Единство церкви – надежда для общества

Этими вопросами задавались участники встречи «Созидание христианского единства», прошедшей в рамках фестиваля «Преображенские встречи. Имеющие надежду», организованного Преображенским содружеством малых православных братств. Среди них были представители общин и движений как православных, так и католических: Ассоциаций христиан трудящихся Италии, братства Шарля де Фуко, общины св. Эгидия, – члены русских и зарубежных протестантских церквей. На встрече был представлен уже имеющийся опыт совместного действия христиан разных конфессий, направленного на воссоздание церковного единства. Мы попросили участников встречи ответить на несколько вопросов о перспективах этого движения.

– Как движение к единству церкви может влиять на современное общество?

О. Томас Гарсиа Уидобро Ривас, директор института св. Фомы (Москва): 

Я думаю, что оно, конечно, влияет. Есть единство практическое, когда мы молимся вместе с православными, католиками, протестантами, когда мы работаем вместе – и это дает надежду. Но когда лидеры наших церквей не могут встретиться, или в чем-то согласиться, то, конечно, простые верующие понимают это как политику, как игру власти, и это влияет на общество. И это, конечно, разочаровывает простых людей. Поэтому встреча между Патриархом и Папой была настоящим чудом. Можно с уверенностью сказать, что для большинства людей и в России, и в Европе, и в Америке это было настоящее утешение, а утешение всегда идет от Святого Духа. Всякий шаг, который приближает нас к единству, дает надежду людям. Важно всем осознавать, что мы находимся в пути, а разделение христианства – это результат греха. Здесь грех играет очень большую роль. А также власть и политика, и тому подобное.

Единство – это то, что требует от нас подлинного обращения к Богу, причем от каждого, начиная с простого верующего человека до Патриарха и Папы. Обращения – в смысле покаяния, изменения. Важно осознать, как я вижу мою историю и как я интерпретирую историю церкви. Ведь можно ее пересмотреть и со стороны католиков, и со стороны православных. Необходимо узнавать друг друга, слышать друг друга. Поэтому так важно – иметь общие проекты, особенно в сфере образования.

То, что сегодня сказал на круглом столе председатель Преображенского братства Дмитрий Гасак о мучениках ХХ века, что именно на их опыте свободы должно основываться движение к единству, – это действительно очень важный момент. Но нам нужно это упражнение в акте свободы – освободиться от предрассудков, освободиться от всего того, что мешает нам встречаться и видеть друг друга как братьев. Поэтому так важны слова Папы Франциска, которые он сказал в самом начале встречи с Патриархом: «Мы – братья во Христе, потому что у нас одно Крещение и мы братья как епископы».

Мартин Хёгер, пастор Реформатской церкви, член комитета Школы Слова (Лозанна, Швейцария):

Прежде всего, я бы хотел поблагодарить за эти несколько дней, проведенные в Москве с Преображенским братством. Это принесло мне большое вдохновение, и надежду, и удивительное переживание единства с братьями и сестрами. Больше всего меня тронула та братская любовь, которую я здесь увидел. И на самом деле, это и есть созидание христианского единства, единства в духе. Всякое разделение и недостаток единства происходят в конечном итоге от недостатка любви, от безразличия. Поэтому если мы хотим воссоздавать христианское единство, нужно строить отношения любви. Именно это приносит исцеление – как в отношения разных церквей между собой, так и во внутреннюю жизнь церкви, потому что в каждой церкви есть свои напряжения, противостояния и разделения.

Еще одно большое впечатление для меня здесь – это участие в двух литургиях. В центре православной литургии – как, впрочем, и протестантского богослужения – стоит присутствие Христа посреди нас, без которого невозможно причащение Ему. Если мы не любим друг друга, мы не можем исповедовать свою веру в Бога. Поэтому Символ веры читается после призыва «Возлюбим друг друга» и целования мира. Наш Бог – Бог любви. Мы верим в Святую Троицу, пребывающую в отношениях любви Отца, Сына и Святого Духа. Так что для меня участие в этих двух богослужениях было большой радостью, пусть и омраченной тем, что я не мог участвовать в них в полноте, поскольку наши церкви пока не имеют евхаристического общения. Тем не менее, для меня это было глубокое духовное переживание присутствия Христа, которое потом продолжилось на агапических трапезах, в которых я участвовал впервые в жизни. Меня удивила их простота и по-настоящему любовная атмосфера, которая там царила. И это действительно явление церкви, когда люди осознают присутствие Господа и стремятся к нему, и понимают, что для того, чтобы Он был посреди нас, нам нужно любить друг друга, приветствовать, ценить, признавать, слушать друг друга.

Единство начинается со слушания и слышания. В Преображении Отец говорит о Христе: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Его слушайте», но Он говорит это и каждому из нас: твой брат или сестра рядом с тобой – это тоже возлюбленный сын или возлюбленная дочь, их нужно слушать. Духовное единство начинается с нашей способности услышать друг друга в свете Слова Божьего и дать место внутренней тишине. Это ключевой момент, важнее всех других аспектов христианского единства – важнее единства богословия, богослужения, возможности вместе приобщаться Телу Христову на Евхаристии, единства служения. Если нет духовного единства, то созидать все прочие аспекты церковного единства намного труднее. Поэтому тот опыт, который есть в вашем братстве – это замечательный вклад в дело христианского единства, и это дает мне большую надежду. И я бы даже сказал, что этот опыт братства может пролить новый свет и на богословие, и на понимание Писания, и традиции, всех церковных проблем – Свет Божий, Свет Христов, который дает новое вдохновение и новые идеи.

Наиля Аглиуллина, пресвитер церкви «Краеугольный камень» (Казань):

Мир поражает, удивляет, обращает и меняет только любовь, то есть Сам Христос, Который есть Любовь, которой мир не имеет. Но эта любовь рождается между нами, и рождается тогда, когда мы преодолеваем этот грех – замкнутость на себе, когда мы в центре и все определяем. Когда мы преодолеваем эту разобщенность и разорванность, – а преодолеть ее мы можем только Христом, то есть Любовью, когда Он посреди нас, – тогда и мир начинает это видеть. И тогда, где бы ты ни был – в сфере ли образования, или политики, или в любой другой сфере – если в тебе есть любовь, то твоя деятельность по воздействию на этот мир становится совершенно другой, не от мира сего, ты действуешь из мира грядущего.

И язычники любят себе подобных. Труднее любить другого, который по-другому молится, по-другому верит, – не отвергнуть его, но выйти за пределы самого себя и увидеть в нем Христа. Это удивительная вещь, когда Бог посреди нас. Сколько раз я видела, что люди реагируют только на это. Не на наши социальные проекты. Они могут иногда пользоваться этими нашими социальными проектами, но по-настоящему воздействует на мир и меняет его только любовь, то есть Сам Бог, Сам Христос, и только тогда, когда Он в нас живет. Поэтому для нас вопрос единства – это не доктринальный вопрос, а вопрос того, как дать место Богу между нами. Потому что если Он в нас и между нами, то и наши дела становятся животворящими. А если Его нет, то все – суета.

Дмитрий Гасак, председатель Преображенского братства, первый проректор Свято-Филаретовского православно-христианского института (Москва):

Я думаю, это движение происходит независимо от того, замечает это современное общество, российское или западноевропейское, или нет. Христиане не самые равнодушные люди на земле, не самые безответственные, не самые унылые и не самые эгоистичные. И поэтому стремление к единству и в восточном мире, и в западном мире на общество, конечно, влияет. Другое дело, что в своем стремлении к единству христиане не всегда последовательны, не всегда хватает веры и сил идти до конца, до воплощения единства. Порой кажется, что если бы дерзновения у христиан было больше, то и жизнь была бы немножко иной. Но эта ситуация – динамичная: часто проблематичная, часто противоречивая. И она в большой степени зависит от воли и усилий христиан. Причем движение должно идти на разных уровнях. Тут очень важно, чтобы все понимали свою ответственность, а не только возлагали ее на иерархию или на других старших в церкви. Это ответственность всех христиан. Если бы эта ответственность была осознана и воплощалась, то общество сразу бы почувствовало влияние этого процесса, и влияние позитивное. Вспомните какой она была после встречи патриарха Кирилла с папой Франциском.

– Какие возможности для созидания единства христиан и диалога церкви и общества открываются сегодня?

О. Томас Гарсиа: Я думаю, что, во-первых, православные и католики должны принять совместную Декларацию Папы и Патриарха как задачи, как руководство к действию. Этот документ существует не просто для чтения, в нем есть конкретные мысли, которые дают нам возможность встречаться и договариваться о том, как мы будем это исполнять, как мы будем действовать вместе в разных сферах, как там и написано: в сфере культуры, в сфере образования, в социальной сфере, в сфере борьбы за справедливость, в сфере защиты христиан и так далее. Это не богословский документ, а в большей мере практический, пастырский документ, из которого для нас следуют конкретные задачи. Теперь нам нужно встречаться и действовать.

Мартин Хёгер: Для меня один из важных знаков Духа Святого – это та новая реальность, которая открывается в движении «Вместе за Европу». Те общины и движения, которые в него входят, хотят служить Церкви, разным церквам; они стремятся к обновлению церкви через созидание новых отношений и через более внимательное вслушивание в Слово Божье. Они хотят стать знаком надежды для общества и для церквей. Неслучайно они собраны «вместе», – но не за церковь, а «за Европу». Движения эти в основном мирянские. Это люди, которые хотят жить по вере во всех аспектах своей жизни – в своей работе, в мыслительной деятельности, в медицине, политике, этике, праве, экономике, искусстве и т.д. И это замечательный вклад в обновление и евангелизацию общества. Когда представители разных движений обнаруживают, что у них одинаковый духовный опыт, потому что он дается от Святого Духа, они действительно объединяются и это становится очень конкретным свидетельством христианской веры и имеет серьезные последствия. Конечно, это пока еще очень скромные усилия, об этом не говорят по телевидению и т.п. Но это зерно, которое прорастает. Я вхожу в это движение с самого его основания в Штутгарте в 2004 г. и вижу в нем явление новой реальности и знак надежды.

Наиля Агиуллина: Я могу рассказать о нашем опыте. Когда мы начали двигаться в направлении единства, мы не могли представить, как это будет. Я помню, что представляла тогда, как это могло бы быть: вот придет православный священник, будет совершать у нас богослужение, а мы будем вместе что-то делать, у нас такие дары, у них такие дары… И все это ерунда. Мы этого не можем придумать, потому что Бог «производит в нас и желание, и действие» (Флп 2:13). И для нас самое важное – дать место Ему. Поэтому мы и проводим Селахи (ежегодные христианские собрания, которые проводит церковь «Краеугольный Камень» в Казани, куда приезжают представители разных конфессий и деноминаций), приглашаем к себе служителей других конфессий, мы ездим сами, делимся своей верой. В общении происходит единение. В этом мире, где общение вообще сейчас не имеет никакой ценности, в мире, который очень разорван, разобщен, где очень много виртуальной коммуникации и нет живого личного общения, где каждый замыкается в своей скорлупе, и каждый одинок, – в противовес всему этому должно быть явлено другое, иное – ведь Царство Божие совершенно другое. У нас должно быть живое общение, межличностное, которое не определяется какими-то целями – пойти в тюрьму, например, или еще что-то. Это тоже может быть. Но само общение должно быть ничем не обусловлено. Вот поэтому мы создаем такие места, где мы можем делиться своей верой, где мы можем друг другу служить, обсуждать какие-то важные для нас вопросы с разных точек зрения, где может быть такое живое общение. Когда люди узнают друг друга, что-то происходит с ними, и они уже не чувствуют, что они из разных конфессий. Да, у нас разный тип благочестия, у нас разные традиции, но суть, стержень – один. Для меня это как мужчина и женщина. Это суть человечества. И мужчина – человек, и женщина – человек, но они функционально разные. И только в общении они и есть человечество. И в этом общении мужчина не перестает быть мужчиной, женщина не перестает быть женщиной, но, наоборот, именно в общении проявляется уникальность каждого. Точно так же и в церкви. Церковь – она и есть церковь, но у нее есть разные проявления, разные призвания, разные предназначения. И в живом общении мы начинаем понимать, почему я таков, почему меня Бог так призвал, а его иначе, почему у него такие традиции, а у нас другие. У нас, например, нет такого священства, как в православной церкви. У нас всеобщее священство, церковь как бы выброшена в мир, мы живем посреди мира. А традиционная церковь, наоборот, как бы избрана от мира, люди туда приходят. Сказать, что это не от Бога? А кто мы такие, чтобы определять, что от Бога, а что нет? Мы такие, Бог нас так призвал, и мы не должны отказываться от своего призвания. Но как мы можем исполнить свое призвание, если мы не впитаем того, что было до нас? И наоборот тоже. Но обычно тем, кто был раньше, тяжело понять тех, кто пришел позже. Поэтому это задача последующих – обращаться к предшественникам.

Дмитрий Гасак: Мне кажется, что, современная общественная ситуация в Европе и в России, не говоря уже о других регионах, не предполагает возможности достижения христианского единства в практике жизни: ни в плане созидания общинности, ни в сфере литургической и пастырской, ни в деле свидетельства и катехизации, образовательной и так далее. Даже на уровне деклараций единство затруднено. Но ведь так можно сказать, наверное, про любое историческое время. Просто в силу того, что деструктивные, центробежные силы всегда действовали в истории. Но вот мы же стали свидетелями встречи Русского Патриарха и Папы Римского. Кто вообще мог подумать год, два, три назад, что это случится так быстро? Тем не менее это случилось. И все почувствовали, что это не просто дипломатическая встреча. Многие почувствовали – и верующие, и неверующие, – что эта встреча явила какую-то правду о жизни. Хотя ради того, чтобы не возбуждать разного рода страсти и нестроения, там не обсуждались богословские вопросы. Но это не важно, на самом деле, потому что о богословских вопросах уже сказано достаточно, и многие проблемы на самом деле разрешены. И я считаю, что проблема разделения сейчас не в богословских вопросах, а совсем в других. Так вот эта встреча – хороший пример для всех христиан: нужно опережать время. В решении таких вопросов не нужно идти на поводу у обстоятельств века сего. Не стоит и слишком долго рассуждать, благоприятное время или неблагоприятное. Оно всегда неблагоприятное. Но надо надеяться на Бога и действовать, и тогда плоды будут.

– Как общение христиан разных конфессий может способствовать преодолению атомизации общества и созиданию солидарности?

О. Томас Гарсиа: Проблема атомизации действительно есть как в России, так и в Европе. Но в России, как иностранец, я вижу некоторые особенности, своеобразный образ мысли, когда люди себя очень сильно осознают как часть одной общины. Это идея о России, идея о православии: мы русские, мы православные, мы очень отличаемся от Европы. Я думаю, что если мы говорим о межхристианском диалоге, то это надо преодолевать. В этом, безусловно, есть и что-то хорошее, но плохо, когда возникает такое противопоставление, когда я понимаю себя именно через отличие от другого и через противопоставление другому, это может быть опасно.

Вообще, я думаю, что межхристианский диалог в Европе гораздо более развит, чем в России, и в этом направлении мы тоже должны работать. Русских часто приглашают в Европу на разные встречи и принимают очень хорошо, но нужно стараться, чтобы и в Россию приглашали не только профессоров, но и священников, и представителей разных движений, как на нашей сегодняшней встрече, только этого должно быть намного больше. Чтобы не только в Европе, но и в России укреплялось пространство диалога и общения.

Мартин Хёгер: Ситуация в России и в Западной Европе в чем-то очень похожи – напряжение в обществе, противостояния, страхи, угроза ислама, терроризм, разные радикальные идеи и т.д.; одиночество людей, безработица, недоверие. Люди забыли, что такое «любовь». Они говорят это слово, но они уже не понимают его. И, конечно, есть жажда обновления, дружеских отношений. И когда люди находят такие отношения в общине, или на приходе, или в церковном движении, или между христианами, или между разными христианскими церквами – это очень воздействует них, их сердца открываются, они обретают надежду.

Но, честно говоря, для меня было неожиданно увидеть, насколько глубоки раны после советского периода в российском обществе и даже внутри церкви. Для советской власти желание все контролировать было очень характерно. И последствия ужасны – недоверие, разделения, одиночество, насилие между людьми, восстание против Бога. В моем сердце это рождает большую любовь к русским людям и к тому, что переживает русская церковь. И это обновляет во мне любовь ко Христу на Кресте. Христос как человек разделяет с нами все, в том числе и опыт русского народа в ХХ веке – не всего народа, но очень многих людей. Христос желает каждому человеку восстановления жизни, которая состоит в общении с Богом. Он понес на Себе все раны человечества, Он испытал полную оставленность. Но Он продолжал любить и внес свет Своей любви в ад недоверия, разделений, контроля и т.д. И это опыт, который проживает не только Россия, но и Европа. Исторические причины могут быть разными, но результат один. Многие люди проходят через переживание оставленности. И я всякий раз вижу в этом призыв обратиться, довериться и возлюбить Христа в Его оставленности. Важно не закрыть глаза и не отказаться признать эту реальность. Я не имею в виду, что мы должны полюбить страдания и боль, но мы должны возлюбить Христа, который сокрыт в боли и страданиях многих современных людей. И когда это происходит, то нам открывается и Его воскресение, и Его Преображение, рождение чего-то нового, хотя иногда на это уходит много времени.

Наиля Агиуллина: Недавно мы были в Израиле на конференции, которая тоже была посвящена единству. И там были христиане-евреи и христиане-палестинцы. А евреи и палестинцы совершенно несовместимы, у них жуткая вражда, ничем не обусловленная, которая идет еще от глубины веков – Исаак и Измаил, – и она непреодолима. Христиане это понимают. Эта вражда будет до Второго пришествия Христа. Но христиане едины в Боге, и они собираются вместе. И для окружающих это потрясение, когда палестинец и еврей вместе обнимаются, называют друг друга братьями, между ними любовь и единство. Для нас в этом, может быть, нет ничего особенного, а для них это совершенно невообразимая вещь. А во Христе это возможно. Это действительно чудо, и оно каким-то образом влияет на всех вокруг. Мы все имеем такой опыт, мы видим это в разных ситуациях: и в экстремальных, и в нашей повседневной жизни, хотя порой и не замечаем этого. Но мир тоже не может не видеть этого. На это прикосновение Бога мир тоже реагирует – иногда с опозданием, иногда как-то, как мы не ожидали. Это происходит мистически: мы не знаем, где семена дадут всходы, и не всегда можем это увидеть. Поэтому, если говорить о воздействии на общество, я не думаю, что церковь призвана к тому, чтобы делать какие-то политические, социальные проекты... Это не ее задача. Ее задача – явить миру Христа, явить то, что миру не дано постичь. А нам дано свидетельство о Царстве Божьем, которое не от мира сего. В результате люди действительно меняются, меняются и какие-то социальные аспекты их жизни, но это следствие, а не цель.

Дмитрий Гасак: Может и способствует, конечно, но тут христиане очень сильно зависят от общественной ситуации. В Европе, насколько мне известно, вопрос единства христиан (а в Европе речь идет, прежде всего, о единстве католиков и протестантов) связан с проблемой политического и экономического единства самой Европы. А это разные вещи. Единство христиан, живущих в Европе, и единство Европы – все-таки разные вещи, хотя они часто рассматриваются параллельно. Я думаю, что в каких-то аспектах такая постановка вопроса помогает единству христиан, а в других – отягощает решение этого вопроса, поскольку сразу возникают и политический, и культурный, и экономический, и национальный и другие аспекты. В России ситуация другая и вопрос о единстве христиан стоит иначе. Не случайно иногда кажется, что, например, вопросам диалога с мусульманами уделяется большее внимание. Почему? А потому что общественная ситуация такая. Речь, естественно, не о единстве, а о диалоге, потому что все понимают, что в этом есть свои опасности. Но диалог Русской Православной Церкви с исламскими объединениями и организациями, безусловно, влияет на общество, не может не влиять. И это нормально. Но часто, к сожалению, мы даже более открыты и расположены к мусульманам, чем к христианам: к баптистам, например, или к другим протестантам, или к католикам. Так что в России есть свои нюансы. А если вы посмотрите на Украину, то увидите, в частности, ситуацию раскола внутри православной церкви. И это уже другая ситуация. Таким образом общественная ситуация сильно влияет на особенности вопроса о христианском единстве в разных странах. В России мы являемся свидетелями того, что эпоха гонений на веру имеет свои серьезные последствия. И возрождение церкви требует больших трудов, прежде всего, духовных трудов по собиранию народа, по отогреванию сердец, чтобы люди не боялись жить верой истинной после того, как их вера в советские идеалы оказалась ложной. Дело духовного возрождения (а единство Христовой Церкви – один из центральных вопросов этого возрождения) требует дерзновения и труда. И здесь снова вспоминается пример нашего патриарха: оказывается, возможности и сейчас есть, если последовательно их искать. И я полагаю, что они есть не только у него.

– Какой Вы видите следующий шаг в направлении единства?

О. Томас Гарсиа: Есть уже первый плод сегодняшней встречи – это надежда встречаться, верить друг в друга, дальше общаться. Но я очень практичный человек, мне кажется, всегда хорошо, если есть возможность не только общаться, но и что-то вместе делать, и мы к этому открыты.

Наиля Агиуллина: На круглом столе не получилось обсуждения, потому что не хватило диалога. Пока больше монолога: доклады, сообщения, много информации, мы много узнаем, но диалога не хватает. Пока нам важно двигаться в направлении общения. А следующий шаг мы не можем предвидеть, это тайна, которая разворачивается. Единство невозможно спроектировать или запрограммировать. Оно рождается. Но еще важен момент просвещения. Неслучайно мы приглашаем к себе носителей православной традиции, и они проводят у нас разные семинары, читают лекции. Через просвещение мы снимаем те границы и стереотипы, которые препятствуют общению.

Дмитрий Гасак: Не готов сейчас сказать. В таких вещах стоит торопиться, но нельзя делать ошибок. Если говорить о нашем фестивале, то, во-первых, он не закончен. А во-вторых, надо посмотреть на плоды. Мы здесь ничего не программируем. Мы смотрим на то, какие возможности будет открывать жизнь. И это очень важно. Конечно, есть наше желание большего единства, обретения большей радости, большей солидарности, создания большего пространства общения и доверия. Но мы, естественно, должны смотреть на то, как это воспринимается всеми, в нашем случае – участниками фестиваля, какая будет реакция, что Господь будет благословлять и чему давать рост, а что, может быть, еще не своевременно. Так что подождем плодов, а затем – будем последовательны.