Пишут в блогах: Казахстан. Карлаг.

В нашем паломничестве было несколько тем, одна из них: Карлаг

Казахстан. Чем отзывается во мне это слово? Бескрайние степи, космодром Байконур и ядерные полигоны, молодежный энтузиазм в поднятии целины и последующее ее опустошение, шахты и снова степь и ветер... И поднятая из небытия памяти часть Архипелага ГУЛАГа – Карлаг. Государство в государстве, протяженностью в 300 на 200 км в районе Караганды, через который прошли миллионы человек, и многие из них здесь расстались с жизнью. И это помимо жителей Копай-города, – так называли бесконечные землянки, которые и зимой в пургу, и летом в зной рыли выброшенные посреди степи переселенцы – раскулаченные или просто по спущенной сверху разнарядке "выкорчеванные" жители сел и деревень России. В нашем путешествии мы не встретили ни одного человека, который не оказался бы из семьи бывших переселенцев или лагерников и не имел бы своей горчайшей истории того времени.

Водитель микроавтобуса (чеченец) по дороге из Астаны в Акмол рассказывает:
– Здесь была степь, болота, камыш. Наши предки, когда их сюда привезли и выкинули - в феврале их репрессировали, в марте они сюда прибыли – бураны, диких кабанов навалом было, волки... На ровном месте копали, как сурки норы, и где траву, где камыш находили, накрывали, выживали…
– А ваша семья выжила, из тех, кого сюда пригнали?
– Мало кто остался в живых, можно сказать, несколько процентов только… Дед не доехал, его выкинули в дороге…
– ???
– Умер и его выкинули из вагона. Мать рассказывала, что люди старались скрыть от конвоя своих умерших родственников, чтобы довезти их до места и похоронить, даже сидели на трупах, когда приходил конвой. Но их сгоняли, разрывали вещи и всех мертвых просто выкидывали… Отец доехал, но тоже умер и брошен уже здесь, никто не знает, где.. Кто падал, тех просто бросали, а где это случилось, никто не знает…
– В Вашей семье об этом рассказывали?
– Да, конечно… Ох, тяжело, тяжело было…

Мы приехали в АЛЖИР – 26-я точка Карлага, Акмолинский лагерь жен изменников родины. Бывших жен тоже, сестер, матерей… 26 тыс. женщин прошло через него. Ак мола – белая могила по-казахски.
Нас встретила руководитель экспозиционного отдела музея-мемориала Раиса Жаксыбаева, попавшая в Тему как бы случайно – в 80-х годах по поручению директора местной школы, где она работала и даже не представляла себе, что происходило на ее родной земле. Как и то, что выяснилось много позже, – она родилась и жила в бывшем лагерном бараке, ставшим обычным жильем в поселке Малиновка. И это было судьбоносное попадание – Раиса вместе с Иваном Шарфом, немцом по происхождению, руководителем с. Малиновка, смогла полностью врасти в историю своей родины, в судьбы женщин АЛЖИРа. Она говорила нам, что приходя каждый день в музей, чувствует свое родство с ними даже порой большее, чем со своими родственниками, при этом в руках Раисы все связи с их потомками, которые сейчас живут во всех концах света. Она с ними в постоянной переписке, они сюда приезжают, многие через музей обрели заново своих потерянных родных. И рассказ именно так и строился – от стенда к стенду, как от одной судьбы к другой, и каждая была живой и трагичой. О некоторых из них рассказывает замечательный документальный фильм "Мы будем жить", снятый внучкой одной из узниц – Дарьей Виолиной (реж. С.Павловский)

Иван Шарф – создатель музея АЛЖИР. В 1989 году он изготовил памятник в мастерской и в одну ночь установил расколотую красную звезду на центральной площади Малиновки – это было его мечтой – увековечить память о том времени, когда мир был виден сквозь тюремную решетку.

С такой же горячей подвижницей Темы мы познакомились в Караганде. Это журналистка и писательница Екатерина Борисовна Кузнецова, которая более 30 лет записывала воспоминания тех, кто сидел и выжил в ГУЛАГе и тех, кто охранял, надзирал, командовал в этой системе. Позднее эти драгоценные свидетельства человеческой трагедии вылились в книги "Карлаг: По обе стороны "колючки"" и "Карлаг: Меченые одной метой". Как только в середине 80-х чуть-чуть приоткрылись створки "железного занавеса", она печатала в областной газете "Индустриальная Караганда", которая была органом обкома КПСС Караганды свои материалы, за что в "патриотических" кругах ее имя без добавки "лжица-клеветница" вовсе не употреблялось. Это была первая в Казахстане и в СССР газета, которая столь громко и четко заговорила о сталинском концлагере – Карлаге НКВД.

Но тогда же хлынул и поток писем от людей, которые молчали всю жизнь, а теперь хотели поделиться своим горем, найти родных, – так было образовано местное общество "Мемориал".

Мы вместе с Екатериной Борисовной смотрели видеозапись пресс-конференции бывших работников Карлага, ветеранов МВД 1989 года. Нам сегодня кажутся дикими слова надзирательницы АЛЖИРа, которые она произносит в ответ на вопрос корреспондента – терзают ли ее угрызения совести, есть ли нравственные страдания? Ответ звучит гордо: какие могут быть угрызения – я в то время была винтиком машины Берия, позже – винтиком системы Горбачева, я исполняла свой долг. И Винтик в ее устах звучит именно с большой буквы!

А с другой стороны – история Сергея Баринова – директора АЛЖИРА с 39-го по 53-й год. Он попал в него в качестве наказания за проявленное сомнение в оправданности масштаба репрессий 1937года, будучи главой отдела НКВД г. Калинина, ныне Твери. Его не расстреляли, не посадили, а отправили руководить лагерем в Карлаг. И он, как это не звучит странно, спас тысячи жизней. Женщины называли его Валерьян Валерьяновичем. При нем была организована детская больница и сад, и это означало, что дети, рождавшиеся в АЛЖИРе, могли не разлучаться со своими матерями. Он добился резолюции из Москвы – "детей заключенных АЛЖИРа врагами народа не считать".

Он не мог изменить системы, более того, был ее порождением, но он не верил в их виновность, и это давало шанс. Как можно было жить на такой разрыв? – поистине человек сделан из очень прочных материалов! Уже вначале 90-х с открытием архивов на волне гласности он, боясь быть осужденным,  обратился к оставшимся в живых бывшим узницам АЛЖИРА, и кто, приехав, а кто, написав в его защиту, оправдали своего заступника.
И в конце жизни он задается вопросом – где был народ, и где была партия, если были допущены такие беззакония? И объясняет это сильнейшим магнитом Сталина, которому все верили и ни на что не обращали внимания... Не очень сильная позиция, конечно...

Музей в Долинке – главном управлении Карлага, только что открытый 31 мая – в день памяти жертв политических репрессий в Казахстане, принес разочарование: в проведенной для нас экскурсии не прозвучало ни единой судьбы. Обзор шел по искусственной экспозиции, названной нами "музеем восковых фигур", когда вместо живых свидетельств мы слышали: посмотрите на выражение лица этой "куклы", на позу той – лежащей или сидящей. А ведь это судьбы таких людей, как Лев Гумилев, Анатолий Марченко, Наум Коржавин, Николай Заболоцкий, cщмч Уар, Александр Чижевский, Александр Есенин-Вольпин и многие, многие другие, известные всему миру и никому не известные, но не менее трагические.

Этот мемориальный музей был задуман еще в 2002 году. Но кадры для него министерством культуры подбирались через бюро по трудоустройства, потому директором музея стала Марина Клышникова, из потомственной семьи вохровцев, до недавнего времени сама работавшая в зоне. Хранителем фондов она поставила зам. политчасти и начальника Спецчасти (Первого отдела) колонии Светлану Бойнову. Проект был заказан дизайнерской компании из Алма-Аты, для которых это был просто проект, стоящий к тому же около 200 млн. тенге. Но в таких местах нельзя ничего делать безлично! Первое дело их рук – перед входом в музей был полностью вырублен парк, посаженный руками заключенных, – теперь тут ровное пустое место. Бывший работник Спецотдела Главного Управления Карлага В.Я. Широков с гордостью говорил об этом парке, что "дорожки в нем Блюхерша подметала". Старая администрация загубила тьму подаренных ей документов и за год до планируемого открытия была заменена новой – теперь директором там 28-летняя казашка Жазира, которой в течение полугода пришлось срочным порядком набирать экспонаты и без особого разбора документы из архивов. Но и эти документы практически нельзя прочитать – мелко набранные в полутемных углах, – как сказал глава проекта на возражения Е.Б. Кузнецовой – "в музеях никто не читает, в них картинки смотрят". Кстати, фотографировать в музее тоже запрещено – "нам достаточно рекламы той, что уже есть!" - сказали нам.

Зато дороги были самыми говорящими свидетелями трагедий – ковыльные степи, по которым прошли сотни тысяч людей, "долина смерти" – где в лютый мороз замерз полностью многотысячный этап вместе с конвоирами. Я нарвала пучок ковыля на память, но когда привезла его домой, он странно повел себя – каждая былинка искривилась, вылезла из своего гнезда, и букет как бы стал похож на невольно собранные вместе изломанные судьбы людей. Не знаю, долго ли он у меня простоит…

"Мамочкино кладбище". Детская смертность в лагере была ужасающей, каждый месяц по статистике умирал один из десяти детей. Это было огромное кладбище, от которого на сегодня отгорожен, чтобы сохранить от осквернения небольшой участок. И к нему подступает мусорная свалка с одной стороны и пастбища с другой. Зимой землю трудно было рыть, и детские трупы складывали в большую бочку и закапывали уже по весне. Иногда место захоронения вообще не отмечалось. Сохранившиеся памятные знаки на этом участке относятся в основном к 1948-1950. Многие из них варварски погнуты, кресты сломаны. Когда мы туда приехали, то обнаружили следы самого недавнего вандализма, направленного, скорее всего, в качестве провокации в отношении мусульманских могил.

Самарка – еще одна точка Карлага со своим кладбищем, от которого не осталось вообще никаких знаков, и это означает, что оно в скором времени вовсе пропадет. Но тут на краю заросшего поля стоит памятник убиенному священномученику Уару и общий памятный знак – Крест. На этой земле все время внутри звучат слова Писания: "Сними обувь твою, ибо земля эта свята". "Как сплошной Антиминс простирается напоенная кровью мучеников и освященная их молитвой необъятная степь Казахстана", – напишут наши современники о чудовищном месте заключения и ссылки репрессированных, где немногие оставались живыми.

Самый почитаемый в Казахстане и тем более, в Караганде старец преподобноисповедник Севастиан (Фомин), сам прошедший через мытарства Карлага, где его били, истязали, требовали отречения от Бога, тем не менее, не сломался духом, а наоборот, привел именно в таких нечеловеческих условиях множество людей к Богу. Побывав на общем кладбище, где в общие могилы за день клали по 200 умерших от голода и болезней, зарывали их без погребения, без насыпи, без крестов, старец воскликнул: "Здесь день и ночь, на этих общих могилах мучеников, горят свечи от земли до неба", и был молитвенником за всех их до конца своих дней.

Освободившись, он не захотел уезжать из этого края и своим духовным детям, приехавшим к нему и надеявшихся на возвращение на родину сказал: "Нет, сестры, здесь будем жить. Здесь вся жизнь другая, и люди другие. Люди здесь душевные, сознательные, хлебнувшие горя. Так что, дорогие мои, будем жить здесь. Мы здесь больше пользы принесем, здесь наша вторая родина..."

Об этом нам рассказал и прихожанин Благовещенского храма в Караганде, у которого мать попала в переселенцы "по случаю": придя в Воронеже на вокзал с племянницей за какой-то информацией, попала в поток людей из привезенного на погрузку этапа, которых просто закидывали как снопы в вагоны. И вот, семья ждала ее к обеду, а она уже ехала в теплушке и уже навсегда… Мы спросили, почему не вернулись, когда стало возможно?

– Старец не благословил, да и никто нас уже тогда не ждал. А здесь, и правда, люди очень отзывчивые и добрые…

Жизнь всегда располюсована, и Караганда в этом не исключение. Но нам показалось, что тут более, чем в России есть шанс преодоления разрухи в самом человеке, потому что жива и действенна здесь в людях память о страданиях своих родных, народа и земли, есть желание этим делиться. Есть надежда на то, что новые поколения не отмахнутся от своей истории, а значит, уроки ХХ века будут восприняты и усвоены.

Дорога
Дорога
Раиса Жаксыбаева
Раиса Жаксыбаева
Иван Шарф
Иван Шарф
Аллея памяти жертв репрессий
Аллея памяти жертв репрессий
Арка скорби
Арка скорби
Памятник женщинам АЛЖИРа
Памятник женщинам АЛЖИРа
Поименный список всех узниц АРЖИРа
Поименный список всех узниц АРЖИРа
Екатерина Кузнецова
Екатерина Кузнецова
Сергей Баринов
Сергей Баринов
Музей в Долинке
Музей в Долинке
Мамочкино кладбище
Мамочкино кладбище
Возвращаем памятник на место
Возвращаем памятник на место
Самарка
Самарка
Преподобноисповедник Севастиан Карагандинский
Преподобноисповедник Севастиан Карагандинский
У раки прп. Севастиана
У раки прп. Севастиана
В келье прп. Севастиана с матушкой Севастианой, его духовной дочерью
В келье прп. Севастиана с матушкой Севастианой, его духовной дочерью
В аллее памяти в пос. Малиновка
В аллее памяти в пос. Малиновка
Татьяна Авилова
www.a-tanj.livejournal.com
загрузить еще