Князь Владимир – замечательный пример того, как Бог действует сверх всяких ожиданий

Как вы сейчас слышали, сегодня кроме праздника Воскресения — праздника, который всегда приносит нам радость и уверенность в истине нашей веры, — мы еще празднуем память великого князя Владимира. Он, как это часто бывает в истории, был человеком властным, энергичным и очень неглупым и при этом воинственным и жестоким, правившим соответственно своим обширным, хотя и не очень заселенным государством — государством не очень объединенным, не находящимся на передовом крае мировой культуры и цивилизации, в общем-то, государством вполне варварским. И тем не менее, он не только прислушивался к воспитывавшей его бабке, великой княгине Ольге, но и сам начал движение в сторону поиска веры, поиска Бога. Сначала, скорее всего, не ради Бога и не ради истинной веры: у него просто были определенные политические соображения, какие-то планы, расчеты и вначале он вел себя как все правители, которые ищут своего.

Но произошло нечто удивительное, дорогие братья и сестры. Ведь дело в том, что он мог принять православие, а мог бы его и не принимать. Правда, экономически, культурно, политически ему это было довольно-таки выгодно, и поэтому, скорее всего, он так или иначе пришел бы к этой мысли как человек незаурядный. Но самое интересное, что пока он искал Бога, вдруг произошло то, что он Его действительно нашел. Это то, на что совершенно не обращают внимания наши историки. Они прославляют князя Владимира как человека, который повернул историю Руси, а потом и России, совершенно в новое русло, но они не чувствуют самого главного: что Бог-то князю Владимиру действительно открылся! Светские историки стараются делать акцент на первой части: какими побуждениями князь Владимир руководствовался, посылая послов в Византию, к греческим учителям, насколько ему это было политически, экономически и в прочих аспектах выгодно. И в этом они, в общем-то, правы. Церковные же историки обычно как раз на эту сторону не обращают внимания, но и они тоже, говоря о существенных духовных и цивилизационных сдвигах в истории нашего народа, не говорят о самом главном: о том, как Господь Бог открылся этому человеку именно как человеку. Ведь он легко мог обойтись и без этого…

Видимо, для самого князя Владимира это было в определенной мере неожиданностью, некоторым потрясением. Он просто делал то, что привык делать: он завоевал Херсонес — и вдруг там и крестился… Конечно, роль его бабки была велика, но это было отнюдь не единственное влиятельное лицо при дворе великого князя. Князь Владимир действительно прозрел и вдруг стал вести себя совсем не так, как вели себя принимавшие христианство государи того времени. Достаточно вспомнить несколько фактов, вам, я думаю, хорошо известных, но отнюдь не так хорошо известных нашему народу. Я имею в виду, конечно, прежде всего две вещи: во-первых, князь Владимир устраивал благотворительные агапы — причем регулярно и с большим размахом, — и это было то, чего обстоятельства от него никак не требовали, это была его собственная инициатива. И второе: он отменил смертную казнь. Этого тоже обстоятельства совсем не требовали, он мог бы и этого не делать, никакой внешней необходимости в этом не было.

Почему же он это делает? Причем делает так последовательно, упорно и даже упрямо — как это часто бывает со вчерашними язычниками, — что это стало вызвать беспокойство у искушенных во всём зарубежных покровителей только что возникшей церкви Киевской Руси. О Болгарии в этом смысле мы знаем мало, хотя болгарское влияние было, конечно, очень большим: книги шли оттуда, ведь богослужебные книги на славянском языке там существовали еще со времен Кирилла и Мефодия. Но административно-политическое и культурное влияние было, конечно, в первую очередь не из Болгарии, а из Константинополя, и это неудивительно: в то время это была в определенном смысле столица мира. И именно архиереи греческой церкви как раз и восстали против подлинного обращения князя Владимира. Они, видимо, тоже от него этого не ожидали. Ну, крестился ты и крестился, так зачем тебе роскошествовать — кормить бедных, голодных и странников за свой счет? Зачем тебе отменять смертную казнь, когда это грозит государству известно чем (и в общем-то ведь действительно так оно и было: умножились, как говорят летописи, разбойники на дорогах, что было, конечно, неудивительно)? Это стало поводом для того, чтобы греческие митрополиты вмешались и разъяснили не в меру усердному новообращенному, что надо вести себя как все и государство должно быть жестким, а еще лучше жестоким — таким, какой была Византия, то есть Восточная Римская империя, в то время еще цветущая, хотя уже и вступившая к десятому веку в критическую фазу своего исторического развития. Впрочем, как вы помните, она продержалась еще целых полтысячелетия после этого.

Русский народ окрестил князя Владимира «Владимиром красно солнышко». Это был солнечный человек! И не так-то уж много солнца (заметим в скобках) было в нашей истории и в древнейшие времена, и позже. История нашей страны, история русской цивилизации, всегда была достаточно трудной, трагической: в ней было много крови, жестокости, коварства, лени, зависти, стяжательства, лицемерия, претензий… Было много плохого, хотя много было и хорошего. И странно, что сейчас пытаются дискредитировать именно дело князя Владимира и делают это потому, что не понимают главного: он стал настоящим, а не политическим христианином, и, в конце концов, он стал настоящим святым, что к тому времени было уже очень трудно.

Не буду сейчас описывать все исторические перипетии: отношения с Западом, со Скандинавией, с теми, с семи, — это каждый, кто интересуется историей, может узнать самостоятельно. Я же хочу сказать о том, о чем не говорит никто — во всяком случае, я ни от кого никогда этого не слышал и нигде об этом не читал, даже на отдаленных подступах. И те, кто прославляет князя Владимира, и те, кто его дискредитирует (а вместе с ним и всю историю нашего народа, нашего государства), не понимают самого главного. Они все остаются на поверхности, о чем можно только сожалеть. Если бы князь Владимир жил не в X веке, то, может быть, можно было бы даже пройти мимо и не отметить особо этого государственного деятеля. Но к X веку христианство действительно было в кризисе и подлинных святых было очень немного. Мы знаем только одного великого современника князя Владимира: это преподобный Симеон Новый Богослов. Он, конечно, жил чуть попозже, в XI веке, но формально и про князя Владимира можно сказать, что он умер в начале XI века. А Симеон Новый Богослов — это последняя четверть X и первая половина XI века. Может быть, он был на одно поколение моложе князя Владимира, но все-таки они в большой степени были современниками, и современниками не только формальными, по хронологии, но и по духу.

Великий мистик, умудренный большим опытом, большими знаниями, очень хорошо видевший весь кризис христианской цивилизации того времени, Симеон Новый Богослов утверждал, что иерархия потеряла свою харизматичность, а значит, потеряла возможность руководить церковным народом, церковью. Поэтому он считал, что главное в церкви — это евхаристия и покаяние. И покаяние должны принимать не иерархи, а монахи — старцы и старицы, которые не были рукоположены. А другим этого даже и нельзя делать, как считал преподобный Симеон, потому что они ничего в христианской жизни не понимают — ни епископы, ни священники, никто… Писал он об этом очень энергично, советую почитать. Правда, об этом сказано в произведении, которое до революции было каким-то странным образом выпущено из его наследия: видимо, в конце XIX – начале XX века слишком боялись знакомства русских читателей с этим святоотеческим наследием.

Вот и князь Владимир произвел впечатление на народ… Правда, народ у нас удивительно наивный, прямо скажем, до глупости, и он теперь почему-то очень верит коммунистической пропаганде, которая утверждала, что христианство на Руси распространялось исключительно огнем и мечем. И люди в это верят, хотя, если обратиться к источникам, это не из чего не следует. Есть летопись, которая говорит о завоевании Новгорода таким образом, но причем здесь распространение христианства? Зачем же путать разные вещи? Ведь это говорится один раз и по конкретному поводу: в связи с завоеванием уже христианским Киевом еще языческого Новгорода. Но советская историческая школа так и учила, так и делала выводы, а вернее, просто обманывала народ. А народ с удовольствием обманывался.

Поэтому когда мы празднуем сейчас память князя Владимира, мы должны вспомнить какие-то основополагающие вещи и снять с себя наконец эти шоры, которые были специально созданы для того, чтобы мы самих себя не уважали! Чтобы мы не только не любили свою страну и свой народ, но даже не уважали ни себя, ни свою историю, и в первую очередь историю духовную, церковную. Над этим надо работать, дорогие братья и сестры, а иначе зачем мы распеваем наши замечательные тропари, если не понимаем, о чем поем?

Для нас, дорогие братья и сестры, князь Владимир — замечательный пример того, как Бог действует сверх всяких ожиданий. Человек искал одно, а нашел совсем другое. Такие вещи случайно не происходят, значит, было что-то у человека внутри… Действительно, Бог прославляется во святых Своих! И нам с вами как далеким потомкам тех самых времен, которые восходят к князю Владимиру, важно знать, что было на самом деле. Тогда наше прославление князя Владимира не будет носить формально-идеологический, или какой-нибудь националистический, или псевдоисторический характер. Когда мы будем знать подлинную историю своих настоящих святых, среди которых не последнее место занимает князь Владимир, мы действительно будем и Бога прославлять, и себя уважать, без чего двигаться вперед невозможно.

Ведь нам всерьез нужно иметь и обрезанное сердце, как это было в Ветхом Завете, и более того, уже по новозаветному закону, приносить духовные десятины Тому, о Ком засвидетельствовано, что Он жив, как говорится в Послании к евреям (Евр 7:8). Я уже напоминал вам, что значит духовная десятина. Все материальные десятины — это лишь только тень истины, только лишь предваряющее условие. А духовная десятина — это отдание Богу своего сердца. Ветхий Завет просил только маленькую часть сердца в образе сердца обрезанного, а Новый Завет предполагает полную десятину, то есть он предлагает всё сердце человека отдать Христу. И пока мы этого не делаем или делаем с большим трудом и скрипом, всё время оглядываясь назад, всё время сомневаясь, всё время раздваиваясь, пока мы только так почитаем Христа, — до тех пор мы никуда не двинемся ни в церкви, ни в обществе, ни в народе.

Вот поэтому-то день памяти великого князя Владимира для нас действительно праздник. Если мы всё это учтем, тогда нам будет ясно, почему один из основных исторических городов древней Руси носил имя Владимир. И тогда мы поймем, почему нельзя сказать — как пытался на днях нас убеждать один из ведущих церковных историков, — что Русь-то, собственно говоря, никакого христианства не принимала и до сих пор не приняла, что она как была языческой, так и осталась, что она тысячу лет просто маскировалась, а теперь вот открылось то, что было всегда. И сейчас она такая и есть, эта Русь, и весь советский период — это просто возвращение к себе. Так вот, зная историю как следует, никто уже не поймается на такие рассуждения, даже если их произносит самый известный историк. Тогда вы ему не поверите и вам будет что сказать в ответ — не из идеологических соображений, не из общих рассуждений или исторической гордости, а именно из духовной правды, из внутренней логики событий. Тогда мы сможем различать, где в истории были провалы и действительно зияющая пустота, как, например, в XX веке или даже в нашей современности, а где все-таки было что-то еще. Где было настоящее действие Святого Духа, где были действительно величайшие откровения, прозрения, пророчества — величайшие откровения красоты и доброты, о которых мы почему-то меньше всего знаем и которыми меньше всего интересуемся. Мы больше знаем о подобных вещах в истории каких-то других народов, что, конечно, тоже важно, но как мы можем оценить другие народы, если мы не знаем самих себя?

Сейчас настает время, и настало уже, когда самопознание для нас имеет принципиальное значение: буквально быть или не быть нашему народу; будет у нас история или мы будем продолжать свое существование вне ее духа и смысла, как мы это уже делаем почти целое столетие. Поэтому мы и не можем теперь понять, имеет ли для нас значение, скажем, четырехсотлетие дома Романовых в этом году. Это надо праздновать, или, наоборот, надо об этом забыть и всё это перечеркнуть? Что это: празднование юбилея семьи или все-таки нечто, относящееся к истории народа? Наше нынешнее государство не заинтересовано в том, чтобы кто-то знал ответы на эти вопросы, и вчера я имел возможность в этом убедиться[*]. И, надо сказать, меня очень это обеспокоило. Я не думал, что наша современность настолько антиисторична, что она настолько близка к коммунистическому режиму недавнего прошлого. К сожалению, мы сами очень мало делаем для того, чтобы это свое невежество, глухоту и слепоту преодолеть. Но вне исторического контекста восстановить дух и смысл истории нельзя. Если будет история — будет и общество, если будет общество — будет и народ. Только так могут возникнуть какие-то качества жизни, в том числе и в церкви. И если мы говорим о возрождении церкви, мы должны понимать, что без истории, без общества, без народа никакого возрождения церкви быть не может. А на сегодняшний день ни общества, ни народа, ни истории в нашей стране нет. Есть шарлатанство, обман, ложь, причем совершенно сознательная, в чем я также имел возможность вчера убедиться. Это не просто заблуждение какого-то дилетанта, это сознательное действие.

Так что будем благодарить Бога за святого князя Владимира! И пусть радуются те, кто носит его имя. И город, когда-то славнейший, бывший столицей великого князя всея Руси, тоже пусть радуется, хотя он также давно забыл себя. Мы с вами можем радоваться только подлинному явлению славы Божьей, подлинному явлению благодати. Если бы именно эта благодать владела миром, было бы замечательно, но на сегодняшний день, увы, это не так. Князь Владимир, чье имя и означает такое владение, пусть направит нас и напомнит нам о силе Божьей, в немощи совершающейся!

Аминь.