять имен из Ленинградского мартиролога — вышло уже 13 томов, а не упомянутых в этих книгах людей хватит еще на много томов. Инициатор и издатель мартиролога — Анатолий Разумов — стоял рядом с читавшими, переворачивал страницы со списками, молился. Его сменяла Юлия Балакшина, председатель Свято-Петровского православного братства, одного из организаторов чтений. В течение восьми часов цепочка читавших не прерывалась. Гораздо чаще, чем в прошлые годы, читавшие имена вспоминали кого-то из родных или дорогих людей. Звучали имена режиссера Всеволода Мейерхольда, философа Льва Карсавина, членов православных братств Петрограда-Ленинграда.

Ведущий научный сотрудник Государственного музея истории Санкт-Петербурга Наталья Петрова и Юлия Балакшина у Соловецкого камня
Ведущий научный сотрудник Государственного музея истории Санкт-Петербурга Наталья Петрова и Юлия Балакшина у Соловецкого камня

Елизавета Боярская вспомнила своего прадеда. Она не давала интервью, мало кто даже успел ее сфотографировать. Единственное, что актриса сказала в частной беседе, - что в их семье занимаются историей прадеда, издана целая книга о нем.

Актриса Елизавета Боярская читает имена репрессированных петербуржцев
Актриса Елизавета Боярская читает имена репрессированных петербуржцев

Футболист Сергей Семак собирался прийти на чтения вместе со своими старшими детьми, но они заболели. Он рассказал, что говорит с ними об истории России, в том числе и об этих ее страницах, с самого раннего возраста - «как только они начинают что-то понимать» (у Сергея семеро детей). Вот и теперь они знали, куда пошел отец.

Футболист Сергей Семак. 30 октября 2015 г. У Соловецкого камня в Петербурге
Футболист Сергей Семак. 30 октября 2015 г. У Соловецкого камня в Петербурге

Прима-балерина Мариинского театра Ульяна Лопаткина не знает, были ли в ее семье репрессированные, но в этот день посчитала необходимым прийти и вспомнить тех, память о которых убивали десятилетиями.

Актер Сергей Мигицко назвал 30 октября святым днем для нашего народа, потому что покаяние нужно всем:

- Как говорит мой герой-городничий из пьесы Гоголя «Ревизор», а я обращаюсь в зал с этими словами: «Я не вижу здесь ни одного человека, который бы не имел за собой никаких прегрешений».

Актер Сергей Мигицко консультируется у Анатолия Разумова, как узнать о судьбе своих репрессированных родных
Актер Сергей Мигицко консультируется у Анатолия Разумова, как узнать о судьбе своих репрессированных родных

Анатолий Васильевич Чельцов простоял на Троицкой площади несколько часов. Его дед - прославленный церковью святой, новомученик отец Михаил Чельцов. Книгу о своем дедушке Анатолий Васильевич подарил автору Ленинградского мартиролога Анатолию Разумову. В ней Анатолий Васильевич разбирает оба уголовных дела своего деда, по первому делу тот проходил вместе с митрополитом Вениамином (Казанским) и был вместе с ним приговорен к расстрелу, но в тот раз смертная казнь была заменена концлагерем. Расстреляли отца Михаила позже, в 1931-м. Эта книга не только о репрессиях — она о самом человеке, о его служении Богу, о судьбе его родных, близких и дальних. В первые послереволюционные годы отец Михаил возглавлял православное братство, существовавшее при Свято-Троицком Измайловском соборе Петрограда, члены которого помогали жителям города в тяжелые годы разрухи.

Анатолий Васильевич Чельцов вспоминает своего деда - новомученика Михаила Чельцова
Анатолий Васильевич Чельцов вспоминает своего деда - новомученика Михаила Чельцова

Некоторые люди приходили с фотографиями своих родных, газетными вырезками о них, рассказывали их истории. Большинство из них узнали о том, что репрессии коснулись их семьи, в годы перестройки и теперь им хочется поделиться этой трагедией, но часто некому и рассказать, кроме как 30 октября здесь, у Соловецкого камня.

Фотографии священника Иоанна Нечаева, расстрелянного в 1937 году, принесла к Соловецкому камню его внучка
Фотографии священника Иоанна Нечаева, расстрелянного в 1937 году, принесла к Соловецкому камню его внучка

В этом году Свято-Петровское братство предложило желающим брать в свои семейные альбомы фотографии репрессированных - чтобы вспоминать их не только 30 октября. Подготовленные 60 фотографий разошлись все до единой. Традиционно рядом с камнем стояли стенды с фотографиями репрессированных родственников ныне живущих петербуржцев. Среди них - крестьяне, священники, дворяне, интеллигенция... За историей каждого репрессированного человека — не только его судьба, но и судьбы всех, кто был с ним связан — родных, друзей, сослуживцев.

Одна из разобранных в семейные альбомы фотографий репрессированных петербуржцев
Одна из разобранных в семейные альбомы фотографий репрессированных петербуржцев

Не случайно поэтому в заупокойной молитве были прошения не только о репрессированных, но и об их семьях, и о тех, кто не устоял в испытаниях:

- О родителях, женах и детях тех, кто был назван врагами народа, об искалеченных судьбах и обесчещенных именах этих людей; обо всех, кто был сломлен духовно, кто вынужден был отказаться от своих близких, кому не хватило силы веры; о согражданах наших, которые оказались равнодушным к тому, что творилось на нашей земле, доверились клевете и лживой идеологии, кому не хватило мужества признать правду, поступить по совести...

Молились обо всех, живших тогда и живущих сейчас, и о нашей стране — чтобы простил Господь нам грех ненависти, братоубийства и предательства и помиловал нас.

При чтении имен больше всего поражаешься, слыша возраст людей и их профессии: конюх, плотник, электромонтер, 23 года, 30 лет, 72 года... Кто-то не выдержал и спросил: и это все вредители, враги народа?!

Но были и другие высказывания - о том, что вот и сейчас надо пройтись по улицам и арестовать... всех бомжей и наркоманов, или что репрессии - это проблемы репрессированных, а не нас с вами. Немало людей проходили мимо, когда им предлагалось взять свечу, чтобы вечером зажечь ее у себя дома в память о погибших. Встречая такую реакцию, еще больше понимаешь, для чего нужны эти чтения. Мы действительно потомки тех, кто выжил, результат антропологического эксперимента.

И все-таки память об этих тяжелых страницах нашей истории потихоньку оживает. В этом году в Петербурге появилась еще одна площадка, на которой читали имена погибших, - на площади Тургенева, где в советское время был разрушен Покровский храм. Именно о нем Пушкин писал:

Теперь не там, но верною мечтою
Люблю летать, заснувши наяву,
В Коломну, к Покрову - и в воскресенье
Там слушать русское богослуженье.

На площади Тургенева, прежнее название площади - Покровская
На площади Тургенева, прежнее название площади - Покровская

По-прежнему чтения «Хотелось бы всех поименно назвать» проходили в музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме и на Левашовском кладбище.

А в 9 вечера 30 октября в некоторых домах города зажглись свечи — в память обо всех погибших в годы советских репрессий, потому что мы хотим, чтобы память, которую столько лет пытались убить, все-таки ожила.

Репортаж телеканала «Союз» с чтений «Хотелось бы всех поименно назвать»

Анастасия Наконечная
Фото Елены-Алены Терешко, Игоря Хмылева, Сергея Туманова
загрузить еще