Памяти Натальи Ивановны Оржевской

В нынешнем году Троицкая родительская суббота совпала с днем памяти Натальи Ивановны Оржевской, урожденной княжны Шаховской, старшей сестры Дмитрия Ивановича Шаховского. Она умерла 80 лет назад, 15 июня 1939 года. Умерла в ссылке, в Казахстане. Могила ее неизвестна. 

Память о ней хранят не только ее ныне живущие внучатые правнуки, но и многие люди на Украине и в Литве, словом в тех местах, где она оставила о себе добрую память. 

Милосердие было для нее, как и для ее прославленной тети Наташи (княгини Натальи Борисовне Шаховской, основательнице одной из самых крупных в России общин сестер милосердия «Утоли моя печали»), образом жизни. И как свершилось такое становление ее души и судьбы? Раскрыть этот секрет вряд ли возможно, можно только строить догадки. И приводить факты из биографии и цитаты из воспоминаний о ней современников и родных.

Родилась в Царском Селе в 1859 году в семье гвардейского офицера. Росла в Варшаве уже в семье генерала (отец сделал блестящую военную карьеру и списал свое имя в историю российской армии). 
Рано потеряла мать – в год ее смерти (1871) ей было лишь 12 лет. И она стала старшей женщиной в семье. У нее было четверо братьев, о которых надо было позаботиться. 

В качестве хозяйки дома ей, совсем еще юной девушкой, довелось самой заниматься организацией приемов. В том числе приема императора Александра II во время его инспекционной поездки в царство Польское. Об этом, видимо, с ее слов, в своих воспоминаниях писал друживший с ней в последующем художник Михаил Нестеров. 

Затем следует крутой поворот в судьбе: княжна Наталья Шаховская с 1875 года фрейлина императрицы Марии Александровны, а после ее смерти – императрицы Марии Федоровны. 

В 17 лет она отправляется на русско-турецкую войну в качестве сестры милосердия. О себе она говорила, что страстно любит светскую жизнь, балы и наряды. И как это сочеталось в ее душе со служением делу милосердия? Но ведь сочеталось же! И в годы ее замужества и жизни в Вильно в губернаторском дворце (ее муж до 1897 года был генерал-губернатором Виленским, Ковенским и Гродненским), и в Житомирский период, когда она создала образцовое хозяйство в собственном имении и сама трудилась не покладая рук в организованном на ее же средства амулатории, ольнице и госпитале.

Нестеров вспоминал, что порядки в имении Оржевских в Новой Чартории было дворцовыми. Что в переводе на современный русский язык означает, что каждый человек, там служивший, твердо знал свои обязанности. А за их соблюдением в целом велся строгий контроль. Надо же было уметь так организовать дело!

Свои организационные таланты Наталья Ивановна оттачивала в нескольких военных кампаниях, в том числе в качестве уполномоченной Российского Красного Креста по Приамурскому району в ходе военной операции в Манчжурии. О созданном ею лазарете в Житомире владыка Евлогий Георгиевский, сам прошедший в нем через довольно сложную по тем временем операцию, писал, что каждый там побывавший, чувствовал себя как в раю.

Добрую память о себе в Житомире Наталья Ивановна оставила и в качестве главы уездного Новоградволынского, а затем и губернского Волынского отделения Красного Креста (1911-1918), и в качестве активного участника Свято-Николаевского православного братства, председательство в котором она взяла на себя с 1925 года. В 1930-е годы те немногие средства, которая она получила из-за рубежа, она потратила на поддержку голодающих жителей города. Говорят, что немало людей спасла от голодной смерти. 

«Равно благородная, высоко настроенная как в дни благополучия, так и в дни последующих несчастий, почти нищеты, кои она принимала и несла с огромным достоинством», - так напишет о ней Михаил Нестеров, и добавит, что в своей жизни встречал лишь две женщины такой высоты души. Одна из них – Наталья Ивановна Оржевская

Уже в преклонные годы она принимает решение последовать в ссылку за репрессированной племянницей Натальей Сергеевной Шаховской. Там и умерла, в селе Георгиевском Алма-Атинской области, не дождавшись смягчения участи своей воспитанницы. И написала в последние уже годы жизни удивительные слова. Которые можно было бы считать розовые иллюзиями кисейном барышни, если бы не были они написаны много повидавшей в своей жизни женщиной и, что как минимум, не менее важно, - многое сумевшей сделать сама. В 1935 года она пишет родным, рассуждая об особенностях наступившей эпохи: «..Так хотелось бы.. мира и любви. Последнее не признается людьми настоящего времени, а прочно только то, что на ней зиждется, а без нее всякое создание построено как на песке».

Наша память о ней, похоже, зиждется именно на любви….