Поразительная закалка Александро-Невского братства

В декабре отмечается церковная память двух новомучениц — двух сестер из ленинградского Александро-Невского братства — Киры Оболенской и Екатерины Арской. На первый взгляд, более разных женщин трудно найти.

Княжна Кира Ивановна Оболенская (1889 — 17.12.1937) принадлежала древнему роду, который вел свою родословную еще от Рюрика. С десяти лет она обучалась в самом престижном женском учебном заведении Российской империи — Смольном институте благородных девиц, который закончила с серебряной медалью. По окончании института, в связи с трудным материальным положением в семье, которая хоть и была княжеского рода, но обедневшей, Кира Ивановна пошла работать учительницей. Сначала давала частные уроки, впоследствии стала работать в школах, причем выбирала не привилегированные учреждения, в которых ей позволяло работать происхождение и образование, а шла в самые простые, в рабочих районах, например, на Лиговке.

Екатерина Андреевна Арская (1.04.1875 — 17.12.1937) происходила из многодетной купеческой семьи, ее отец был ктитором Скорбященского храма в Петрограде. Она также получила хорошее образование, но в другом институте — Александровском, который относился также к Смольному институту, но принимал девиц более низкого положения — из духовного, мещанского, купеческого сословия. Впоследствии Екатерина Андреевна работала портнихой.

В какие годы сестры вошли в Александро-Невское петроградское братство, бывшее центром братского движения в епархии, и когда познакомились, точных данных нет. Известно, что Екатерина Андреевна в течение полутора лет была членом приходского совета Феодоровского собора, в котором архимандрит Лев (Егоров) начал настоятельствовать в 1926 году. Фактически она стала помощницей отца Льва. В первые годы революции Екатерина Арская потеряла всю свою семью — любимого мужа и пятерых детей, умерших от холеры и тифа, впоследствии она проживала в одной из тайных женских иноческих общин Александро-Невского братства.

Кира Ивановна тоже лишилась в первые годы революции своих родных — отца и пятерых любимых братьев, с которыми всю жизнь была очень дружна. Так она стала единственной кормилицей своей пожилой матери и сестры, тяжело болевшей эпилепсией. В Александро-Невском братстве Кира Ивановна была духовной дочерью одного из братских священников — архимандрита Варлаама (Сацердотского), который замещал руководителей братства, когда по причине арестов их одновременно не было в городе.

Первой из двух сестер была арестована Кира Оболенская. В 1930 году ее обвинили в том, что она «потенциально является идеологической базой для недокорчевания пока нашей внешней и внутренней контрреволюции». Это и было ее единственной виной, за которую она получила 5 лет концлагеря. Екатерина Арская была арестована на два года позже, в знаменитую «святую ночь», когда в Ленинграде за одну ночь было арестовано около 500 священнослужителей, монахов и монахинь и других верующих. Среди них было более 50 членов Александро-Невского братства, всего же по «делу Александро-Невского братства» в 1932 году проходило 92 человека.

В 1936-1937 годах члены Александро-Невского братства начали возвращаться из лагерей, в Ленинграде им было запрещено жить, нужно было искать новое место. Часть из них, более десяти человек, поселились в Боровичах. Для кого-то это было место ссылки, кто-то специально приехал жить к своим. Кира Ивановна преподавала в местной школе иностранные языки, а Екатерина Андреевна работала одеяльщицей в артели «Красный Октябрь».

В 1937 году плановая система советского хозяйства дошла и до НКВД. Во все области страны были разосланы планы по количеству арестованных и расстрелянных. Началась гонка по выполнению и перевыполнению планов по расстрелам и арестам. Таким образом государство уничтожало не только случайных людей, но и всех хоть как-то несогласных с революционной политикой. В Боровичах было заведено дело сразу на 60 человек, в основном, «церковников» — как священнослужителей, так и мирян. Несмотря на жестокие пытки, сестры Кира и Екатерина не дали никаких показаний ни против себя, ни против других.

Екатерину Арскую привели на очную ставку с опытным духовником, архиепископом Гавриилом (Воеводиным), который был определен как руководитель якобы контрреволюционной организации. Он не был членом братства, однако хорошо был знаком с ним еще по жизни в Ленинграде. В тот момент владыка поддался пыткам и назвал многих людей, однако Екатерина Ивановна, глядя ему в глаза, твердо сказала:

— Я никого не знаю и не могу никого назвать.

После этого владыка Гавриил покаялся и отказался от своих показаний.

Большинство арестованных по этому делу (51 человек) были расстреляны, среди них — две женщины, оказавшиеся более стойкими, чем многие мужчины.

О том, как такие хрупкие женщины смогли выдержать, размышляет настоятель петербургского Скорбященского храма на Шпалерной улице протоиерей Вячеслав Харинов (именно в этом храме Екатерина Арская молилась в детстве и юности, здесь был ктитором ее отец, а сейчас существует единственный в Петербурге музей новомучеников, рассказывающий о ее судьбе):

— Александро-Невское братство дало его членам поразительную закалку, то, что может быть оценено как некий стержень, как некая несгибаемость, которую не дал бы приход, семья или обучение в духовной школе. Братство было призвано быть островком в море атеизма, безбожия и забвения православных традиций. На этом острове сформировалось такое видение жизни, такое следование за Христом, такое подражание Ему, что Екатерина Арская сумела в своей жизни пройти, не сокрушив надломленной трости, по слову Писания, — никого не выдать.

В 1958 году «дело Григория Воеводина» было признано сфальсифицированным ввиду отсутствия состава преступления, а в 2003 году две александро-невские братчицы, петроградские новомученицы прославлены церковью в лике святых.