Смена эпох

Практику приходской жизни в 60-90 годы формировал треугольник: Совет по делам религий через его уполномоченных; клир, состоявший из епископа и настоятеля; приходская община. Между двумя первыми силами шла борьба за третью силу - приход. Уполномоченный имел идеологический и материальный интерес в приходе. Он влиял на приходские органы власти, выжимая пожертвования в «фонд мира», искал повода для нареканий в нарушениях закона, прав граждан и прочих придирок.

Архиерей поддерживал настоятеля в стремлении организовать духовную жизнь в приходе: соблюдать устав в богослужении, создать хор, проповедовать, заботливо выполнять частные требы. Архиерей требовал от священника безупречного нравственного поведения, заботы о прихожанах и храме. Финансовые отчисления в епархию были разумными, и не обременяли приход. Епархия снабжала приходы утварью и свечами. Священник обращался к епископу за советом, с богословскими сомнениями и приходскими проблемами. Священник мог доверять епископу и надеяться на его помощь.

В те годы церковь была другая. Там было живое человеческое общение, серьёзное отношения к богослужению и проповеди. Первостепенной задачей была духовная жизнь, а не коммерция. Епископ вызывал самое глубокое уважение. Он считал клирика человеком, а не «овощем» или «вещью», любил не словами, а заботой. При всём величии сана отношения с епископом оставались домашними и семейными. Он приходил в гости чай пить, и беседа с ним за столом оставляла глубокий след. Это не были пустые пересуды или хвалебные тосты в его адрес. То, что он говорил, осталось в памяти и моей, и моей жены до сих пор. Служить мне пришлось при 4-х епископах, все были разные: бескорыстный воин Христов Ермоген, рыцарь без страха и упрёка; кроткий и мужественный Гавриил; благородный и терпеливый труженик Варфоломей; мудрый Леонид - стиль отношений неизменно оставался простым. Епископ посещал священника дома и храме, каждое посещениебыло праздником.

Священник не был исключён из обсуждения церковных проблем. Епископ доверял клирикам и делился своими трудностями, а клирики старались поддержать его, чем могли. Разумеется, бывали клирики и прихожане, которые пользовались доверием уполномоченного и служили ему доносами.

В прошлом встречались священники, нарушавшие моральные принципы пьянством или развратом. Приход на них жаловался, епископ принимал меры, уполномоченный брал их под свою защиту и не позволял удалять с прихода. Это был способ разрушения Прихода.

Основная борьба велась за приходской актив. Община стремилась сохранить свой состав, обеспечивающий её духовное единство. Уполномоченный стремился разрознить «двадцатку», вводя в состав случайных лиц и переманивая кого можно из прежних. Эта борьба подтверждает, что решения общины имели реальную силу. Община сохраняла право выбора.

Любовь оскудела неприметным образом, и новый церковный уклад вызывает уныние. «Возрождение церкви» началось созданием новых общин и восстановлением храмов. Местная власть поначалу со скрипом разрешала организацию новых общин, потом пошла навстречу, стала помогать с ремонтом, а теперь сама занялась восстановлением храмов. Епископы сперва не вмешивались, позже приветствовали, потом взяли под контроль церковные доходы, а теперь отстранили Приход от финансово-хозяйственной жизни.

Интересно, что епископ никогда не помогает бедным Приходам.

Устав Прихода сократил в два раза фиксированную часть общины и лишил самостоятельности: хозяйственной, административной, даже законного права общины формировать саму себя. Власть в Приходе приватизировал архиерей. Если бы епископа избирали с участием клира и народа, или оставлена возможность отказаться от недостойного пастыря, его представительство было бы обосновано. В принятой форме Устав позволяет архиерею

неограниченный произвол и бесконтрольное насилие.

Федеральный закон 125 «О свободе совести и религиозных объединениях» провозглашает конституционное право граждан на объединение (Конституция, ст.30). Только «добровольное объединение граждан признаётся религиозной организацией» (ФЗ-125, ст. 6 и ст. 8).

«добровольное объединение граждан признаётся религиозной организацией» (ФЗ-125, ст. 6 и ст. 8). Централизованная религиозная организация не может создавать местную религиозную организацию, следовательно не должна менять состав учредителей: выгонять и назначать единоличным решением архиерея.

Устав Прихода вопреки ФЗ-125 декларирует, но не признаёт за гражданами право на добровольное объединение. Устав исключил понятие «учредителей Прихода», из которого исходит закон. Устав исключил законный способ формирования Прихода. Устав не объясняет, как возникает Приход РПЦ МП и его Приходское собрание, словно они падают с неба.

Согласно ст.2.2 Устава,«приход учреждается совершеннолетними гражданами РФ». Дальнейшая судьба учредителей, их участие в приходской жизни и права не объясняются. Устав не вводит учредителей в Приходское собрание. Ст.7.2. говорит, что «в Приходское собрание входят священнослужители и граждане из числа прихожан».

Согласно ст.7.3, «епископ единоличным решением вправе исключить всех членов и включить новых по собственному усмотрению». Члены Приходского собрания связаны коллективной ответственностью или круговой порукой (за проступок одного исключают всех).

О «добровольном объединении граждан» говорить не приходится. Такого права их лишает архиерейская власть. Без права на существование прочие права становятся пустыми декларациями и перечнем обязанностей. Нет смысла рассматривать фиктивные права.

Религиозная организация получает государственную регистрацию в качестве юридического лица (ФЗ-125, ст.8). ФЗ-125 даёт приходу имущественные права. Устав Прихода лишает Приход имущественных прав, передав собственность и права на неё Епархии и Патриархии(Устав,11.7 и др)

Лишая Приход собственности, Устав лишает его всех прав.

«Епархиальный архиерей является высшим (руководящим) органом управления Прихода» (ст5.1). Эта центральная заповедь Устава определяет общее бесправие всех органов прихода и неизбежную виновность за все, что случится, поскольку «Высший» Орган власти членом Прихода не является и ответственности не несёт. Основной издержкой такой установки будет утрата инициативы и застой приходской жизни. Застой характеризует состояние РПЦ в богословии и проповеди, в приходской и монашеской жизни. Действительных успехов РПЦ достигла в коммерции, приобретении имущества, политике и бюрократизации церковной жизни.

Произвол архиереев, подменивший их законную власть в церкви, разрушает строй и перспективы духовной жизни. Естественная задача священника созидать духовную жизнь в приходе, проповедовать, организовать богослужение на церковных началах, подменяется. Угождая архиерею, настоятель надеется на «доходное место». Для этого не требуется образование, качество проповеди и служения, моральные принципы или подвижничество.

Требуются лесть, донос и доход. Падает образовательный и духовный уровень священника, меняются стимулы. Приходская жизнь взамен духовных решает коммерческие задачи: заплатить в епархию взносы и обеспечить настоятелю красивую жизнь.

Безнаказанность возводит преступление в ранг привилегии. Епископ не отвечает за поступки. Он может разорить приход, уничтожить клирика. Ни приход, ни клирик не найдут правосудия. Церковный суд существует только для расправы с приходом или клириком. Высшая церковная власть не вмешается, а если вмешается, то на стороне архиерея. Не только иеромонахи, но архиереи имеют жен и детей, и это лучший вариант. Бывает хуже. Клириков епископ воспринимает как своих крепостных - бездушную вещь, с которой не церемонятся: использовал и выкинул.

Меня спрашивают: как остаёшься в РПЦ, если не согласен с происходящими в ней процессами? Куда идти? В этой церкви я крестился и прожил свою жизнь. В этой церкви стал священником и служил ей по совести 50 лет. Как священника этой церкви, меня посадили в тюрьму и там изувечили. В этой церкви служили люди, о которых с юности храню благодарную память. Я живу, где родился. Изменилась церковь. А я остался прежним, и у меня осталась последняя радость совершать Евхаристию. Когда её отнимут, подумаю куда бежать.

Сущность перемен в МП объясняет путешествие в поезде. В начале пути собралось общество, в котором было уютно. В пути одни пассажиры выходили на своих станциях, а новые пассажиры садились, чтобы ехать дальше. Состав общества поменялся. Появились новые люди. Одни курят, другие пьют, третьи матерятся. Маршрут поезда остался прежним. Куда ехали, туда и едем, только в новом составе. Атмосфера становится невыносимой, но цель прежняя – доехать до конечной станции, и поезд туда везёт. Раньше времени не выйдешь. Остаётся набраться терпения, включить механизмы внутренней защиты и ожидать конца пути.