«Крещенные одним списком…»
В предпоследний день октября, в этом году совпавший с воскресеньем, в нашей стране вот уже ровно двадцать лет официально отмечается День памяти жертв политических репрессий. Встречу под названием «Крещенные единым списком…» (цитата из стихотворения Александра Галича), посвященную этой дате, организовали Культурно-просветительский центр «Преображение», Благовещенское и Свято-Покровское православные братства. Она прошла в общественном центре им. Андрея Сахарова, собрав около ста участников и гостей.
За прошедшие два десятилетия отношение к данной теме в обществе существенно изменилось. В России она часто воспринимается равнодушно или с раздражением, а в Беларуси и вовсе свернута (с 1995 года), как будто ее и не было. Об этом на встрече 30 октября с болью говорил белорусский историк, член международного общества «Мемориал», доцент факультета международных отношений БГУ, кандидат исторических наук Игорь Николаевич Кузнецов.
Белорусские Куропаты – единственное мемориальное место памяти жертв массовых репрессий в этой бывшей советской республике. Но даже здесь кроме официального статуса и таблички «охраняется государством» никакой другой заботы от государства нет. Территория не охраняется, во многих местах буквально валяются незахороненные останки, могилы раскапываются и оскверняются мародерами. А ведь только в Минске насчитывается девять расстрельных мест (для сравнения: в Москве и области – шесть), а по всей Беларуси – сто восемьдесят. «Результат» карательных операций НКВД в Белоруссии только за 1937–1938 годы – сто пятьдесят тысяч расстрелянных и шестьсот тысяч репрессированных. Из шести миллионов жителей Восточной части республики было репрессировано полмиллиона человек! При этом фактически была уничтожена вся интеллигенция.
Несмотря на забывчивость властей, находятся люди, благодаря которым исследования продолжаются. Раскрыты так называемые польский и литовский следы преступлений (расстрелы литовцев и поляков, депортированных с аннексированных СССР территорий согласно Пакту Молотова–Риббентропа). Доказано, что сотрудники НКВД расстреливали не только мужчин, но и женщин, и даже инвалидов. Причем часто убивали с особой жестокостью, после пыток, добивая после расстрела, о чем свидетельствует характер повреждений некоторых останков. После этого становится понятно, почему наследники советской власти до сих пор поддерживают расхожие мифы о происхождении этих могил, уничтожают память и заметают следы… В подтверждение своих слов И.Н. Кузнецов продемонстрировал слайды с картами и фотографиями эксгумированных останков.
Татьяна Ивановна Никольская (урожденная Плужникова) и Эдуард Недирбаевич Айтаков, хирург-флеболог, кандидат медицинских наук, живущие в Москве, несмотря на прошедшие десятилетия, не могут без волнения вспоминать события тех лет. Они дети родителей, ставших в одночасье «врагами народа».
Татьяна Ивановна начала свое короткое слово стихами Твардовского: «Кто прячет прошлое ревниво, тот вряд ли с будущим в ладу». Ее мать (как ЧСВН) была отправлена в лагерь, казахстанский поселок Долинка, на восемь лет после того, как в декабре 1937-го на Лубянке расстреляли ее первого мужа, Никольского Михаила Семеновича, а восьмилетний сын Гена остался в Ростове-на-Дону с родственниками. Жизнь Татьяны и ее брата-близнеца (мать повторно вышла замуж в заключении) началась за колючей проволокой. Мальчик Вячеслав умер, не прожив года, и похоронен на «Мамочкином» кладбище в Долинке. Так называется скорбное место, где хоронили детей заключенных женщин Карлага. Через пять с половиной лет они были освобождены и вернулись в Ростов-на-Дону. Ради того, чтобы молодежь узнала правду, Татьяна Ивановна старается сделать все возможное, делясь со всеми, особенно с учителями и школьниками, своей историей, которая является частью скорбной истории целой страны. В 2008 году она впервые смогла приехать в Казахстан, давший ей жизнь, и побывала на «Мамочкином» кладбище.
Следующим выступил Эдуард Недирбаевич Айтаков, отец которого – председатель президиума верховного совета Туркменской ССР, – был расстрелян после пыток 28 октября 1938 года по доносу. Его мать отправили в Акмолинский лагерь жен изменников родины (АЛЖИР). Эдуард Недирбаевич и его брат-близнец приехали затем к ней вместе с бабушкой на поселение и прожили в Казахстане пять лет. Он помнит все: как в дом 23 июля 1937 года пришли с обыском и что-то искали, вытряхивая из мешков сушеные яблоки и урюк, и увели отца. Как они с братом (к сожалению, брат умер в 2010 году) спрятались под широкой юбкой бабушки и сидели не дыша, чтобы их не забрали: «Нам было по шесть лет, но мы прекрасно понимали, что происходит. И как некоторые после разоблачения Сталина могли говорить, что они не ведали, что творилось в стране?!» Он на всю жизнь запомнил испуганные лица мамы и бабушки, их слезы. Мать подло взяли на следующий день, когда она принесла мужу передачу. Затем они жили с тетей в Ташкенте. Это было во время войны, он видел многих знаменитых людей, оказавшихся там в эвакуации: Анну Ахматову и постоянно с ней рядом Фаину Раневскую – и доныне помнит то, как, в отличие от других ребят, они с братом стеснялись кричать ей: «Муля, не нервируй меня!»; огромного Корнея Чуковского, пожавшего ему, мальчишке, руку; семью замечательных Лидиных и многих-многих людей. Заплакал, вспоминая бабушку, как она потеряла карточки в 1943-м году и умерла от голода. А в это время мама стирала рубашки расстрелянных заключенных: ведь лагерная система не могла позволить себе такое транжирство – выбрасывать почти новое белье… После тюрьмы, на поселении в Казахстане работая врачом–терапевтом, она обслуживала шесть отделений, находящихся друг от друга на расстоянии многих километров. Однажды, объезжая их, чуть не утонула на тонком льде, но была спасена уркой Колей Гурцким: даже среди уголовников можно было встретить человеческое отношение… А в другой раз Эдуард вместе с братом вместе чудом не погибли от голодных волков в степи. Он видел в Казахстане десятки тысяч несчастных немцев из Поволжья. Помнит вагоны, полные литовцев и латышей. Помнит лагерных служителей и урок, среди бесчеловечной жестокости которых иногда, как драгоценные зерна в безбрежном отвале пустой породы, встречались порядочные люди. Помнит и выступление Лидии Руслановой, и знаменитого ученого Чижевского в каморке за стеной… Он помнит поименно и человеческую низость, и доброту, самоотверженность и внутреннюю красоту очень многих людей. С особым теплом Эдуард Недирбаевич назвал по именам своих учителей, вспомнив о том, как через тридцать лет на могиле директора их школы Зинаиды Ивановны Рязанцевой в Рязани собралось сорок семь человек. И в конце своего взволнованного слова, показывая книгу некоего Марукова, защитившего в 2008 году диссертацию на тему «Сталинские лагеря» с ужасным предисловием, в котором говорится о пользе «шарашек», так как благодаря им выжили Туполев и Королев, Эдуард Недирбаевич задал всем больной вопрос: что же это такое?
Ольга Ярошевская, врач–педиатр, кандидат медицинских наук, перечисляя мемориальные места жертвам политических репрессий в Москве, под Тулой, в Твери, под Воронежем и Орлом, в Йошкар-Оле, в Белоруссии, куда в последние годы она ездила в паломничество вместе со Свято-Покровским братством, поделилась своими размышлениями о том, зачем нужно посещать эти места. Здесь пробуждается память, опыт которой нужен именно нам, чтобы восстановить утраченные имена и попранное достоинство людей. Ведь не все зависит от государства, иногда и памятники бывают фальшивыми. В «Балладе о Вечном огне» Александр Галич напоминает об этом: «Но порою надгробья – не суть, а подобья, / Но порой вы не боль, а тщеславье храните – / Золоченые буквы на черном граните!» Главное же не то, что есть мемориалы, а что есть люди, хранящие память, несмотря на то или иное отношение власти (или его отсутствие). Медное, Бутово, Куропаты нужны всем нам, чтобы мы сами вспомнили, кто мы есть.
Вспоминая паломничества этого года, Галина Ложкова, студентка СФИ и тоже член Покровского братства, продолжила мысль, высказанную Ольгой Ярошевской. Кровь невинно убиенных и масштаб трагедии в Куропатах потрясает. Но, к сожалению, потрясает не только это. Она рассказала, что этим летом на территории Куропат они встретили молодых ребят, которые пили пиво и закусывали недалеко от могил. Это один из примеров последствия антропологической катастрофы, убивающей в человеке чувство святыни. Реально жертвами репрессий являемся все мы, потому что в нас потерялся человеческий центр, замутился источник любви. Каков же выход? Для верующих людей тупиковых ситуаций нет. Мы призваны хранить память и доносить ее до остальных людей, помогая восстанавливать утраченный внутренний закон, по которому человек не может позволять себе делать какие-то вещи. Не через проклятия и тяжесть, а через творящую силу веры, надежды и любви.
Приятным сюрпризом явилось присутствие на встрече Сергея Николаевича Ханжонкова, с 1966 года просидевшего десять лет в Мордовских лагерях. Он попал в заключение еще студентом за взбалмошное юношеское намерение взорвать вместе с друзьями «радиоглушилку» в Минске, чтобы советские люди могли ловить радио «Свобода». Оказывается, КГБ вычислило их группу практически и сразу и затем «вело» до ареста, чтобы парадно отчитаться перед начальством. Сергей Николаевич сказал парадоксальную вещь о том, что эти годы были лучшими в его жизни, потому что он сидел вместе с Андреем Синявским, Юлием Даниэлем, Александром Гинзбургом и другими замечательными людьми, советскими политзаключенными.
Татьяна Авилова, кандидат физико-математичских наук, и юрист Марина Наумова (обе члены Благовещенского братства), также поделились воспоминаниями о паломничестве этого года. Они были в Казахстане, где познакомились с карагандинской журналисткой Екатериной Борисовной Кузнецовой, которая пишет о Карлаге («По обе стороны “колючки”»). Выступление Татьяны Авиловой по мотивам книги Екатерины Кузнецовой о людях, сумевших не сломаться, не уступить злу и победить тьму, можно прочесть в Живом журнале.
Марина Наумова рассказала о преподобном старце Севастьяне Карагандинском (также одним из узников КарЛАГа) и о неожиданном, чудесном знакомстве в поселке Михайловка с его духовной дочерью матушкой Севастьяной.
На вечере выступила также художник Зоя Федоровна Недзельская, чей отец был арестован органами НКВД, а мать, простая крестьянка, убита при загадочных обстоятельствах (скорее всего, с ведома и по наущению НКВД). Зоя Федоровна сама случайно избежала участи матери, по стечению обстоятельств в день убийства уехав в другой город. Она рассказала о судьбе своей семьи.
Ольга Филиппова, библиотекарь Свято-Филаретовского института, член Покровского братства, напомнила слова из молитвы Н.Н. Неплюева, организатора одного из замечательных православных братств рубежа XIX–XX вв.: «Господи, дай нам любовь к добру и правде, дай нам жалость к горю ближнего», и высказала пожелание, чтобы для преодоления зла, прошлого и настоящего, все возрастали в любви к истине и правде и в милосердии ко всякому человеку.
Алексей Наумов, исполнительный директор Культурно-просветительского центра «Преображение», председатель Благовещенского братства, завершая встречу, поблагодарил всех организаторов, участников и гостей. Он напомнил слова писателя Виталия Шенталинского о том, что репрессированных убивают дважды: пулей и забвением. Зло беспамятства заразно: многие не хотят «ворошить прошлое», но нужно научиться извлекать уроки из него не только для того, чтобы не повторять ошибки, но также, по словам уже упомянутого Н.Н. Неплюева, научиться жить так, чтобы «зло не озлобляло». Этому злу можно противостоять только созиданием добра, восстановлением памяти и достоинства, созиданием братских отношений, нормального общения между людьми, иными словами – восстановлением человека. Это возможно только через восстановление в человеке образа Божьего, который в истории часто оказывается попран.
