Покаяние собирает людей

В год столетия известных событий, когда в стране проходит Акция национального покаяния, нельзя было не вспомнить и одноименный фильм, вышедший на экраны кинотеатров тридцать лет назад, когда закат СССР уже отчетливо был виден, но еще было совсем непонятно, что же за ним последует.

Ведущий – канд. ист. наук Виталий Черкасов напомнил, что ровно тридцать лет назад, 12 апреля 1987 года в Коломне прошла премьера этого фильма, причем, в этом же здании – в культурном центре «Дом Озерова» – только за стеной: тогда там располагался небольшой кинотеатр «Юность». Большинство пришедших уже смотрели этот фильм, многие не по одному разу, и, как правило, именно тогда – в конце 1980-х. С тех пор он мало кем пересматривался, гениальная фраза в конце про «дорогу к храму» затерлась, казалось, что время его безвозвратно ушло после «лихих 1990-х», когда мы поняли, что все не так просто – и со свободой, и с открывающимися храмами. Но вот настало время взглянуть свежим взглядом на эту сложную, очень многослойную притчу, понять, какие новые вещи она откроет нам.

Игумен Димитрий (Рябцев), один из участников просмотра, отметил: «Просмотр фильма – собирание людей, и это тоже одна из задач покаяния, потому что известно, кто разобщает людей». Он обратил внимание на символику, которой пронизан весь фильм. Даже имена героев выбраны не просто так: «Один из главных героев носит имя Авель, что сразу отсылает нас к библейскому Авелю – персонажу положительному, более того, невинно пострадавшему. Однако само это имя означает "суета": "בל הבלים" – "суета сует". И сам этот человек, олицетворяющий собой поколение, пришедшее на смену тирании, эпоху, которую принято называть "вегетарианской", наполнен суетой и пустотой (и эта пустота оказывается в нем тьмой и мраком, скрытым до поры до времени, но открывающимся во всей своей дьявольской сущности, когда он пытается заглянуть в собственную душу, исповедаться)… Фильм призывает нас отречься от зла, изгнать дьявола из своей среды».

Еще символика имен: Варлам – «сын народа» (евр.). Диктаторы, как правило, любят представлять себя сынами народа, «плотью от плоти». Так ли это на самом деле, можно судить хотя бы по тому, с какой энергией они этот самый народ уничтожают. Аравидзе – от слова «арави» – «никто» (груз.), и это тоже указывает на дьявольское происхождение: никто, пустота. Внешний облик диктатора – очень узнаваемый, и соткан из отличительных черт известных персонажей ХХ-го века: полувоенный френч и сапоги Сталина, усики Гитлера, пенсне Берии, и т. д.

Инна Калмыкова, член Богоявленского братства, сказала: «В фильме антипод Варлама Аравидзе – художник Сандро Баратели. Один разрушает, другой созидает, один творит прекрасное, другой сеет безобразное. Но, вместе с тем, они, как выясняется, из одного корня – родственники. Каждый из них сознательно выбрал для себя добро или зло, жизнь или смерть».

Признаки бесовщины проступают то и дело: Варлам и его свита выпрыгивают из окон (привет, «Фауст»), приходящие арестовывать говорят «Мир дому сему», хотя несут зло (Отсылка к Оруэллу: «мир – это война»), и т.д. В фильме нарочито смешаны эпохи: автомобили соседствуют с рыцарскими доспехами, «черный воронок» оказывается запряжен лошадьми. Это зло – явление вне времени.

Фильм состоит из трех частей, «вложенных» одна в другую: эпизод из жизни скромной кондитерши, которая вдруг узнает о смерти бывшего городского главы, истории с выкапыванием трупа и судом и рассказа о детстве кондитерши, поведанного ею на суде.

Тогда, в конце 1980-х, когда фильм только-только вышел на экраны, шоком была, в первую очередь, правда о репрессиях: как по ночам забирали ни в чем неповинных людей, а остальные вздрагивали от каждого шага по лестнице, страшные очереди «к окошечку», из которого, в лучшем случае, можно было услышать: «передача принята», а в худшем «выслан без права переписки» (это потом мы узнаем, что «передача принята» совсем не означало, что человек жив)… Все внимание тогда было приковано именно к этой части.

Сейчас, по прошествии времени, на первый план выступают вещи совсем иного характера: обращаешь внимание не на «ужасную реальность», а на аллегории. И самой главной становится история с выкапыванием трупа. «Она сумасшедшая! Зачем мстить покойнику?!» – тогда эта фраза звучала, по крайней мере, как не лишенная оснований. Сейчас – до боли знакомые нотки в ней звучат. Дискуссия о покойнике, лежащем с почестями в центре страны, а скрыто – по-прежнему в центре нашей жизни, в год столетия известных событий снова набирает обороты. Труп в центре жизни, который нужно, если не выбросить на съедение птицам, как в фильме, то, по крайней мере, похоронить как рядового человека, предоставив суд Богу. Иначе – он будет продолжать отравлять атмосферу. И самые горькие плоды – неразличение добра и зла. «Готов всякую мерзость оправдать», – говорит Авель в фильме в минуту откровения, наедине с самим собой, со своей внутренней глубиной. И в этой глубине, на дне души, живет дьявол – в жутком облике его преступного отца.

Фильм называется «Покаяние» – и, в конце концов, потрясенный смертью собственного сына, Авель собственноручно, как и хотела того подруга его детства кондитерша Кети, выбрасывает труп отца из могилы. Кается ли он? Мы не знаем. Раскаивается – да. Меняется ли его жизнь после этого – об этом фильм умалчивает. Но для того, чтобы жизнь стала другой, одного раскаяния мало. И история нашей страны, последних тридцати лет – яркий тому пример.

Еще один момент, на который тогда никто, кажется, не обратил внимания – концовка фильма. Нет, я не о «дороге к храму». В конце мы вновь возвращаемся в кондитерскую: к кремовым храмам на тортах (а настоящий взорван), к портрету уважаемого покойника в траурной рамке в газете. Да еще, оказывается, улица, на которой стоит кондитерская – улица Варлама (как тут не вспомнить многочисленные улицы Ленина, Дзержинского, Кирова, Жданова, Калинина, Свердлова, и т.д.). Что же получается: вся эта история с судом и покаянием – только грезы?!

Фильм – суровое предостережение всем нам – сегодня все еще можно «отыграть назад», как будто бы не было двадцати семи лет демократии. Вернее, попыток построить демократию. Как бы однажды снова не проснуться в той стране, где богом будет назван очередной диктатор, война – миром, ненависть – любовью… А потому покаяние наше должно быть действенным. Не сожаление и сокрушение только, а реальные дела, то, что на самом деле поможет нам измениться.