История, которая должна продолжиться

29 июня исполняется 165 лет со дня рождения русского богослова и церковного деятеля Николая Петровича Аксакова (1848 – 1909). Мы попросили священника Георгия Кочеткова, духовного попечителя Преображенского братства, рассказать о том, чем имя этого человека дорого для него лично и для всей церкви

– Книгам Николая Петровича Аксакова больше ста лет, однако до сих пор их читают и переиздают, в частности, две работы переиздал Свято-Филаретовский институт. Что Вы считаете в богословии Аксакова самым важным, самым актуальным для церкви сегодня? 

Священник Георгий Кочетков: Память Николая Петровича Аксакова, как и Николая Николаевича Неплюева, тесно связана с именем Хомякова и многими славянофилами. Эти два человека не дожили до Великого Московского собора 1917-1918 гг., но они принадлежат к плеяде тех духовных отцов Собора, которых никогда не забудет благодарная церковь. Оба сделали чрезвычайно много для того, чтобы именно этот Собор стал выдающимся явлением нашей церковной истории, к которому до сих пор надо возвращаться, от которого надо питаться и учиться, по пути которого необходимо продолжать движение церковной истории и церковного народа.

Николай Петрович разрабатывал трудные вопросы, связанные, прежде всего, с участием мирян в жизни церкви. Он думал о том, как нам уклониться от католического учения о разделении церкви на учащую и учащуюся, то есть думал о возрождении соборности церкви, потому что при всех исторических неблагоприятных моментах в первую очередь страдала всегда именно соборность. Его книги «Духа не угашайте», «Предание Церкви и предания школы» как раз выступают против такого прокатолического, не вполне православного учения, представления о церкви, о церковных соборах, об участии мирян в богослужении. Ведь миряне часто бывают отстранены от самой сути происходящего в храме и находятся там скорее в качестве зрителей, наблюдателей или людей, пришедших по своим сугубо частным потребностям, а не в качестве участников.

– Одной из основных проблем в своих трудах Аксаков называет обособленность клира от мирян, а мирян от клира. Как Вы считаете, что изменилось за последние сто лет в этом отношении в церкви и что здесь следует делать в первую очередь, продолжая его труды?

Свящ. Георгий Кочетков: Благодарю за замечательный вопрос, потому что это один из тех вопросов, которые занимают и сейчас сердца многих верующих, многих православных людей. Многое произошло за столетие. Во-первых, произошел сам Собор, который хоть и далеко не всё успел сделать, может быть, не всё и мог, но который, тем не менее, сделал огромный шаг в направлении восстановления полноты церковной жизни, полноты соборности в церкви. Это был первый такой шаг, первая историческая веха. Потом начались крайне неблагоприятные для церкви советские времена и постсоветское время. И здесь, конечно, сами обстоятельства и давление на церковь приводило к тому, что все попытки оживотворения, оживления, исполнения, восполнения церковной жизни были почти невозможны. Приходилось медленно, но отступать, отступать, отступать. Это, конечно, привело к новой ситуации, когда снова нужно думать о восстановлении полноты церковной жизни и всех служений в ней, о возрождении церковной соборности, особенно так называемой местной соборности, то есть идущей снизу. Об этом стоило бы подумать и в церковных верхах.

За прошедшее столетие сделали свой замечательный, уникальный вклад в православную экклезиологию такие люди, как Николай Бердяев и о. Сергий Булгаков, о. Николай Афанасьев, о. Александр Шмеман, которых в большой степени вдохновлял труд Н.П. Аксакова. Для меня в свое время было потрясением узнать, насколько связан пафос и творческий, духовный, настоящий церковный, православный импульс о. Николая Афанасьева с Н.П. Аксаковым. Меня лично на изучение его трудов направил протопресвитер Виталий Боровой, за что я ему очень благодарен. Он прекрасно знал дореволюционное богословие, очень высоко его ценил и выделял некоторых авторов. Н.П. Аксаков был среди его любимых авторов. Без о. Виталия я бы никогда не узнал и не услышал этого имени, потому что до сих пор Аксакову пытаются приписать какие-то совершенно не свойственные ему якобы демократические церковные тенденции, чуть ли не какую-то революционность, что, конечно, нелепо, если знать историю славянофильства в России и жизнь и труды самого Николая Петровича. Так что за сто лет произошло очень много положительного и не очень положительного. Было движение и вперед, и назад, и все проблемы, которые так ясно, четко и убедительно поставил Николай Петрович, безусловно, остаются актуальными.

Его книги нужно издавать и переиздавать, хотя, может быть, по форме, чисто стилистически их не так легко осваивать нашим современникам. Но сделать усилие для того, чтобы усвоить его наследие, нужно обязательно, это необходимо. Если бы нашлись такие энтузиасты, было бы просто замечательно. Наш институт издавал лишь две его книги – «Духа не угашайте» и «Предание Церкви и предания школы». Это, конечно, его лучшие, центральные книги. Радостно вспомнить, что книга «Духа не угашайте» выдержала уже несколько тиражей. Это значит, что она пользуется спросом, вызывает особый интерес. Правда, она и более доступна, там нет такого сложного научного аппарата, но идеи, заложенные в ней, просто необходимы всем.

– Можно ли сказать, что Аксаков представляет собой определенный тип богослова – не кабинетного ученого, а активного церковного деятеля, участвующего в Предсоборном присутствии, отвечающего на острые публикации Льва Толстого или недобросовестных писателей типа Н.А. Морозова, старающегося в жизни воплотить все то, о чем размышляет и пишет?

Свящ. Георгий Кочетков: Это, конечно, редкий тип мыслителя, который сложился в России со времен, наверное, Пушкина, А.С. Хомякова, И.В. Киреевского. Это замечательное явление, когда именно неравнодушные, образованные, свободные духом и по внешнему своему положению люди вносят свой вклад в духовную сокровищницу церкви, радеют именно о ней самой, а не только о каких-то внешних ее проявлениях, думают обо всем народе Божьем, а не только о какой-то его части. Это прекрасные люди, которым нужно ставить памятники, ими нужно гордиться. Эти люди – наша гордость, наша слава, это наша история, которая должна продолжиться.