«Помни невиновных, прости осудивших»

Сегодня, наверное, уже все слышали о памятнике Нюре, жене «врага народа», оставшейся вместе с другими женщинами деревни Засосье без мужчин в семьях. Всех их мужей и взрослых сыновей арестовали в одну ночь 1937 года. И только трое из арестованных вернулись спустя десятилетия, в том числе и муж Нюры – вернее Анны Николаевны Галактионовой, ставшей прототипом памятника. Все это время женщины сами занимались хозяйством, воспитывали детей, надеялись на возвращение своих мужчин. Анна Николаевна, несмотря на двух малолетних детей, взяла на себя управление колхозом.

Никита Кривошеин сравнил историю этой женщины с Матреной из известного рассказа Солженицына «Матренин двор» и предположил, что писатель был бы рад узнать о том, что в наше время такой женщине поставлен памятник.

И вот, 1 октября состоялось торжественное открытие памятника жене «врага народа» Нюре. Открытие этого столь редкого в нашей стране памятника не какому-то герою, а обычной русской женщине прошло в День друзей деревни Засосье – крохотной деревеньки в 170 км от Санкт-Петербурга.

Несмотря на дальнее расстояние и переменчивую погоду на открытие съехалось около сорока человек. Всем присутствующим было предложено «доделать» памятник: мужчинам принести камней для завершения постамента, а женщинам – посадить калину вокруг него. На общей трапезе после торжественного открытия звучали слова благодарности за сохранение памяти, а также русские народные песни.

Инициаторами создания памятника стали единственная жительница деревни Наталия Виллен-Рется и ее сестра Анна-Ксения Ковальски – внучки той самой Анны Николаевны Галактионовой. 

Но памятник Нюре – это не только памятник реальному человеку, а всем женщинам, ставшим жертвами советского террора. Нашему корреспонденту удалось расспросить об истории создания памятника одну из инициаторов его создания Анну-Ксению Ковальски и скульптора Александра Спиридонова.

Анна-Ксения Ковальски рассказывает о том, как все начиналось:

– Меня все об этом спрашивают, об этом так сложно рассказать. Инициатор идеи – моя сестра Наталья, она автор проекта. Она собрала Музей утерянных деревень, придумала проект «Невиновные». Она вместе с мужем переехала сюда в деревню, завела хозяйство и теперь здесь живет, своим личным примером показывая, что такое возрождение деревни:  работает, сама ухаживает за скотиной без каких-либо наемных работников и при этом еще заботится о вечном и придумывает такие замечательные проекты.

А я к ней уже подключилась. Наверное, это возраст: живешь-живешь, сначала думаешь о развлечениях, но в какой-то момент вдруг начинаешь задумываться о чем-то другом. У меня трое детей, я задумалась об их воспитании, о том, что я им передам. Сама я большую часть времени проживаю в городе, хотя теперь, наверное, уже 50 на 50 – и в городе, и здесь в Засосье. Я стала помогать тем, чем умею, – я организатор мероприятий. Стала вести группу ВКонтакте, сделала сайт. Потому что у Наталии здесь интернета нет, она ничем этим не пользуется, да и времени у нее нет физически, потому что с 6 утра и до 11 вечера то дойка, то уборка, то еще что-то. Поэтому я на себя взяла функцию по связям с общественностью: участие в конкурсе, устроение Дня друзей деревни и т.д. Понятно, что мы находимся далеко, поэтому и сегодня сюда автопробег организовали, ведь сюда автобусы не ходят, по-другому и не доехать.

– Как вам удалось найти поддержку – ведь тема памяти о репрессированных сегодня не самая популярная?

– Благодаря конкурсу национальная премия «Гражданская инициатива», участие в котором на самом деле было для нас случайностью. Я увидела, что кто-то просит проголосовать за какой-то интересный проект, зашла на сайт почитать о нем и подумала: «Как здорово! А может быть, мне подать сюда проект сестры?» Тогда еще я только присоединилась к осуществлению проекта. На тот момент Наталия занималась проектом по созданию Музея утерянных деревень, но мы не победили. На следующий год мы подали проект «Невиновные» в номинации «Память» и стали лауреатами премии. Это конечно, потрясающе, потому что из полутора тысяч проектов со всей страны было всего двенадцать победителей, и среди них – наша маленькая деревня в десять домов. Это, конечно, для нас была победа, которая вдохновила двигаться дальше, делать больше.

– Как я поняла, в проект входит не только памятник Нюре?

– Мы строим мемориальный комплекс, который начался с Дома памяти. Он маленький, похож на часовенку, там места – ровно на столик, на котором лежит Книга памяти жертв политических репрессий, и на стул рядом. Изначально мы задумывали её, как Книгу памяти репрессированных из нашей деревни. Но очень быстро проект из семейного стал народным и сегодня мы предлагаем всем, чьи семьи пострадали от репрессий, вписать в нее имена своих родных. Для этого надо отправить заявку через наш сайт или по почте, обязательно указав свой почтовый адрес, на который мы высылаем оригинальную страницу Книги для заполнения. Запись должна обязательно подкрепляться справкой о реабилитации. Нам важно чтобы в проекте участвовали именно те люди, которые хотят сохранить память о своем деде, о своем отце.

Главный призыв проекта «Невиновные»: помни невиновных, прости осудивших. Мы не говорим про историю отвлеченно, это попытка понять самих себя через историю наших семей, здесь нет никакой политики. Просто ты живешь и вдруг задумываешься: «Почему я здесь? Почему я такой? Может быть, потому что у меня в семье было такое? Может быть, это связано с тем, как мне нужно жить, чтобы мои дети жили как-то по-другому?» Это просто размышления о жизни, о том, что такое род, такая жизненная философия.

Так вот, в мемориальный комплекс входит Дом памяти и на сегодняшний день мы открыли памятник Нюре. Дом памяти еще немножко недостроен, планируется еще продолжение. Вообще изначально мы хотели поставить памятник «Невиновные виновные» конкретно всем тем безвинно арестованным мужчинам, но почему-то «Нюра» появилась раньше. Следующий памятник мы уже называем «Гришей» – так звали мужа Нюры, который после десяти лет лагерей вернулся в родную деревню. Вроде бы для одной деревни это перебор – такой комплекс, а с другой стороны, мы ведь делаем это не потому, что это кому-то понравится или не понравится, а потому что не можем не делать.

– Работа над «Гришей» уже начата?

– Мы уже начали обсуждать проект со скульптором. Про Нюру мы спорили два месяца: какая она должна быть – про ее шею, руки, ноги. И это оказалось так увлекательно – свое переживание, свои размышления передать в скульптуре. Это потрясающий процесс! 

Петербургский скульптор Александр Спиридонов рассказал о том, как непросто было работать над этой темой:

– Как вы оказались в этом проекте, и почему для вас это важно? С чего это началось?

– Сложно сказать. Наверное, здесь сыграли роль много разных факторов. Так как мой старший брат историк по ХХ веку, он много рассказывал мне и, можно сказать, привил любовь к истории, интерес к ней.

Еще один фактор – то, что тема очень сложная, больная, и она не раскрыта. В литературе – сколько я брата расспрашивал, сколько сам искал, – мало что можно найти, все скрыто. По-моему, академик Дмитрий Сергеевич Лихачев сказал о том, что всем было тяжело, но дворянам повезло в том, что они были грамотными и смогли оставить воспоминания о себе в годы революции и после нее. А крестьяне, среди которых большинство пострадавших, – безмолвны, не обучены грамоте. И книг о том, как им тогда жилось, не написано. И этот культурный слой истории крестьян как будто стерт, как будто его не было: сложно себе представить, что было тогда, как они жили в царское время, потом при советской власти, в колхозах. Мы знаем об этом очень мало. Очень многое нужно было сопоставить, очень многое нужно было пережить внутри себя, чтобы действительно попытаться создать что-то достойное. И это большая ответственность, а я люблю ответственность, как ни странно.

– Как долго вы трудились над этой скульптурой?

– Времени было немного: только в начале августа пошла речь об этой скульптуре. До этого у меня была другая работа в Москве. И вот когда мне предложили такой заказ, я сразу за него ухватился. И мы с Анной-Ксенией стали бурно его обсуждать, порой до 2-3 ночи думали, как это должно выглядеть. Дело в том, что нет каких-то канонов по изображению, есть скульптуры крестьянкам, но как раскрывать саму тему – непонятно. Было главное пожелание – чтобы была женщина и два ребенка, два мальчика. Остальное уже – композицию, все решения – я разрабатывал самостоятельно, но привлекал к этому довольно много маститых петербургских художников. Я приводил всех – друзей-художников и даже музыкантов, связанных с Мариинским театром. Каждый такой творческий человек давал свой совет. Для меня были важны все мнения. Поэтому даже сложно сказать, что это только мой памятник: мне помогало очень много замечательных людей. Очень многие меня поддерживали, просто не описать словами – один бы я это не потянул. И только в начале сентября, уже прочитав много литературы, что-то для себя осознав, я взялся за работу.

Скульптура создана всего за месяц. Я буквально жил в мастерской. Были дни, когда я мог лепить до 2 часов ночи, потом тут же лечь спать, проснуться в 9 утра и лепить дальше.

Понимаете, памятники устанавливают двух видов: событиям или личностям. Памятник личности – чуть более простая задача, чем памятник какому-то событию. А в памятнике событию нужно отобразить целый пласт, целую культуру, целый слой – собирательный. В нем нужно передать состояние, образ того времени, то, что люди испытывали, чувствовали, переживали. И для меня было важно именно передать дух эпохи.