Без званий и степеней

Девять дней назад отошла ко Господу Елизавета Михайловна Шик – дочь священника Михаила Шика, расстрелянного в Бутово в 1937 году. Сегодня мы публикуем воспоминания о ней членов Преображенского братства Александры Будановой и Ольги Борисовой.

– Познакомившись с Елизаветой Михайловной Шик, я достаточно быстро поняла, что Господь оказал мне доверие, не по каким-либо моим заслугам, а просто по Своей любви, – вспоминает Александра Буданова, член Преображенского братства. Произошло это случайно. Меня попросили позвонить Елизавете Михайловне и предложить сделать доклад на конференции «Равнина русская». Она разговаривала со мной четко, без лишних слов, в то же время очень приветливо и доброжелательно. Сразу же согласилась сделать доклад и приехать за семьдесят километров от Москвы зимой к 9 утра. Мы много общались по телефону, и только потом я неожиданно узнала, что моей собеседнице восемьдесят шесть лет! Я несколько раз переспрашивала, не могла поверить. За несколько дней до конференции я обзванивала докладчиков, чтобы собрать для программы недостающие данные: ученую степень, звание, должность и т.д. Елизавета Михайловна Шик была единственная, у кого не было никаких регалий. Она мне так скромно и сказала: «Званий у меня нет, ученых степеней нет, должности тоже, я пенсионер. Так и напишите».

А потом я наблюдала, как на конференции наши очень уважаемые гости со званиями, с учеными степенями считали за честь подойти и поздороваться с ней. Окончание ее доклада было встречено аплодисментами.

Было так жаль, что на конференции возможность услышать ее была у небольшого количества людей. И еще у нас возникли вопросы, которые очень хотелось ей задать. Поэтому удалось организовать еще одну встречу с Елизаветой Михайловной в апреле 2013 года (текст, сделанный на ее основе, вошел во второй выпуск сборника «В ком сердце есть, тот должен слышать время»).

За время подготовки к этой встрече мы стали почти родными. Я многому старалась у нее учиться. Например, если мы договаривались встретиться, то она никогда не опаздывала, приходила ровно – минута в минуту. Елизавета Михайловна никогда никого не осуждала. Иногда только сожалела о том, что что-то идет не так как надо или кто-то что-то делает не так.

– Мы познакомились, когда стали готовить к публикации переписку родителей Елизаветы Михайловны, о. Михаила Шика и Наталии Дмитриевны Шаховской-Шик, – рассказывает Ольга Борисова, сотрудник издательства КПФ «Преображение».

Можно было только удивляться и завидовать ее полноте жизни, силе ее духа.

В своем уже очень преклонном возрасте она была старшей в группе по евангельским чтениям в храме Косьмы и Дамиана, вела полноценную христианскую жизнь, участвовала в конференциях.

Елизавета Михайловна считала необходимым рассказать о жизни своих родителей и особенно об отце – священнике Михаиле Шике, расстрелянном в Бутово, потому что это опыт жизни не только их семьи, но опыт жизни церкви.

Переписка отца и матери Елизаветы Михайловны  будет  называться «Непридуманные судьбы на фоне ушедшего века», ведь жизнь этих людей была неотделима от того, что происходило вокруг них, это были люди неравнодушные, имевшие активную общественную позицию.

Мы всегда ждали встречи с Елизаветой Михайловной. Общение с ней приносило всем нам большую радость, она умела видеть другого человека, умела сопереживать, всегда видеть важное, а ее трудолюбие и собранность были для нас примером для подражания. Уж не говоря о том, что  с огромным интересом мы слушали ее рассказы о детстве, о родителях и их окружении – истинные свидетельства о жизни по вере.

– Я до сих пор считаю невероятным, что человек мог освоить компьютер в столь преклонном возрасте. В течение последних трех лет, то есть уже после восьмидесяти, она сама набрала несколько сот писем своих родителей, – добавляет Александра Буданова. – О них она могла говорить бесконечно, и ничего о себе, о своей деятельности. Только на отпевании я узнала о том, что она много лет помогала в интернате для детей с особенностями.

Но это все не самое главное. Главное – она общалась с людьми. После встречи с ней в тебе оставалась какая-то ее часть. И еще созидалось нечто общее, то, что смерть не может унести с собой, то, что остается и сейчас, после ее ухода. В ней я видела образец подлинного смирения, связанного с радостью, открытостью и полным отсутствием гордыни. Находясь рядом с ней, невозможно было не ощущать тот внутренний мир и тихую радость, которыми она была наполнена.

Особенно это чувствовалось на отпевании. Было видно, какому большому количеству людей теперь ее не хватает: очень многие подходили прощаться с ней как с очень близким, родным человеком, хотя это явно были не родственники. Елизавета Михайловна улыбалась всем торжественной, немного строгой, но в то же время радостной улыбкой, не оставляя никаких сомнений в том, что она перешла из смерти в Жизнь.