Смысл и происхождение, а также практика применения чинов таинства Крещения

Вступление в Царство

Крещение – таинство, в котором человеку подается дар новой жизни. В нем, по словам Григория Богослова "заключается великое и чудное таинство нашего спасения" /20, с. 273/. Таинстводействия, входящие в чинопоследование крещения, раскрывают глубину и величие этого таинства, напрямую связанного с тайной, "сокрывавшейся от вечности в Боге" /Еф. 3, 9/, – тайной Воплощения Слова, Креста, Гроба и тайной Воскресения, познание которой открывает познание конечной цели, "ради которой Бог создал все вещи изначала" /св. Максим,14, с. 117/. "Крещение – пишет Василий Великий, /18, с. 254/ – искупление пленных, прощение долгов, смерть греха, пакибытие души, светлая одежда, неприкосновенная печать, колесница на небо, предуготовление Царствия, дарование сыноположения".

Заповедь о Крещении дана Самим Господом: "Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа" /Мф. 28, 19/ ибо "если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие" /Ин. 3, 5/, "должно вам родиться свыше" /Ин. 3, 7/.

Крещение – таинство вступления в Тело Христово – Церковь – реальное присутствие среди мира сего Царства Божия, в котором Бог обитает со Своим народом, и где все освещено сиянием Его славы. Дверь в Вечность распахивается перед каждым, с верой вступающим в крещальные воды. Слово растет, брачный чертог наполняется, темный и холодный мир, становясь Плотью Воплотившегося Слова, постепенно исполняется светом, радостью и теплом. В Крещении таинственно происходит то, что будет в тот День, когда "потрясутся основания земли" /Ис. 24, 18/, и воздвигнутый во Христе мир всецело вступит во всецелого Бога /св. Максим, 12, с. 55/.

Все чинопоследование Крещения имеет литургический характер. Чин крещения начал развиваться со 2-ой половины 2-го века и достиг наиболее полного развития к 4-5 вв. – времени расцвета катехумената, когда пастыри Церкви стремились довести смысл происходящего в крещении до ума и сердца приступающих к нему людей. С развитием христианского сознания в чинопоследовании крещения появились такие сакраментальные действия, как освящение воды, елея.

Первая часть Последования включает в себя каждение, возглас "Благословенно Царство...", диаконскую ектению и тайную молитву священника о себе.

Каждение фимиамом – древний христианский богослужебный обычай, который был распространен на все богослужение Иоанном Златоустом и Амвросием Медиоланским еще в 4-ом веке /1, с. 254/, знаменующий "благоухание и святыню Духа, омывающего всякое зловоние греховное" /4, с. 62/. По некоторым чинам Греческой Церкви, а также Русской Церкви в 14-16 вв. вода после каждения благословлялась свечою, причем в Русской Церкви после троекратного благословения свечой последняя иногда погружалась в воду /1, с. 265/.

Облачение священника в белые одежды, возжжение свечей и каждение, что, согласно Требнику, должно предшествовать чинопоследованию крещения, – "это все, что осталось от величайшего из торжеств ранней Церкви – пасхального совершения крещения и крещального празднования Пасхи" /2, с. 42/, к которой преимущественно приурочивалось Крещение во время существования катехумената, т.е. до 11-12 веков. Во время чтения паремий вечерни Великой Субботы иерей выходил из святилища, одевался в белое облачение, шел к купели и кадил вокруг нее /3, с. 56/.

Следующий затем возглас "Благословенно Царство..." свидетельствует о том, что крещение – переход в Царство будущего века, уже присутствующее посреди нас. В ранней Церкви акт крещения совершался перед Литургией и заканчивался торжественным введением новокрещенных в евхаристическое собрание для приобщения Телу и Крови Христа, во имя Которого они крестились.

Поскольку в древней Церкви в таинстве приема в Церковь всегда участвовал церковный народ, сослужащий предстоятелю, диаконская мирная ектения – общая молитва Церкви, служащая для приготовления общины к таинству приема в Церковь новых ее членов, присутствовала во всех древних чинах, но в разных вариантах /3, с. 57/. В Русской Церкви до 16-го века ектения содержала, кроме общих вступительных прошений, 2 прошения о воде и 2 прошения о крещаемом /1, с. 261/.

Во время произнесения диаконской ектении священник произносит тайную молитву "Благоутробный и милостивый Боже...",также присутствующую в древних чинах /3, с. 57/, в которой он "испрашивает себе силу и благодать" /4, с. 63/ для совершения таинстводействия возрождения человека от воды и Духа /5, с. 43/, и которая напоминает об ответственности пастыря за "процесс воссоздания образа Христова в новокрещенном, назидании его на основании, заложенном апостолами и пророками" /2, с. 53/. Если нет диакона, эта молитва читается священником перед началом крещения до возгласа "Благословенно Царство..." /6/.

Поскольку все "Последование святого крещения и миропомазания" является крещальным вариантом Литургии оглашаемых /5, с. 44/,то там, где оно, утратив литургический характер, превратилось в частную требу и совершается вне церковного собрания, первая часть его, за исключением возгласа, часто почти полностью опускается /5, с. 43/.

Освящение воды

Вторая часть чинопоследования крещения – акт освящения воды, который "в своей сути раскрывает все стороны таинства крещения, его поистине космическое содержание и глубину" /2, с. 44/. "Вода является одним из древнейших и всеобщих религиозных символов" /там же/.

В молитве об освящении воды, подобной по литургической форме антиохийским анафорам /3, с. 59/, отражены все аспекты ее христианской символики. Первая часть ее – вступление – возводит нас к началу творения, вышедшего из вод, устроенного Премудростью Божией. Вода символизирует первостихии, которые" стечением своим слагают материальный мир" /8, с. 126/ и человека, "содержащего в себе те же стихии, которыми наполнена и вселенная" / Гр. Нисский, там же/. "Вода есть нечто особенное и наилучшее из четырех видимых стихий мира, – пишет Кирилл Иерусалимский /9, с. 34/. Небо есть жилище ангелов, но небеса из воды. Земля есть обиталище человеков, но земля из воды", "по воле Божией влага превращается в благороднейшее живое существо" /10, 33/.

Творение, вышедшее в начале из вод, было не таким, как нынешнее. Являясь средоточием мира, человек грехом исказил весь космос, "земля осквернена под живущими на ней" /Ис. 24, 5/. Воды творения стали обиталищем злых сил, "все части вселенной наполнила демонская прелесть" /10, 18. Эту покрытую язвами, пятнами, гноящимися ранами /Ис. 1, 6/ природу и восприняло Слово, вступив в единение с нашим естеством. Вторая часть молитвы – воспоминание Божественного домостроительства спасения человека. Бог "неописанный, безначальный и неизглаголанный" /11/ облекся в затемненные грехом воды, "восприяв на Себя грехи вселенной" /9, с. 38/. "Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши, наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились" /Ис. 53, 5/. Вода – символ разрушения и смерти и, вместе с тем, – символ очищения, обновления , возрождения.

Смерть – разложение естества на те стихии, из которых оно образовано. "Прах ты, и в прах возвратишься" /Быт. 3, 19/, – говорит Господь падшему Адаму. Потоп, прообразуя крещение, возвращает искаженное грехом творение водам, из которых оно вышло. Господь сошел в глубины моря, вверг в его пучину все наши грехи /Мих. 7, 19/, и "ад содрогнулся при виде Его" /Иоанн Златоуст, 12, с. 54/, воды расступились, и Он вышел из них, открыв "в море дорогу, в сильных водах стезю" /Ис, 43, 16/. "Смерть позволила Мне уйти и многим вместе со Мною" /Оды Соломона, 12, с. 51/ – море отдало своих мертвецов /Откр. 20, 13/.

Воскресением Христовым разрозненные стихии вновь объединяются под Его Главой, человеческое естество восстанавливается в "первозданное свое состояние и даже в лучшее" /8, с. 106/, не только очищенное, но прославленное, причастное Воплотившемуся Слову. Он все изменил в Себе, исцелил и преобразил стихии, из которых образован мир, "осолил" помутненные воды, сделал их здоровыми, пронизанными Троичным сиянием, сокрушив "главы тамо гнездящихся змиев" /11/, "глина нашей природы всецело освящена Христом" / Гр. Нисский, 12, с. 46/.

Воды крещения – воды, истекшие из пронзенных ребер Христа /12, с. 93/, воды Богоявления, из которых рождается новое творение – Церковь – Богочеловечество, плоть от Плоти Его, кость от кости Его.

После воспоминания наступает эпиклесис /со слов "Ты убо Человеколюбче Царю... " – призывание Святого Духа. Священник совершает знаменование воды, глаголя: "Да сокрушатся под знамением образа Креста Твоего вся сопротивныя силы" /11/. Крестом "воды безвкусные и ядовитые "обращаются в "воды спасительные", подобно тому, как горькие воды Мерры сделались сладкими, когда Моисей "дотронулся до нее частичкой дерева" /7, 9/. Все вещество мира сего, пройдя во Христе через Крест, становится средой Божественного присутствия, явлением того, что будет в будущем веке, когда "будет Бог все во всем" /1Кор. 15, 28/, а, значит, свободным от всякой сопротивной силы.

Сам Господь незримо является на воде сей, нисходит в купель, наитием Святого Своего Духа подавая ей благословение Иорданово /11/, так что, погружаясь в воды крещения, человек погружается в Самого Христа, чтобы спогребшись Ему крещением, совлечься ветхого человека, тлеемого по похотям прелести, и облечься в нового, обновляемого по образу Создавшего его /11/. Смертоносные воды становятся материнским лоном для крещаемого, Христос – новый Адам, рождает каждого, входящего в купель, в Вечную жизнь, начертывая на его челе Свое Имя.

В ранней Церкви крещение предписывалось совершать в живой воде /Дидахе 7, 1/, что означает не только чистую, проточную воду, но имеет глубокое библейское содержание /н-р, Иез. 47, 1-9/. Чин освящения воды появился в конце 2-го века в связи с "возникновением и оформлением в нижнем Египте ... праздника Крещения Господня или Богоявления" /5, с. 45/, крещальные воды становятся поистине "живыми" в космическом, эсхатологическом смыслах этого наименования.

Ириней Лионский во 2-ом веке пишет: "Мы, прокаженные во грехах, через святую воду и призывание Господа очищаемся от прежних грехов и, как новорожденные дети, духовно возрождаемся" /1, с. 248/. Можно предположить, что освящение воды первоначально совершалось через крестное знамение и молитву /там же/. В 3-ем веке об освящении воды свидетельствует Киприан, говоря, что "вода должна быть прежде очищена и освящена священником... /1, с. 249/. Здесь намечены два момента освящения: очищение – освобождение от нечистых духов и освящение, когда материя становится средой Божественного присутствия.

Из Апостольских Постановлений понятно, как совершалось это освящение: "Потом, /после помазания елеем/, приходит крещаемый к воде. Священник благословляет и прославляет Владыку Бога Вседержителя, Отца Единородного Бога, благодаря, что послал Сына Своего вочеловечиться для нас чтобы спасти нас... Его /Отца/ и теперь пусть призывает священник при крещении и говорит: "Призри с небес и освяти воду сию, даждъ ми благодать и силу, яко да крещающийся по заповеди Христа Твоего Ему сраспнется и соумрет, и спогребется, и совосстанет во усыновление еже о Нем, умрет убо греху, живет же правде" /1, с. 250/. Освящение воды, как видно из Апостольских Постановлений, вероятно, следовало за елеопомазанием.

В 4-5 веках есть свидетельство, что освящение воды совершалось посредством особых "священных призываний", соединенных с троекратным крестовидным возлиянием в нее "всеосвященного мира" и с пением "священной песни вдохновения богодухновенных пророков" /0 церковной иерархии, 1, с. 252/. По свидетельству Августина освящаемая вода запечатлевалась знамением креста /там же/. Молитва, читаемая теперь при освящении воды, относится к 6-7 векам и приписывается Софронию, патриарху Иерусалимскому /там же/.

В древних чинопоследованиях /до 12 века/ ни одна фраза этой молитвы не повторялась /3, с. 5 ч/. После троекратного дуновения перед фразой: "Да сокрушатся под знамением..." совершалось знаменование воды перстом, в самых древних чинах – однократное, с 10-го века – троекратное /там же/. В чине 15-го века, изложенным Симеоном Солунским, /4, с. 62-63/ слова – "Велий еси Господи... "произносятся трижды", да сокрушатся под знамением..." – однажды.

В современных Требниках, отражающих традицию 17-го века, знаменование предшествует дуновению и совершается троекратно, и фразы "Велий еси Господи...", "Ты убо Человеколюбче..." и "Да сокрушатся..." повторяются трижды, расчленяя молитву.

Относительно практики древней русской Церкви известно, что в 12-ом веке вода трижды осенялась крестным знамением /1, с. 261/, в последующие века практика освящения воды тождественна практике греческой Церкви. При невозможности /внутренней или внешней/ совершить великое водоосвящение используется ранее освященная вода, желательно богоявленская /5, с. 46/. В чине крещения вкратце молитва освящения воды дана в более кратком варианте. В самых, крайних случаях эта часть "Последования" опускается /там же/.

Елей радования

Следующая часть Последования крещения – молитва освящения "елея радования" с помазанием им освященной воды и крещаемого. Елей – символ радости, мира, исцеления. После троекратного дуновения и троекратного осенения елея крестным знамением / в древнейших Евхологиях – однократного /3, с.60/, освобождающих его от дьявольских сил и восстанавливающих его назначение, священник произносит молитву, которая до появления печатных Евхологий была главопреклонной /3, с.60/, и в которой воспоминается о том, как голубь, выпущенный из ковчега, возвратился с масличной ветвью – знаком "милости и беспредельной благости Божией" /4, с. 65/; и испрашивается благословение Господне на елей, наитием Святого Духа являющего его даром "исцеления, мира, духовно и силы и жизни" /2, с. 61/. Под пение "Аллилуйя", выражающего ликование исполненного радости о приблизившемся Боге сердца, священник творит три креста елеем в воде /11/, что соответствует и древней практике. "Символ воды совершается через елей", дополняющий ее силу /3, с.60/. Крещальные воды становятся источником нетления, "освящения дар, грехов разрешение, недугов исцеление" /11/. Воды творения исцелены, исполнены Божественной славы, торжествует, восклицает от радости вся выходящая из них тварь, обновленная, измененная, примиренная с Богом. В древности вместе с елеем в воду вливалось освященное миро /3, с. 61/, являющее крещальные воды как воды духоносные, "баню пакибытия". В Западной Церкви такой обычай есть и сейчас. В церковной практике однажды освященный в сосуде елей может употребляться и при совершении других крещений. "Благословен Бог, просвещаяй и освящаяй всякаго человека, грядущаго в мир...," – возглашает священник. Крешаемый вступает в мир, исполненный радости и света.

После помазания воды совершается помазание крещаемого с объявлением о сути происходящего: "Помазуется раб Божий /имя рек/, елеем радования, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь" 3/11/. Крещаемый готовится пройти со Христом через воды, чтобы выйти из них исцеленным. Христос, Добрый Самарянин, возливает елей на раны человечества, уврачевывая нанесенные ему язвы /Ис. 30, 26/, восстанавливая в человеке образ.

Симеон Солунский сравнивает акт елеопомазания с древним обычаем помазывать борцов маслом, ибо "Царство Небесное силою берется" /Мф, 11, 12/, и крещаемый "всецело готовится к божественным подвигам и пришел не для того, чтобы снова пасть, но для того, чтобы подражать Христу, в Которого облекается, и с лукавым бороться и мужаться" /4, с. 67/.

Первые свидетельства о елеопомазании относятся к 3-ему веку /1, 269/. Как видно из 3-ей книги Апостольских Постановлений, женщины помазывались диакониссами, а мужчины – диаконами /1, с. 267/, елей освящался епископом "именем Господа Иисуса"/1, с. 270/. До 7-го века акт елеопомазания существовал лишь в Восточной Церкви.

Согласно Апостольскому Преданию Ипполита Римского, "после отречения от диавола пресвитер помазывает крещаемого елеем заклинания, говоря: "Всякий дух да удалится от тебя" /13, с. 289/.

Кирилл Иерусалимский /4 век/ пишет: "... совлекшись, вы были помазаны елеем заклинательным, от верха головы даже до ног, и соделались общниками добрыя маслины, Иисуса Христа"/9, с. 22/, причем "заклинательный сей елей, призыванием Бога и молитвою, такую приемлет силу, ... что ... все невидимые лукавого силы изгоняет" /там же/. Акт елеопомазания следовал в 4-5 веках сразу за совлечением одежд /1, с. 271/. Помазывалось все тело, начиная с головы, причем последняя помазывалась совершающим крещение, остальные части тела – диаконами или диакониссами /1, с. 271/.

Согласно древним Евхологиям, отражающим практику от доиконоборческого периода до конца 12-го века, священник делал перстом образ креста на челе, персях и междорамии крещаемого, говоря: "Помазуется /имя рек/ елеем радования во имя Отца, и Сына, и Святого Духа"/ в некоторых Евхологиях, начиная с 10-го века добавляются слова" ныне и присно и во веки веков, аминь"/, после чего "от диакона мажется все тело"/3, с. 62/. "Формул" при помазании отдельных частей тела не встречается в Евхологиях и Требниках до 16-го века /3, с. 62/. Слова "раб Божий" перед именем крещаемого как при помазании елеем, так и при последующем погружении появляются с 11-12 вв. /3, с. 62-63/.

Симеон Солунский, описывая практику своего времени /15 в./, пишет, что архиерей помазует крещаемого освященным елеем со словами: "Помазуется /имя рек/ елеем радости во имя Троицы", после чего диаконом или прислужником помазывается все тело /4, с. 67/.

Согласно чинам 16-го века, помазание всего тела должно совершаться не- диаконом, а женщиной – по одному чину и восприемником по другому /1, с. 275/.

В практике древнерусской Церкви 12-го века тело крещаемого мазалось маслом. До 16-го века помазание всего тела после помазания священником отдельных его частей осуществлялось "от бабы", диаконом или иным служителем /3, с. 62/.

В 16-ом веке начала входить в употребление практика помазания частей тела вместо помазания всего тела, связанная с введением практики крещения младенцев на 8-ой день.

С 17-го века заметка: "и тогда помазуется диаконом по всему телу" – стала заменяться на "и егда помажется все тело"... /1, с. 281/.

Современная практика произнесения отделъных "формул" при помазании каждой части тела близка к той, которая описана в требнике Гедеона Балабана, остальные требники ограничивались словами: "Помазуется раб Божий Н. елеем..." /1, с. 282/

В чине "Молитвы святого Крещения вкратце" молитва освящения елея опускается, так как используется уже освященный елей, который тотчас по прочтении молитвы освящения воды влагается в воду. Помазание елеем крещаемого также опускается.

Крещение

Слово "крещение" буквально означает погружение. Именно форма погружения выявляет то, что "становится действенным в данном таинстве" /2, с. 68/, раскрывает смысл происходящего в нем экзистенциального события, хотя сама по себе и не является единственным и необходимым условием действенности таинства.

Крещение – реальный и действительный образ смерти и Воскресения во Христе, это уже сейчас таинственно происходящее восстановление и обновление нашего естества, которое завершится в будущем веке, распространившись на весь мир.

"Мы отпрыски помраченного рода", – говорил св. Макарий Египетский /14 с. 101/, и пока живо греховное тело, унаследованное от Адама, "до тех пор живет в нем и грех" /8, с. 77/. Поэтому смерть, на которую обречен падший человек, является для него благом, "ибо умерший освободился от греха" /Рим. 6, 2/. Бог определил человеку "предел через распадение плоти в земле, чтобы человек, умерев для греха /Рим. 6, 2/, начал однажды жить для Бога" /Ириней Лионский, 12, с. 86/.

До Христа смерть была лишь концом, заключением в бездну, из которой никто не мог выйти. Воскресением Христовым смерть становится погружением во Христа, в Его любовь, в море Его щедрот /15, с. 80/, переходом в Его Царство. "Для меня жизнь – Христос, и смерть  – приобретение", – говорит Ап. Павел /Фил. 1, 21/ "ибо Его возвращение от смерти и для смертного рода делается началом возвращения в жизнь бессмертную" /10, 25 /.

"В образе умерщвления греха" и очищающей смерти Христовой и в образе восстановления к новой жизни, но действительно, а не только образно совершается таинство крещения" /8, с. 133/. Родившись свыше от воды и Духа, можно увидеть Царство Божие, пришедшее в силе /Мк. 9, 1/, войти в него уже сейчас, до того, как воды смерти сомкнутся над нами.

Господь сделался нашим общником по плоти и крови, дабы мы, спогребшись с Ним крещением в смерть /Рим. 6, 4/, совлеклись "греховного тела плоти" /Кол.2,11/ и, став участниками Его Воскресения, облеклись в Него, чтобы "ходить в обновленной жизни" /Рим. 6, 4/.

Воскресение становится не только чаянием, но реальностью. Христос, второй Адам, рождая нас в жизнь Вечную, устрояет и образует нас по Своему Образу. Купель "не просто очищает нас от прегрешений, но делает это так, что мы как бы вновь рождаемся. Подлинно, она вновь создает и устрояет нас, не образовывая из земли, но созидая из другой стихии, из естества водного: она не просто омывает сосуд, но снова переплавляет его всецело" /16с.255/ так, что крещенный исходит из купели "всецело новым, просвещенным и сыном Божиим" /4, с. 69/. Все старое прошло, омытый и искупленный Кровью Христовой, воссозданный человек вновь становится способным к восприятию Святого Духа – "Духа премудрости и откровения к познанию Его" /Еф. 1, 17/, дабы "исполниться всею полнотою Божиею" /Еф. 3, 19/.

Осуждающее нас рукописание стерто /Кол. 2, 14/, Господь представил нас "святыми и непорочными, и неповинными пред Собою" /Кол. 1, 22/, преизобилием благодати покрыв все грехи человеческого рода, сделав нас Своими сонаследниками. Оторвавшись крещением от дикой, иссохшей маслины, мы привились к хорошей маслине, став общниками корня и сока ее /Рим. 11, 17/.

Мы умерли, и жизнь наша сокрыта со Христом в Боге /Кол. 3, 3/, погрузившись во Христа крещением, мы входим в Его Богочеловеческое Тело – предвозвещение будущего мира, объединенного под Его Главой, где "все и во всем Христос" /Кол. 3,11/, где вся воскресшая во Христе тварь войдет в радость Господина Своего, став в свою меру причастной Его славе. Родившись во Христе, совоплотившись Ему, мы причащаемся Его Телу и Крови, чтобы принять Его жизнь, стать одним телом со всеми, кто в Нем, войти в меру Человека, в Котором обитает вся полнота Божества телесно / Кол.. 2, 9/.

По учению Православной Церкви таинство крещения должно быть совершаемо через троекратное погружение в воду – во имя трех Лиц Пресвятой Троицы.

В древней Церкви, во времена Апостолов, крещение совершалось через погружение, о чем свидетельствуют факты, описываемые в Деяниях. О совершении крещения через троекратное погружение есть много свидетельств за 3-ий век /Тертуллиан, Ипполит Римский и т.д./.

Василий Великий в 4-ом веке пишет, что "великое таинство крещения совершается тремя погружениями и равночисленными им призываниями" /17, с.284/. О том же свидетельствуют Иоанн Златоуст, Григорий Нисский, Кирилл Иерусалимский.

С 5-го по 8-ой век и на Востоке, и на Западе практиковалось троекратное погружение /1, с. 296/. Но в церковной практике были и иные варианты "формы" совершения таинстводействия крещения. Церковью признавались такие "формы", которые выражали духовный смысл облеченного в них Божественного акта. Так в начале 7-го века Григорий Двоеслов в Западной Церкви, а вслед за ним 4-ый Толедский Собор высказывались за однократное погружение "Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа", исповедуя таким образом единство Божества и Троичность Лиц /1, с. 297/. Такая "форма" была избрана во избежание "раскольничьего соблазна" в связи с появлением еретиков, практиковавших троекратное погружение разделяя Божество /1, с. 298/. Однократное погружение практиковалось на Западе даже в 10-ом веке /1, с.298/. 50-е Апостольское правило, гласящее: "Аще кто – совершит не три погружения единого тайнодействия, но едино погружение, даемое в смерть Господню: да будет извержен" /18, с. 249/ имеет в виду еретиков, крестивших в смерть Христову /18, с. 252/.

Таким образом, при решении вопроса о действительности таинства Церковь обращала внимание на соответствие его духовного смысла и формы и на правильное исповедание веры со стороны совершающего крещение и крещаемого.

На Западе с 13-го века стали отходить от обычая крестить через погружение /1, с. 309/, и с 17-го века крещение там обычно совершается через обливание или окропление. Крещальные чины Восточной Церкви предписывают троекратное погружение.

Форма погружения не является необходимым условием действенности таинства. В ранней Церкви в исключительных случаях допускалось совершение крещения через обливание во имя Троицы: при недостатке воды /в Дидахе 7, 3 указывается, что в этом случае возможно троекратное возлияние на голову воды во имя Отца и Сына и Святого Духа/, во время гонений, в случае тяжелой болезни, на смертном одре /особенно в 4-ом веке, когда многие откладывали крещение до кончины /, хотя многие пастыри в 3-ем веке относились к такой практике с неодобрением /1, с. 303/, так, что епископ Киприан Карфагенский вынужден был писать, что таинство не теряет силы и при такой форме его совершения /1, с. 304/. Но, несмотря на это, относительно "клиников" - тяжело больных, крестившихся через обливание, ставился вопрос о действительности их крещения, что было связано не только с его "формой", но и с тем, что оно совершалось в частном порядке, вне церковного собрания /19, с. 43/.

В Русской Церкви практиковалась форма троекратного погружения, хотя в 14-15 вв. существовала также погружательно?обливательная форма крещения, когда крещаемого погружали по шею в воду, наполняющую купель, а затем трижды возливали воду на голову /1, с. 317/. Такая практика была уничтожена в 1-ой половине 17-го века. Крещение через обливание в Русской Церкви с 13-го по 16-й век совершалось иногда не только в силу необходимости, а даже тогда, когда оно могло быть совершено через погружение, что во многом было связано с невежеством духовенства /1, с. 310/. В 19-ом веке крестить через обливание дозволялось только в крайних случаях – "в случае большой слабости младенца" /1, с. 309/. Сейчас крещение часто совершается через обливание или окропление, что объясняется, по мнению о. А. Шмемана, тем, что в современном литургическом богословии форма таинства стала восприниматься не как явление его сущности, но как внешний знак, гарантия того, что определенная сущность сообщена /2, с. 63/, т. е. произошел недопустимый в древней Церкви отрыв сущности таинства от формы.

Итак кульминационная часть Последования крещения - троекратное погружение в воду иереем, говорящим: "Крещается раб Божий /имя рек/, во имя Отца, аминь, и Сына, аминь, и Святого Духа, аминь". Эти слова представляют собой "формулу" таинства, являющуюся одновременно и объявлением о происходящем, и прошением Бога о совершении таинственного акта. Cам Господь заповедал крестить "во имя Отца, и Сына, и Святого Духа" /Мф. 28, 19/. В словах "во имя" исповедуется единство Божества, а в наименовании Ипостасей – "три Божественные Лица, нераздельные и неслиянные" /4, с. 68/.

Крещение во имя Иисуса Христа /см. Деяния/, практиковавшееся в иудео-христианской миссии, а также в ряде поместных церквей Запада в период единства Церкви /1, с. 345-349/, имеет тот же духовный смысл, что и крещение во имя Троицы, если оно совершается с верой в Троичность Лиц. Господь нарек на нас Свое Имя, и "нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись" /Деян. 4, 12/. Вознесенный во Христе на Небо, в глубины Троичной тайны человек соделался причастником Божеского естества /2 Петр. 1, 4/. Возглавленная Христом человеческая природа сияет славой единой и нераздельной Троицы, ибо "Отец присутствует в Сыне, и Дух не пребывает вне Слова" /Афанасий Александрийский, 12, с. 63/.

Церковью не признавалось крещение еретиков, крестивших во имя Иисуса Христа без веры в Троицу. Амвросий Медиоланский пишет, что главное – содержание веры: "Ежели ты, произнося имя одного – или Отца, или Сына, или Святого Духа, не отрицаешь верою ни Отца, ни Сына, ни Духа, то содержание веры есть полное: если же, произнося имя и Отца, и Сына, и Духа, уменьшаешь власть или Отца, или Сына, или Духа Святого, то тщетно все таинство" /1, с. 346/. Церковь всегда осуждала намеренное искажение "формулы" таинства: "Аще кто крестит не по Господню учреждению – во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, но в 3-х Безначальных, или в трех Сынов, или в трех Утешителей, да будет извержен," – гласит Апостольское правило 49 /1, с. 332/.

Во 2-ом и 3-ем веках имеются свидетельства о том, что крещение совершалось "во имя Отца, и Сына, и Святого Духа". Иустин Философ так описывает принятие в Церковь просвещаемых: "...мы приводим их туда, где есть вода, и они возрождаются таким же образом, как мы сами возродились, т.е. омываются тогда водою во имя Бога Отца и Владыки всего, и Спасителя нашего Иисуса Христа, и Духа Святого" /1, с. 329/. В Апостольском Предании Ипполита Римского крещальная формула соединена с исповеданием веры. О том же свидетельствует Амвросий Медиоланский : "Тебя спросили: Веруешь ли в Бога Отца Всемогущего? Ты ответил: Верую, и был погружен в воду, то есть погребен. Второй раз спросили тебя: Веруешь ли в Господа нашего Иисуса Христа и Крест Его? Ты ответил: Верую, и был погружен в воду... И третий раз спросили тебя: Веруешь ли также в Духа Святого? Ты ответил: Верую, и был погружен в третий раз..." /12, с. 101/.

Таким образом, внешнее выражение "формулы" в разных поместных церквах могло быть различным, но объективная ее сторона и духовный смысл оставались неизменными, а строгие предписания о "форме" и "формуле" таинства были необходимы в связи с развитием ересей. Только с появлением книгопечатания окончательно сформировались порядок и форма чинопоследований, тексты стали "официальными и неизменяемыми" /3, с. 69/.

В 5-ом веке у Севера, патриарха Антиохийского, крещальная "формула" излагается так: "Крещается раб Божий /имя рек/ во имя Отца, аминь, и Сына, аминь и Святого Духа для жизни во веки веков" /аминь произносит клир/ /1, с. 338/. Иоанн Мосх /конец 6-го-начало 7-го в.в./, рассказывая о крещении одного еврея, говорит, что "крестивший произносил при погружении: "Крещается Феодор во имя Отца, и Сына, и Святого Духа". Мы возглашали на каждое Имя Святой и Единосущной, и Поклоняемой Троицы "аминь" /1, с. 339/. "Мы" означает, по-видимому, участвующий в совершении крещения церковный народ, т.к. Иоанн Мосх не состоял в числе пресвитеров.

В Западной Церкви с 6-го века часто употреблялась "формула": "Я крещаю" /1, с. 339/. "Такая "формула", пишет Симеон Солунский /4, с. 68/, "не показывает, что просвещаемый крестится добровольно, но – как бы будучи принуждаем и по какому-то самовластию крещающего..."

В Евхологиях 10-12-го вв. произнесение каждого Имени не отделялось словом "аминь". Указание: "на каждую фразу опуская его вниз и возвышая" – вставка 11-12 вв. Добавляемые в некоторых Требниках в конце "формулы" слова "ныне и присно, и во веки веков, аминь" появляются в некоторых Евхологиях, начиная с 10-го века /3, с. 63/.

В древней Русской Церкви крещальная формула употреблялась без разделения имен Троицы словом "аминь" и была такова – "Крещается раб Божий /имя рек/ во имя Отца, во имя Сына, во имя и Святого Духа" /1, с. 342/. В современном виде она появляется в 15-16-ом вв. /там же/

Белые одежды

После совершения крещения священнику по тексту Требника предписывается омовение рук - обычай, "по-видимому, уже не употребляющийся" /5, с. 49 /, но о котором говорится в Евхологии 11-12 в., – и пение вместе с людьми 31-го псалма, что также почти всегда отсутствует с современной практике. Пение этого псалма входило в древнейшие крещальные чины /3, с. 63/. До 10-го века пение 31-го псалма совершалось дважды - после крещения и миропомазания, с 10-го века, когда пение его после миропомазания переместилось "к месту первого его употребления, сразу после крещения" /5, с. 55 /, в Евхологиях появилось указание на его троекратное воспевание, сохранившееся в некоторых изданиях современного Требника. До 5-го века пению 31-го псалма предшествовало чтение новопросвещенным молитвы Господней /1, с. 427/. В Апостольский век после погружения произносилась молитва самим крещаемым, что было одним из элементов совершения таинства /1, с. 428/. В Апологии Иустина /Апол. 1,65/ говорится о совершении молитвы новопросвещенным в "собрании братьев" после омовения. Молитва новокрещенного – субъективный элемент таинства, ответ человека на совершившийся Божественный акт, "новая песнь" /Ис. 42, 10/, выражение радости о принятии дара Возрождения, "начало небесного песнопения" /20, с. 321/. После этого следует облачение новокрещенного в белые одежды с молитвой "Облачается раб Божий..." и пением тропаря "Ризу мне подаждъ светлу..."

Первое свидетельство об облачении в белые одежды относится ко второй половине 3-го века, когда новопросвещенные облачались в белые одежды и носили их в течении 8-ми дней /1, с. 430/. Об облачении в белые одежды в 4-ом веке свидетельствуют Кирилл Иерусалимский /9, с. 331/ и Амвросий Медиоланский. В древних Евхологиях не предусматривается особого чина одевания новокрещенных /3, с. 67/. "По Синайскому Евхологию 13-го века риза, в которую облекается новокрещенный, берется с престола: "Возьми ризу святую и нескверную, которую принес рукою своею к престолу Господа нашего Иисуса Христа, и прииди в жизнь вечную" /21, с. 29-30/. Молитва "Облачается раб Божий...", которая является объявлением церкви о происходящем в ней и вступлением к молитве "Ризу мне подаждь светлу...", вошедшей в чин с 10-го века, – очень позднее добавление к чину /5, с. 50 /.

Облачение в белые одежды являет то, что произошло с человеком в крещении. Облачение "в блистаюшую ризу", "ризу света" противостоит разоблачению оглашенного перед крещением, его наготе во время погружения /2, с. 93/. "Уклонившись от правого и Божественного пути, я жалким образом потерял данную мне славу, совлекся светлой и Божественной одежды" /22, с. 209/, стал наг и непокрыт. Совлекшись в крещальной купели ветхого человека с его запятнанными грехом одеждами, новокрещенный выходит из нее обновленным "по образу Создавшего его" /Кол. 3, 10/, облеченным в торжественные, брачные одежды, в одеяние Христовой славы, явленной на Фаворе, в одеяние будущего века, о котором говорит Откровение – одеяние тех, в ком обитает Господь /Откр. 7, 15/. Но, вместе с тем, это и цель всей жизни христианина, которая полностью осуществится лишь в веке грядущем, - убелить свои одежды, так открыв сердце Богу, чтобы обожающий огонь, введенный в глубину нашего естества Христом, попаляя терние грехов, очистил, просветил и преобразил нас по мере нашей веры. Это – тайна "8-го дня", когда "тела святых станут подобными преславному Телу Спасителя, каким Оно явилось апостолам в день Преображения" /14, с. 177/.

Кроме того, облачение новокрещенного в белые одежды является литургическим выражением учения Церкви о запечатлеваемом в таинстве Миропомазания царском и священническом достоинстве каждого ее члена, "который, как священник Богу своему, облачается в особую одежду" /21, с. 30/. "Исторически бесспорно, что облачение в крещальные одежды утвердилось в церковной практике раньше, чем облачение в особые одежды при поставлении в священство" /21, с. 31/.

В древности, до введения практики крещения младенцев, на голову новопросвещенного надевали венок из цветов или из пальмовых ветвей /1, с. 441/ – венец славы, чести и достоинства сынов Божиих, символ победы.

С облачением в белые одежды впоследствии соединилось возложение креста как напоминание слов Христовых : "Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой, и следуй за Мною" /Мф. 16, 24/. Ему вручается зажженная свеча – символ радости, Божественного огня, света, светящего во тьме, осиявающего и просвещающего того, кто во Христе.

Заключение

Крещение совершилось, но оно будет продолжаться всю жизнь христианина. Действенность и плодотворность его зависит от нашей решимости совлечься ветхого человека, умереть для греха, чтобы жить для Бога, ведь крещение – "не плотской нечистоты омытие, но обещание Богу доброй совести, спасает Воскресением Иисуса Христа, Который, восшед на небо, пребывает одесную Бога, и Которому покорились Ангелы, и власти, и силы" /1Петр. 3, 21, 22/. Мы стали "новой тварью" во Христе, но, чтобы "жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей" /2 Кор. 4, 11/, чтобы познать "силу Воскресения Его" /Фил. 3, 10/, нужно сораспяться Христу принять участие в Его страданиях. Только тогда, по мере нашего врастания в смерть Христову, по мере нашей веры, готовности принять то, что нам дано, преизбыток благодати Его откроется в нас, и мы сможем называться чадами Божиими, рожденными от Него, перешедшими от смерти в жизнь. Для тех же, "кто стал чадами света и сынами грядущего дня, для тех, кто всегда ходит в свете, никогда не придет день Господень, потому что они уже с Богом и в Боге" /Симеон Новый Богослов, 14, с. 288/.

Литература

1. А. Алмазов. История чинопоследований крещения и миропомазания, Каз., 1884.

2. Прот. А. Шмеман. Водою и Духом, М. ,1993.

3. М. Арранц. Исторические заметки о чинопоследованиях таинств по рукописям греческого Евхология, Рим, ЛДА,1979.

4. Бл. Симеон, архиепископ Фессалоникийский. Сочинения, СПб.,1856.

5. Свящ. Георгий Кочетков. Таинственное введение в православную катехетику: Пастырско-богословские принципы и рекомендации совершающим крещение и миропомазание и подготовку к ним. М., СФМВПХШ, 1998.

6. .Прот. Вл. Ригин. Таинство крещения. Освящение воды, ЖМП,1984, № 3.

7.Тертулиан. О крещении. Творения Тертулиана, СПб.,1847.1.1.

8. Л.П. Карсавин. Святые отцы и учители Церкви, М.,1994.

9. Свт. Кирилл Иерусалимский. Поучения огласительные и тайноводственные, М. ,1991.

10.Свт. Григорий Нисский. Большое огласительное слово, Творения, т.4, М.,1862.

11.Требник. Последование святого крещения. Молитвы святых крещений вкратце.

12. Оливье Клеман. Истоки, М., 1994.

13.Св. Ипполит Римский. Апостольское предание, пер. свящ. Бубуруза, БТ № 5.

14. В.Н. Лосский. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие М., 1991.

15. Молитва о детях, умерших некрещеиными,.ЖМП, 1983, №10.

16. Свт. Иоанн Златоуст. Огласительные слова, Творения, т. 2, ч.1, СПб., 189ь /репр.: М.,1993/.

17. Свт. Василий Великий. Творения, ч.3, М., 1846 /репр.:М.,1993/.

18. Митр. Макарий /Булгаков/. Православно-догматическое богословие, т.3, СПб., 1857.

19. Прот. Н. Афанасьев. Вступление в Церковь, М., 1993.

20. Свт. Григорий Богослов. Слово 40 на св. крещение. Творения, М., 1844, т.3

21. Прот. Н. Афанасьев. Церковь Духа Святого. Рига, 1994.

22. Преп. Симеон Новый Богослов. Творения, т.3, М., 1994.