Об удивительных ушах и смысле Рождества

23 января 2014
У меня есть друзья, которых хлебом не корми – дай устроить какой-нибудь экшн...

У меня есть друзья, которых хлебом не корми – дай устроить какой-нибудь экшн. Вот уже четвертый год подряд они буквально из ничего производят к Рождеству весьма неформатное событие, называемое «праздник», на которое собирается человек сто. И меня в эту авантюру периодически втягивают. И вот мы вечерами просиживаем в «Кофе-бине», обсуждаем, где взять 20 метров гирлянды, чем грозит несанкционированное чтение рождественских стихов в центре Москвы, кто может напечь пять килограмм имбирного печенья, какими подарками можно удивить наших друзей и кто сможет за одну ночь воплотить эту гениальную идею…

Почему я на это иду? Не знаю, как у вас, а у меня в последние годы складывается ощущение, что людям стали очень трудны какие-то совсем простые, казалось бы, естественные вещи. Здороваться с соседями. Меньше бояться, что скажут или подумают другие – и вообще меньше бояться. Говорить своим обычным голосом, а не так, будто ты особо значимая персона. Спокойнее относиться к критике. Говорить о том, что на самом деле интересно и важно – и в принципе проявлять к чему-нибудь живой интерес. Ходить друг к другу в гости. Знакомить своих друзей. Общаться без «допингов», кривляний и лести. А уж такие категории, как верность или способность доверять, для многих моих сверстников, как выясняется, звучат примерно как для меня купить Порше.

Чем увенчались ночные заседания в «Кофе-бине»? Мы приготовили обед человек на 25 наших друзей и позвали их в гости к моему другу Леве. Примерно то же самое – в смысле обед на небольшую компанию – сделали мои друзья еще в четырех московских квартирах. Потом мы устроили небольшую мануфактуру по производству шерстяных микроовец (хотя у кого-то они больше походили на пуделей, но все равно выглядели очень мило). А самое ужасное, потом мы пошли на улицу, чтобы, отрывая от сердца, подарить зверушек совершенно незнакомым людям: охранникам на автостоянках, прохожим деткам с мамочками, продавщицам – ну и так далее. Потом небольшая проверка на выносливость (вроде найти где-нибудь на столбе возле Большого театра бумажку с телефоном, позвонить, мило побеседовать с охранником и забрать у него какой-нибудь «сувенир», заблаговременно оставленный моими друзьями там, где ничего нельзя оставлять). А вечером мы все набились в два вагона метро и поехали в выставочный зал «Ходынка» (для оформления которого в итоге нашлись нужные 20 метров гирлянды). Устроили песни, танцы, немного дуракавалянья и поделились впечатлениями от прожитого дня.

Вы можете смеяться или не верить, но за четыре года сложилась устойчивая традиция: на празднике вообще нет алкоголя. За стаканчиком кока-колы мы пытались разобраться, что такое это Рождество и при чем тут Христос. Одна девушка, например, рассказала нам про четыре Рождества из своей жизни: одно из них она встречала в полном одиночестве, обратив поздравления «с днем рождения» к собственному детскому рисунку, изображающему Христа. А потом взяла и спела нам песни собственного сочинения. Миша читал что-то из Честертона о том, как в совершенно обыденных обстоятельствах могут происходить запредельные вещи. А Севак уже под конец вечера сыграл на армянском инструменте – дудуке – и перед этим сказал такие слова: «Человек – единственное существо, которое обладает такими ушами, которые могут слышать голос своего Создателя». Наверное, случаи, когда человек этой способностью пользуется, чрезвычайно редки и требуют от него большого риска и мужества, но для Бога они, видимо, очень дороги. А я почему-то вдруг вспомнила, как в шестилетнем возрасте предпринимала попытку написать «третий том» Библии, который (не в пример «первым двум» – то есть Ветхому и Новому заветам) будет начинаться с ответа на вопрос, кто же такой этот Бог. И почему Ему или тем, кому Он доверил написать свою Библию, было неизвестно, что Луна, в отличие от Солнца, – никакое не светило. Кто бы мог подумать, что через много лет даже я, избалованная девочка из нерелигиозной семьи, смогу получить от Него ответ.

Софья Андросенко
Фото Иван Смирнов, Ольга Максимова, Николай Токарев
Информационная служба Преображенского братства
конец!