Трудный путь на Родину
25 октября члены Свято-Макариевского православного братства провели встречу под названием «Трудный путь на Родину». Открывая встречу, председатель братства Людмила Комиссарова отметила, что в канун Дня памяти жертв политический репрессий вспоминаются в первую очередь страшные события времени Большого террора 30-х годов. О репрессиях 1920-х годов в эти дни говорят меньше. Да, они не были столь массовыми и кровавыми, однако в эти годы наша страна понесла невосполнимые потери.
Массовой высылке из страны подверглись те, кто не успел или не захотел уехать сразу после большевистского переворота — представители дворянства, творческой и научной интеллигенции, промышленники, военные и другие «чуждые элементы». Замысел акции возник у власти еще зимой 1922 года, когда она столкнулась с массовыми забастовками профессорско-преподавательского состава ВУЗов. 19 мая 1922 г. Ленин направил секретное письмо Ф.Э. Дзержинскому с изложением инструкции по подготовке к высылке «контрреволюционных» писателей и профессоров. Этим письмом было положено начало сбора сведений о всех инакомыслящих. Так, 10 августа 1922 г. выходит Постановление Политбюро ЦК РКП(б) об утверждении списка высылаемых из России интеллигентов. В Приложениях к документу значатся более ста фамилий. В каждой строчке сквозят презрение и ненависть:
- Трубецкой Сергей Евгеньевич. Бывш[ий] князь. … Член Тактического центра (1918 - 1919 гг.), по делу которого Вер[ховным] трибуналом был приговорен к расстрелу, замененному десятилетней тюрьмой. ... Работает в Н[ар]к[омате] земледелия. Произвести обыск, арест и выслать за границу. Комиссия с участием т. Богданова и др. за высылку.
- Франк Семен Людвигович. Профессор, философ-идеалист, проходит по агентурному делу "Берег"... Противник реформы высшей школы. Правый кадет направления "Руль". Несомненно вредный. ... По общему своему направлению способен принять участие в церковной контрреволюции. Франк не опасен как непосредственно боевая сила, но вся его литература и выступления в юридическом обществе и в Петроградском философском обществе направлены к созданию единого философско-политического фронта, определенно противосоветского характера. Тов. Семашко за высылку. Главпрофобр за высылку.
- Степун Федор Августович. Философ, мистически и эсеровски настроенный. В дни керенщины был нашим ярым, активным врагом, работая в газете правых с[оциалистов]-р[еволюционеров] "Воля народа". ... За границей он чувствовал бы себя очень хорошо и в среде нашей эмиграции может оказаться очень вредным. ... Характеристика дана литературной комиссией. Тов. Середа за высылку. Тт. Богданов и Семашко против.
Первыми за границу в июне 1922 г. были отправлены известные общественные деятели, бывшие руководители Всероссийского комитета ПОМГОЛ. За ними последовали ученые, а осенью 1922 г. из Петрограда в Штеттин отправились два рейса «Философского парохода» — более 160 человек представителей науки, медицины и литературы. Путь назад для них был закрыт — при высылке они давали подписку, что уведомлены о том, что в случае возвращения в СССР их ждет смертная казнь.
После окончания Второй мировой войны указами Президиума Верховного Совета СССР определенной части эмигрантов было предоставлено право получения советского гражданства. Это внесло настоящую сумятицу в умы русских эмигрантов, в рядах которых в годы войны наблюдался настоящий патриотический подъем — многие с большим интересом и вниманием следить за новостями, читали советские газеты и слушали радио, собирали пожертвования для помощи СССР. После окончания войны началось возвращение русских эмигрантов на родину – реэмиграция. Судьбы этих людей сложились по-разному и часто были связаны с трагическими событиями.
На встрече «Трудный путь на Родину» прозвучало много таких историй. Далеко не все попадали на родину по своей доброй воле. Так, Василий Витальевич Шульгин (1878-1976) — русский политический и общественный деятель, публицист, депутат Второй, Третьей и Четвёртой Государственных дум, в декабре 1944 года был фактически выкраден советскими спецслужбами и вывезен через Венгрию в Москву. После длительного следствия он был приговорен к 25 годам заключения во Владимирский централ. Освободившись через 12 лет по амнистии, жил в Гороховце и Владимире. Он продолжал работать над статьями и пытался анализировать произошедшие с Россией перемены.
Другие возвращались в СССР на волне послевоенного патриотизма. Возвращались изгнанные когда-то из России семьи Голициных, Волконских, Трубецких, Кривошеиных, Угримовых… На встрече были продемонстрированы отрывки из фильма «Не будем проклинать изгнание...». «Решение было принято всей семьей, что мы возвращаемся», - говорит Вера Александровна Рещикова (монахиня Магдалина, урожденная Угримова) (1902-2002). «Мы так были увлечены патриотизмом, что Лосские говорили, что с нами разговаривать больше вообще невозможно… мы совершенно не отдавали себе отчета, на что мы едем…». Даже предупреждения знакомых о том, что «Советский Союз усыпан лагерями как сыпью» они слушать не хотели и говорили, что «это все неправда и американская пропаганда». За возвращения на родину они заплатили дорогую цену… аресты, лагеря, высылки. «Что-то таинственно-самоубийственное есть в этом возвращении», - говорит Никита Игоревич Кривошеин (род. в 1934). Его отец Игорь Александрович Кривошеин (1899-1987) в сентябре 1949 года был арестован и провел пять лет в спецтюрьме МГБ и лагере. Сам Никита Игоревич в 1957 г. был осужден по ст. 58-10 и провел в мордовских лагерях три года. А в начале 1970-х их семья принимает решение об обратном возвращении во Францию. На родине они по-прежнему были «чуждыми элементами».
Были и те, кому удалось избежать арестов. На встрече был показал фрагмент интервью с Ариадной Андреевной Васильевой, с которой члены братства познакомились в октябре этого года в Ташкенте. Ее родители покинули Россию во время Гражданской войны. Сама Ариадна Андреевна родилась в 1942 г. в Париже в доме матери Марии (Скобцовой), где в то время жила ее семья. Все они вернулись в СССР в 1947 г. Ариадна Андреевна так описывает это в своем романе «Возвращение в эмиграцию»:
«Они были доверчивы и наивны. Их трогательная наивность особенно проявлялась, если речь заходила об утраченной родине. После кошмара Второй мировой войны, после победы, они поверили в счастливую звезду России и захотели разделить с нею судьбу. Не только Улановы, герои моего романа. Улановы — частный случай. А было их, так называемых реэмигрантов, людей, пожелавших вернуться в Советский Союз, 10 тысяч человек, и это намного больше, чем две тысячи из последнего эшелона, что прибыл в Гродно осенью 1947 года. Советская власть разместила его пассажиров в бывшем немецком концентрационном лагере. Он не был стерт с лица земли этот лагерь, он словно ждал новых гостей и дождался. Реэмигрантов из Франции временно расселили на его нарах».
Ариадна Андреевна говорит, что ее папе крупно повезло — его не посадили. Она уверена, что их семью спасли от репрессий постоянные, в течение пятнадцати лет, переезды из города в город, распространенная фамилия, за которой было сложно следить и молитвы матери Марии.
Среди прозвучавших рассказов особенно обращает на себя внимание судьба выдающегося астронома Елены Ивановны Казимирчак-Полонской (монахини Елены; 1902-1992). Она оказалась заграницей в 1920 г. в связи с передачей Западной Волыни Польше. Елена становится активной участницей РСХД и участвует в 1923 г. в работе его первого съезда в г. Пшерове. В эти годы она знакомится с прот. Сергием Булгаковым, который становится ее духовным отцом. Одной из главных задач, поставленных о. Сергием перед РСХД, было принятие ответственности за судьбы Церкви в России и за рубежом. Именно это напутствие движет ей, когда в мае 1945 г. она направляется в СССР. Здесь ее жизнь складывается трагично — она переживает смерть единственного сына и матери, арест и заключение в Бутырку в 1952 г., препятствия при устройстве на работу. Однако ничто не останавливало ее в горячем желании свидетельствовать о Боге. До конца своих дней она оставалась горячим миссионером, исполнив обещание, данное своему духовному отцу.
Говоря о событиях реэмиграции 40-х годов невозможно не вспомнить о том, что в послевоенные годы параллельно шел процесс репатриации советских граждан, оказавшихся во время Второй мировой войны за пределами страны — советских военнопленных, насильно угнанных в Германию граждан СССР и беженцев. Для миллионов советских граждан окончание самой крупной и самой жестокой войны не стало счастливым ее концом. Так в одном из выступлений прозвучало свидетельство о судьбе члена Союза художников СССР Владимира Дмитриевича Колганова. Во время войны он чудом избежал немецкого плена и был спасен английскими военными. Жил в Англии, но на волне возвращения в СССР решил уехать на родину. Здесь его ждал срок в лагере. Талантливый художник книжный иллюстратор, автор многочисленных товарных знаков, конвертов и плакатов удостоился своей первой персональной выставки только незадолго до своей кончины.
Прозвучавшие рассказы не оставили участников встречи равнодушными. В конце завязался живой обмен мнениями с попыткой ответить на вопросы, почему многие российские эмигранты стремились вернуться в Советскую Россию, из которой были изгнаны, и можно ли считать их решение вернуться на Родину актом сопротивления злу. Дискуссия вывела участников встречи на более глубокие размышления о причинах революции 1917 г. и ответственности за нее российской интеллигенции и церкви. Отмечалось, что народ, который не слышит своих пророков и их убивает, сам обречен на погибель. В том, что на рубеже веков зло нашло почву в нашем народе, есть большая трагедия России. В преддверии Дня памяти жертв политических репрессий именно это может стать одним из поводов для нашего покаяния.