Дело государственного престижа

31 мая в Казахстане, который в советское время был одной из союзных республик, особая дата: День памяти жертв политических репрессий. В нашей стране мало кто знает, что к этой дате приурочено еще одно событие – открытие мемориально-музейного комплекса жертв политических репрессий Акмолинского лагеря жен изменников родины. Именно на его месте в 2007 году был открыт уникальный мемориально-музейный комплекс, который по сей день остается единственным масштабным проектом, посвященным памяти жертв преступлений сталинского режима на территории бывшего СССР.

Открыли лагерь в начале 1938 года и уже 6 января этого же года в лагерь поступили первые этапы. Жен отправляли в лагерь после ареста мужей, существовала разработанная схема: им предлагали свидание с арестованными мужьями, вместо этого женщин, не имевших с собой даже необходимых вещей, сразу «грузили» в вагоны для перевозки заключенных и отправляли в лагеря. Иногда в число членов семей изменников родины входили и ближайшие родственники – сестры, родители, дети. Сложно представить весь ужас и отчаяние женщин и детей, оказавшихся в тюремном вагоне, и зачастую даже не представлявших, куда их везут.

Узникам АЛЖИРа была запрещена всяческая переписка, получение посылок. Большинство больных людей, детей и стариков работали на швейных и вышивальных фабриках. Музыканты, поэты, учителя были заняты на сельскохозяйственных полях, а также в качестве подсобных рабочих на стройке. Невинные женщины и дети голодали, погибали от непосильного труда и сурового климата (большинство смертей пришлось на первые годы существования лагеря).

Среди самых известных заключенных: известная советская и российская актриса Татьяна Кирилловна Окуневская; тренер по художественной гимнастике, главный тренер сборной СССР в 1963—1971 гг. Мария Вартановна Лисициан; актриса кино, мать известной балерины Майи Плисецкой Рахиль Михайловна Мессерер-Плисецкая; советский режиссер и театральный деятель Наталия Ильинична Сац; историк и археограф, публикатор «Книги Большому Чертежу» Ксения Николаевна Сербина; деятель советского кинематографа и журналистка, мать Тимура Аркадьевича Гайдара Лия Лазаревна Соломянская; мать Булата Окуджавы Ашхен Степановна Налбандян; бабушка режиссера Дарьи Виолиной* Лидия Михайловна Френкель (Виолина) и многие, многие другие…

Одновременно в АЛЖИРе мучились от 8 000 до 18 000 женщин. Лагерь был закрыт только после смерти Сталина в 1953 г.

Сохранение памяти в Казахстане – восстановление кладбищ, кресты и памятники на месте лагерей, создание музеев – дело государственного престижа. О том, как создавался уникальный музейный комплекс, мы попросили рассказать Раису Рамазановну Жаксыбаеву, заведующую экспозиционно-выставочным отделом.

– Раиса Рамазановна, скажите, сколько Вы уже занимаетесь сохранением памяти жертв политических репрессий?

Раиса Рамазановна Жаксыбаева: Экспозиционно-выстовочным отделом мемориально-музейного комплекса я руковожу с момента создания комплекса – с 2007 года. А вообще в этой сфере я работаю с 1997 года, с того момента, как в Казахстане вышел указ об объявлении 31 мая Днем памяти репрессированных. Тогда, вместе с сыном репрессированного Иваном Ивановичем  Шарфом, директором ОАО «Акмола-Феникс», в селе Малиновка мы открыли музей «История лагеря АЛЖИР», который просуществовал ровно десять лет. Отца Ивана Ивановича расстреляли, а мать погибла на гулаговском лесоповале, его спасла и воспитала казахская семья. Открытию музея предшествовала встреча бывших узниц АЛЖИРа, которая в октябре 1989 года собрала многих из них у нас в Малиновке. Собрались женщины со всех концов СССР. Мы как раз к этой встрече открыли памятник – расколотая красная звезда, символ советского союза.

И уже к 1997 году, когда меня пригласили открыть музей, под него выделили комнату 72 квадратных метра, в ней два стола и на подоконнике документы. Больше ничего. Я по образованию педагог, и, конечно, испугалась: нужно открыть музей, да еще какой – истории лагеря АЛЖИР, о тех самых женщинах, которые были на встрече бывших узниц АЛЖИРа. Но когда прочла письма, документы, подумала, что кто-то должен этим заняться после стольких лет молчания. Почему-то в тот момент  я поставила себя на место этих женщин – и дала согласие. Начала работать.

В музее «История лагеря АЛЖИР» я работала заведующей и методистом. Переписывалась с бывшими узницами АЛЖИРа, они присылали нам документы. И после стольких лет работы иногда мне кажется, что все они мои подруги: не заглядывая в списки, я помню кто они, где родились, кто их потомки. Я знаю их даже лучше, чем своих родственников (смеется). А сейчас дружу с их потомками – детьми, внуками.

После десяти лет работы нашего музея вдруг его решили закрыть, сказав, что нет средств его содержать. И я пошла по всем инстанциям отстаивать музей, пошла к депутатам, – я же очень много прочитала о духовном противостоянии женщин АЛЖИРа. Я приходила в канцелярию, на меня смотрели как на сумасшедшую: «Что этой женщине нужно? Какой там АЛЖИР, на карте даже нет, село Малиновка, Акмолинская область?». А я начинала рассказывать об АЛЖИРе, о его узницах, их историях. И в конце задавала вопрос: «Есть у вас сердце или у вас там кусок железа?» Мне отвечали: «Ладно, хорошо, мы ваш вопрос решим». Это было зимой, в конце 2006 года, и какое-то время наш музей не трогали. А 22-23 февраля 2007 года вышло постановление президента Казахстана Н.А. Назарбаева создать музей, мемориальный комплекс жертв политических репрессий тоталитаризма АЛЖИР именно в селе Малиновка! Я просила Бога помочь. И, мне кажется, женщины-узницы АЛЖИРа, которые лежат в земле, тоже как-то помогли.

И вот, я работаю в этом музее уже семь лет.

– Скажите, а какая из историй женщин-узниц АЛЖИРа была для Вас примером духовной стойкости?

Раиса Рамазановна Жаксыбаева: Примеров духовной стойкости очень много! Почти каждая женщина, каждая судьба. Например, среди заключенных были православные верующие – 12 человек, акмолинские новомученицы**. Их расстреляли в 1942 году потому, что они были верующими. Они находились в АЛЖИРе с 1938 года, то есть до расстрела провели четыре года в заключении. Они старались молиться вместе, тихо читали молитвы. Как рассказывали другие женщины-узницы, которые их помнили, кроме этих двенадцати  все остальные в основном были атеистами. Но их пример так действовал, что «они почему-то вдруг стали верить… прислушивались к их молитвам, повторяли слова за ними». К сожалению, пока не найдены фотографии новомучениц, только описание, кто какие лагеря прошел..

Хочу рассказать историю одной женщины – Майи Тодоровны Кляшторной, дочери бывшей узницы АЛЖИРа Янины Михайловны Германович  и репрессированного белорусского поэта, лирика Тодора Кляшторного. Когда отца расстреляли, ее маму с четырехмесячной Майей отправили в АЛЖИР, а двух старших детей – в детдома. Майя была очень сильной – выжила в АЛЖИРе.И когда девочке исполнилось четыре года, ее отправили в Осакаровский детский дом в Караганде. Перед отправкой, ей дали возможность попрощаться с мамой, которая ей сказала: «Майя, запомни, ты не одна на свете, у тебя есть две сестры, Тодияна и Веснаина». Ребенку четыре года, как он мог запомнить! Детишкам не давали читать письма, которые приходили в детский дом, ими утепляли окна. Когда ей исполнилось десять лет и она уже научилась читать, в детдоме она как-то стояла возле окна, щели которого были заткнуты бумагой. И вдруг увидела треугольник – письмо Кляшторной Майе, открыла его и узнала, что ее разыскивают сестры, которые живут в Минске. Затем Майя написала ответ, таким образом, сестры нашли ее. И с тех пор никогда не расставались

В лагере Майе всегда хотелось кушать. Один раз она осталась голодной и когда ей дали кусочек хлеба, она каждую крошку сосала, а оставшийся кусочек спрятала, так как боялась, что больше никогда кусочка хлеба ей не дадут. И с тех пор она никогда не доедала, она всегда оставляла маленький кусочек хлеба в кармане. Майе Тодоровне уже 77 лет, но она всегда кладет кусочек хлеба в сумку. И приехав из Минска, она привезла с собой кусочек хлеба, которым угостила меня.

– Как Вы считаете, какой был мотив создания такого лагеря для жен и детей?

Раиса Рамазановна Жаксыбаева: Это был приказ Сталина. Постановление от 3 декабря 1937 года о том, чтобы именно в Казахстане, где-нибудь в степи, создать лагерь жен изменников родины и выслать их вместе с детьми. Представьте, их привезли в голую степь… Я так понимаю, такова была политика тех времен: уничтожить все лучшее в человечестве. Хотели уничтожить именно женщин, тех, кто дает жизнь. Это была очень большая ошибка.

Как я уже говорила, когда привезли первых женщин, их выгрузили прямо в степь. А после закрытия АЛЖИРа столько времени у нас здесь были и деревья, и фруктовые сады, были разбиты бахчи, сельско-хозяйственные поля, построены больницы и клубы, животноводческие фермы. И все строили именно эти женщины.

К нам на экскурсии приходит очень много детей, студентов. Они интересуются историей АЛЖИРа. В нашей школе есть поисковая группа, которой я руковожу. В 1953 году после смерти Сталина лагерь закрыли, и на базе лагеря открыли Акмолинский совхоз. И многие женщины здесь остались. И дети из поисковой группы стараются искать семьи, в которых есть живые свидетели того времени, сохранились документы, личные вещи, чтобы передать их в музей. Из побывавших в АЛЖИРе уже мало осталось в живых, и им уже за 70-80 лет.

Мы отыскиваем захоронения узниц в местах под названием 27, 28, 29 и 31-я точки (другое название АЛЖИРа – 26-я точка). О них мало что известно. Например, в 60-е годы у нас строили птицефабрику рядом с озером, и обнаружили массовое захоронение, очень много останков. Птицефабрику отодвинули в сторону. И многие задумались – что тут было? Ведь все замалчивалось.

Уже в 1989 году, когда была встреча узниц АЛЖИРа, мы спросили, где именно были захоронения и они нам показали место, и найдено было очень много останков. Мы огородили эту территорию, сделали забор и пригласили и православного священника, и имама, и католического священника – послужили поминальную службу.

На этом месте посадили деревья и зелень, и мы два раза в год вместе с детьми проводим субботники – памятники подкрашиваем, сажаем цветы, деревья, зелень.

Важно, чтобы дети и молодежь знали нашу историю. Я всегда детям говорю, что именно они должны знать и помнить историю, чтобы к власти не пришел тиран.

* К столетию со дня рождения бабушки Лидии Михайловны, к 2009 году Дарья Виолина вместе с Сергеем Павловским сняли фильм о «Мы Будем Жить», посвященный судьбам узниц АЛЖИРа; в 2013 году вышел их фильм «Дольше жизни», рассказывающий о судьбе потомков узников ГУЛАГа.

**Акмолинские новомученицы:

•    Евдокия Прохоровна Андрианова – монахиня (ст. 58-10 [9], приговор дважды – 3+8 лет ИТЛ, расстреляна в 1942 году);

•    Анна Антоновна Водоланова (г. р. 1890) – крестьянка (ст. 58-10, приговор – 6 лет ИТЛ, расстреляна в 1942 году);

•    Акилина Степановна Дубовская (г. р. 1892) – крестьянка (ст. 58-10, приговор – 10 лет ИТЛ, расстреляна в 1942 году);

•    Наталия Фёдоровна Копытина (г. р. 1885) – крестьянка (ст. 58-10, приговор – 8 лет ИТЛ, расстреляна в 1942 году);

•    Александра Михайловна Смолякова.(г. р. 1880) – крестьянка (ст. 58-10, приговор – 10 лет ИТЛ, расстреляна в 1942 году);

•    Ирина Лаврентьевна Гуменюк (г. р. 1885) – крестьянка (Ст. 127 [10] , приговор – 8 лет ИТЛ, расстреляна в 1942 году);

•    Ксения Михайловна Радунь (г. р. 1875) – крестьянка (ст. 127, приговор – 5 лет ИТЛ, расстреляна в 1942 году);

•    Марфа Ивановна Дударенко (г. р. 1885) – крестьянка (ст. 58-10, приговор – 3 года ИТЛ, расстреляна в 1942 году);

•    Домна Ефимовна Василькова (г. р. 1887) – крестьянка (ст. 58-10, приговор – 3 года ИТЛ, расстреляна в 1942 году);

•    Татьяна Игнатьевна Кушнир (г.р. 1889) – крестьянка (ст. 58-10, приговор – 2 года ИТЛ, расстреляна в 1942 году);

•    Наталия Семеновна Карих (г. р. 1885) – староста церкви (ст. 58-10, приговор – 8 лет ИТЛ, расстреляна в 1942 году);

•    Иустина Матвеевна Меланич (г. р. 1887) – крестьянка (ст. 58-10, приговор – 2 года ИТЛ, в лагере приговорена к 10 годам ИТЛ).

На Юбилейном Архиерейском соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года 12 узниц Акмолинского женского лагеря прославлены в сонме новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.