«Новая душа» матери Марии в житии и творчестве

Ко дню их памяти публикуем фрагмент доклада «"Новая душа" матери Марии в житии и творчестве» Лидии Крошкиной, исследователя творчества святой, преподаватель Свято-Филаретовского института, впервые прозвучавший на конференции «"Мы все стоим у нового порога": свободное творчество матери Марии (Скобцовой)».

Новое сочетается со старым,
как в каждом живом деле
и «живом предании»,
и оба вырастают из вечного.
Мать Мария [1]

…Н.А. Бердяев назвал мать Марию «новой душой» [2], отмечая ее уникальную способность все соединять: поэтическую, политическую и религиозную деятельность. Действительно ей был дан дар целостного мировоззрения, целостной жизни, кризис которой она считала существенным признаком и бичом своего времени [3]. Что уж говорить о нас?

Поставив вопрос – что же нового в наследии матери Марии и в ее собственном житии, я с удивлением обнаружила: почти всё. В каждом ее деле мы видим новый мотив, слышим ее голос о новом. Диалог о новом и старом во всех его аспектах звучит у матери Марии и в публицистике, и в богословии, и в поэзии, и в житиях, и в художественном творчестве (и, уверена, наша конференция это нам замечательно раскроет). Везде мы видим новый и одновременно целостный взгляд на христианство, на Церковь, на человека и человекообщение, на социальную работу, на монашество, на аскезу, на творчество, на мученичество. Список можно продолжать.

Чтобы во всем этом многообразии не заблудиться, я решила начать с главного. То есть с Объединения «Православное Дело». В ряде статей, которые так и называются «Православное Дело», мать Мария формулирует то, что она считает существенным в деятельности объединения, оно-то и является новым. И принципиально, что это не благотворительность (вопреки мифам), но новый взгляд на Церковь и на человека, созидание новой жизни нового церковного общества. Это призыв к общему деланию – «строить новую жизнь» [4]. Этот призыв в проекции на наше время звучит суперактуально, так нам знакомы все черты кризисной эпохи: «Знаете ли вы, – пишет в 1935 году мать Мария, – что такое кризис жизни, кризис веры в Бога и в человека, кризис веры в осуществление образа Божия в себе и к раскрытию его в своем брате? Если вы знаете это, то мы с вами имеем целый огромный запас общих знаний, из которых надо сделать и общие выводы. Вот они: давайте строить новую жизнь» [5].

Что это за новая жизнь? Это жизнь на соборных основаниях. Мать Мария – горячий апологет этого нового для Европы термина, автору которого, А.С. Хомякову, она посвящает одну из своих монографий [6]. О соборности в эмиграции говорят очень многие. Безусловно, духом соборности пронизана жизнь РСХД. Но матери Марии не хватает «дела», в котором бы этот дух был воплощен, чтобы «не только в области теоретических построений, но и в области ежедневного <…> быта попробовать осуществить подлинную христианскую соборность, общую жизнь» [7]. Характерно, что создание объединения было не началом его деятельности: к 1935 году уже были открыты мужское и женское общежития, дешевая столовая, обслуживались русские больные во французских госпиталях и на дому, были открыты храмы, детская школа, проводились собрания и конференции. Все это мать Мария называет «радостным и братским делом» [8].

Спустя три года в сборнике «Православное дело», вышедшем в трагическом 1939 году, «когда решались судьбы мира» [9], мать Мария впервые публично выступает с теоретическим обоснованием нового сообщества. Его призвание не столько в практической социальной работе, сколько в преодолении логики индивидуалистической религии – «откреститься от мира, предоставить его бесам, спасать свою душу» [10], потому что только Церковь, призванная быть «водительницей человеческого рода», одна может ответить на все «проклятые» вопросы современности, и даже остановить войну, «благословить на создание Нового града» [11]. Мать Мария называет членов Объединения «Православное Дело» «работниками церковного обновления» [12] на ниве социальной мысли и социального действия.

Спустя еще три-четыре года, т.е. незадолго до ареста, в неопубликованной при жизни автора статье «Объединение Православное Дело II» мать Мария говорит: «Я воспринимаю нашу идеологию, хотя она и может быть точно основана на Евангелии и на многих высказываниях святых отцов, все же как некий взрыв, как нечто противоположное тому, чем жило и живет широкое церковное общество <…> Конечно, мы хотим чего-то нового <…> сама попытка дать православию дело – нова в самом корне» [13].

Эта новая взрывная сила заключается в соборно-личном методе, т.е. в отношениях, основанных на взаимопроникновенной связи всех со всеми и одновременно различении «каждого лица во всей его полноте» [14]. Эти отношения должно стремиться проецировать «на все виды социальной жизни» [15]. «Нам нужно выращивать соборный организм, а не устраивать механическую организацию» [16]. Мать Марию не пугает, что все это только «идеал, действительно не осуществимый в реальной жизни», но важно, чтобы «именно он стоял перед нами» [17]. «Каждое наше дело должно быть малой церковью, и все лица, работающие в нем и обслуженные им, должны быть членами органически связанными между собою и с целым» [18].

Итак, мать Мария предлагает полное новаторство, в котором она видит борьбу за подлинный дух православия, «единственный вывод … из Евангелия», «все остальное – уступка миру сему» [19].

Но этот новый образ церкви и церковного дела требует максимального напряжения, подлинного духовного подвига от братской группы (так она называет узкий круг единомышленников), потому что мыслится как «лаборатория для России» [20].

Мать Мария пытается представить и изобразить будущее осуществление этого замысла:

«Через сто лет будет существовать некий орден или братство, во всяком случае, некий подлинно живой организм, некая подлинная соборность, церковное тело, Тело Христово. Глава этого Тела будет Христос, в этом смысле оно будет настоящей малой церковью, составляющей органическую часть единой вселенской православной церкви. Этот организм будет заключать в своих недрах живое, любящее, сострадающее и сорадующееся сердце, - внутреннюю группу идеологически, духовно и братски объединенных людей. Они будут своей соборной напряженной жизнью, своей любовью, своим идеологическим единомыслием и жаждой практической активности питать и объединять весь организм, с которым будут находиться в самой нерасторжимой и подлинной связи. Этот организм будет не какая-либо общественно-благотворительная организация, а осуществленная соборность, проецированная на все виды человеческой деятельности идея соборно-личного начала. Виды же практической деятельности могут быть неисчерпаемо разнообразны. Если это будут школы, то все ученики этих школ будут не только воспитываемые и обучаемые кадры молодежи, но такие же неотъемлемые члены общего организма, как и их учителя, как и создатели всего дела. То же можно сказать об общежитиях, каких-либо столовых, каких-либо группах, занятых любым видом работы. Это будет подлинное осуществление общего дела, потому что на известной глубине «Православное Дело» только и может быть Общим Делом, т.е. некоторой литургией, проецируемой из церкви в мир. Каждый человек, так или иначе прикасающийся к этому живому организму, должен быть им переработан, как живая частица вещества, должен, сохраняя всю свою неповторимую личность, с радостью и любовью стать живой частью этого живого многоединства» [21].

Итак, это то, что, на мой взгляд, можно считать главным ответом, вестью и призывом матери Марии. Но это картина широкими мазками. За всей этой небесной перспективой лежит каждодневный поиск и опыт, опирающийся на конкретные отношения в конкретных условиях.

Новой мы можем назвать тему жизни матери Марии – мистику человекообщения, конкретизацию идеи соборности. Это такое общение с человеком и с миром, которое является «глубинным богослужением», «проникнутым подлинным трепетом богообщения» [22]. Мы знаем много свидетельств о том, как это воплощалось в жизни матери Марии. Одно из последних – воспоминание М.А.Струве чувства «потрясающего контакта, подлинного общения», для которого «не было никакой преграды» [23].

«Мы не первые, конечно», – говорит мать Мария. Вторая евангельская заповедь о любви к человеку, по ее мнению, – главная тема, которой с XIX века «пленилась и увлеклась» [24] русская религиозная мысль.

Мать Мария рассматривает всю европейскую историю как духовную борьбу двух заповедей – о любви к Богу и человеку, и в этой истории, по ее мнению, наступает новая эпоха, в которой она видит возможность их соединения. Но это только возможность: «Мы все стоим у нового порога / его переступить не всем дано…» [25]. Колоссальное значение в истории XIX века м. Мария придает тем создателям русской культуры, которым удалось «осознать над собой купол Церкви» [26]. Важнейшей вехой русской культуры она считает творчество Ф. М. Достоевского, отмечает его безграничную любовь к человеку, называет его одним из величайших знатоков человеческой души. «Всего мучительнее и напряженнее он любит человека именно там, где с особой силой ненавидит искушения, обступившие и побеждающие его» [27], – пишет она в своей монографии «Достоевский и современность». В этой мучительности и напряженности глубина созерцания в человеке искаженного Божественного образа. Итак, по мнению м. Марии, русская мысль «на все лады и всеми своими голосами повторяет, что она поняла, что значит отдать душу свою за ближних своих, что она хочет идти путем любви, путем подлинного <...> человекообщения, которое тем самым есть и подлинное Богообщение» [28].

Задачу и призвание для себя и для ближайших сподвижников мать Мария видит в том, чтобы все теоретические предпосылки русских мыслителей сделать практическими вехами, как для личных путей, так и для всякого внешнего делания. Вехи эти таковы: не просто «осознать над собой купол Церкви» [29], но самому стать одним из Ее живых камней: «Возьми меня, я только твой кирпич, / Строй из меня, непостижимый Зодчий» [30]. К решению этой задачи мать Мария приступает со свойственной ей энергией. Она прорабатывает христианскую аскетическую традицию и почти не находит в ней путей воплощения любви к человеку. Мать Мария говорит о новой аскетике – аскетике человекообщения, она прописывает ее этапы, призванные помочь всем, кто жаждет воплощения двуединой евангельской заповеди, кто хочет научиться любить. Она определяет аскетические требования по отношению к физическому, душевному и духовному миру ближнего. К физическому: «Любовь к человеку требует от нас аскетического служения его материальным нуждам»; к душевному миру: «надо уметь в буквальном смысле «ставить себя на место» другого человека, быть для каждого каждым, чужие страсти судить не извне, «не определять, что должно и что не должно для данного человека, но искать освобождения его от его страстей и эмоций не, в их механическом отсечении, а в сознательном и глубоком их преодолении, преображении, переключении» [31]. Аскетика по отношению к духовному миру заключается в том, человек «встречается с подлинным образом Божиим в человеке, и он должен безусловно и безоговорочно принять это страшное Богооткровение, преклониться перед образом Божиим в своем брате. Тогда ему откроется еще другая тайна, <…> Он увидит, как этот образ Божий затуманен, и он захочет во имя образа Божьего начать борьбу с диаволом. Он преуспеет, если возложит упование свое на Бога, а не на себя» [32].

Мать Мария всей своей жизнью и творчеством говорит о новой мистике – мистике человекообщения. Ее основания находит в образе Богоматери. Чтобы прийти к подлинному общению с ближними, надо усыновить их через со-страдание, со-бытие, со-чувствие, со-переживание. Все это иначе она называет чувством «всеобъемлющего материнства» (ср. с «всемирной отзывчивостью» Достоевского). Мать Мария рисует художественные образы, в которых отчетливо отражаются ее новые богословские находки, тесно связанные с открытиями предшествующих мыслителей.

Рассмотрим несколько примеров.

В 1920-е гг. м. Мария, как многие писатели русского зарубежья, обращается к житийному жанру. Одно из первых произведений – неопубликованный рассказ «Иоанникий». Это художественная зарисовка, в центре которой образ инока, проходящего различного рода соблазны, главным из которых становится, как это ни странно прозвучит, – любовь к Богу, утратившая единство с любовью к миру и человеку. Иоанникий преодолевает соблазн, переживает новое откровение о любви и в новом качестве идет служить миру. Это откровение любви матери Мария выражает через экстатическое состояние инока, пронзенного новой любовью к земле.

«Лечь бы на землю, огромным, будто выросшим телом своим покрыть всю земную грудь, горячими губами припасть к губам земли, глазами впиться в ее пустой, призывный и тоскующий взгляд и знать, что нет ничего, нигде нету, кроме распростертой горькой земли и его – Иоанникия» [33].

Параллель с эпизодом целования земли в «Братьях Карамазовых» очевидна.

«Он не знал, для чего обнимал ее, он не давал себе отчета, почему ему так неудержимо хотелось целовать ее, целовать ее всю, но он целовал ее плача, рыдая и обливая своими слезами, и исступленно клялся любить ее, любить вовеки веков» [34].

Любовный экстаз по отношению к земле в обоих произведениях завершается выходом на служение миру.

Желание послужить миру основано на жертвенной милосердной евангельской любви, откровение о которой в «Братьях Карамазовых» предваряется образом нового вина в сновидении Алеши. Новое вино также излюбленный образ м. Марии:

Мы все стоим у нового порога, 
Его переступить не всем дано, —
Испуганных, отпавших будет много.
В цепи порвётся лишь одно звено, 
И цепь испорчена. Тут оборва́лась
Былая жизнь. Льют новое вино
Не в старые мехи́ [35]

«Новый порог» дается только тем, кто окажется связующим звеном в цепи духовных исканий человечества. Всю русскую историю мать Мария рассматривает как такую цепь. Она отмечает момент раскола культуры и церкви (XVIII в.). Новое вино и новые мехи – это образ новой близости ко всем и ко всему, которую ощутила мать Мария после принятия монашества: «Нет, не удаленье, / А приближённость новая ко всем» [36]. «Монашество в миру» – новый путь служения миру, который «горит» (вспомним образ мира как красного города в художественном творчестве матери Марии). Образ Алеши в «Братьях Карамазовых» – одна из первых зарисовок «нового инока» в русской литературе, нам неизвестно продолжение его судьбы, ведь роман не окончен. Персонажи житий матери Марии – развитие обозначенного пути.

Так в житии «Авва Агр и авва Ор», созданном матерью Марией на основе историй «Древнего патерика», мы оказываемся свидетелями «новой жизни». Два инока уходят из монастыря в мир, один, Ор, – по велению страстей, другой, Агр, – ради спасения брата. Автор повествует: «И началась для братьев новая жизнь» [37]. Что же видит читатель? Он видит спуск во Ад. Пламенеющий любовью Агр спускается на самое дно жизни ради того, кто пьянствует, распутничает, ради одержимого гневом убийцы. Автор жития утверждает, что подвиг Агра тяжелее иноческого подвига в пустыни. Суть его – любовь и жалость, не знающие предела и меры. Все это так узнаваемо в собственном житии матери Марии.

Безмерность и беспредельность в исполнении заповеди о любви к человеку – новое качество матери Марии. В ее житийном произведении «Путь к человеческим душам» звучат слова: «никогда нельзя отсекать грешников, но искать, какими средствами можно их исцелить» [38].

Мать Мария открыла много новых путей. Обо всем новом в ее житии и творчестве невозможно сказать в рамках доклада, но есть общее ключевое начало – это соборность как воля к собранности в единый организм, пронизывающее ощущение общности всех со всеми, общая жизнь, состоящая из личных подвигов, совместная ответственность друг за друга, добровольное разделение участи.

Это начало отразилось и в новом осмыслении монашеских обетов послушания и нестяжания. Обет послушания, главный смысл которого, по мнению матери Марии, в предыдущие века был сосредоточен на отречении собственной воли и отдания ее в руки старца, должен обрести новое понимание. Сама жизнь «новаторствует», ставит современного инока в ситуацию инициативы и ответственности. Ныне «послушание становится служением» [39], – писала мать Мария. Оно должно быть не менее суровым и строгим, но ответственность теперь лежит на самом иноке. Он сам должен определять меру «своей добросовестности, жертвенности и самоотдачи», а старцем здесь становится сама Церковь, которая вручает ему ответственное церковное дело [40].

Корень нового, что монашество должно принять, по мнению матери Марии, лежит прежде всего в обете нестяжания, в его духовном, а не материальном понимании. Духовное нестяжание в положительном смысле она соотносит с заповедью блаженства о нищете духовной. Это обет нищеты. И материальной и духовной. «Нищета духа <…> – это есть отказ от своей духовной исключительности, отдача своего духа на служение делу Божию на земле и это единственный путь для общей жизни в едином соборном организме Церкви» [41].

Мать Мария нам открывает соборность в мученичестве, образ которого она описала, в житии мученика Никифора, дерзнувшего на страдания ради того, чтобы принести венец своему отпавшему другу. Это соборное мученичество мать Мария воплотила в собственной гибели.

И, самое главное, соборное начало выразилось в понимании и воплощении матерью Марией Церкви, открытой миру. «Оцерковление жизни» – это «ощущения всего мира как единого храма, украшенного иконами, которым надлежит поклоняться, которые надлежит чтить и любить, потому что эти иконы – подлинные образы Божии, на которых почиет святость Бога Живого» [42].

Обратимся к еще одному художественному, на сей раз иконописному образу – вышивке «Встреча Марии и Елизаветы».

Если мы вглядимся в него, то увидим богословскую мысль матери Марии в красках (точнее в нитках, т.к. это вышивка). Взгляды Елизаветы и Марии устремлены друг в друга, как бы прозревая Христа. Рука Марии волевым движением поворачивает лицо Елизаветы как бы говоря, смотри на Христа во мне. В пристальном напряженном взгляде друг в друга, едином сливающимся нимбе, одеждах и руках, в «новой приближенности» вне всякого приватного пространства мы видим человекообщение в соборном единстве, в котором нет никаких преград. Эту икону одновременно можно назвать образом Церкви, того собрания двух или трех во имя Христа, где в самом прямом смысле посреди них Христос.

Полностью доклад можно будет прочесть в сборнике конференции «"Мы все стоим у нового порога": свободное творчество матери Марии (Скобцовой)».

[1] Мать Мария (Скобцова). Воспоминания, статьи, очерки. Т. 1. YMCA-PRESS, 1992. С. 247.
[2] Бердяев Н.А. Памяти монахини Марии (Скобцовой) // Вестник Русского Студенческого Христианского Движения. 1965. № 78. С. 22.
[3] Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. Православное Дело // Жатва Духа… С. 350.
[4] Там же. С. 363.
[5] Там же. С.362-363.
[6] Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. А.С.Хомяков // Жатва Духа… С.261-288.
[7] Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. Православное Дело // Жатва Духа… С. 363.
[8] Там же.
[9] Мать Мария (Скобцова). Воспоминания, статьи, очерки. Т. 1…С. 247.
[10] Там же.
[11] Там же.
[12] Там же.
[13] Мать Мария (Скобцова). Воспоминания, статьи, очерки. Т. 1…С. 258.
[14] Там же.
[15] Там же.
[16] Там же. С. 259.
[17] Там же.
[18] Там же.
[19] Там же. С. 263.
[20] Там же. С. 262.
[21] Там же. С. 262-263.
[22] Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. Мистика человекообщения // Жатва Духа… С. 118-120.
[23] Слово Н.А.Струве, сказанное о матери Марии на круглом столе в марте 2016 года…
[24] Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. Вторая евангельская заповедь // Жатва Духа… С. 378.
[25] Кузьмина-Караваева Е. Ю. Духов день // Равнина русская ...С. 269.
[26] Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. В поисках синтеза // Жатва Духа... С.219.
[27] Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. Достоевский и современность // Жатва Духа... С. 289, 312.
[28] Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. Вторая евангельская заповедь // Жатва Духа... С.378.
[29] Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. В поисках синтеза // Жатва Духа. СПБ., 2004. С.219.
[30] Монахиня Мария. Стихи. Париж, 1937. С.7.
[31] Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. Вторая евангельская заповедь // Жатва Духа...С. 374-376.
[32] Там же.
[33] Данилов Ю. Иоанникий. Рукопись. ГАРФ. Редакторский портфель газеты «Дни».
[34] Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30-ти томах. Т. 14. Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1976. С. 326.
[35] Кузьмина-Караваева Е. Ю. Духов день // Равнина русская … С.269.
[36] Там же.
[37] Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. Авва Агр и авва Ор // Жатва Духа... С. 22.
[38] Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. Путь к человеческим душам // Жатва Духа... С. 52.
[39] Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. Еще о монашестве // Жатва Духа… С. 126
[40] Там же. С. 125-126.
[41] Там же. С. 128.
[42] Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. О монашестве // Жатва Духа… С. 118.