«Лики эпохи»

Качка слабых мучит и пьянит.
Круглое окошко поминутно
Гасит, заливает хлябью мутной –
И трепещет, мечется магнит.
Но откуда б, в ветре и тумане,
Ни швыряло пеной через борт,
Верю – он опять поймает Nord,
Крепко сплю, мотаясь на диване.
Не собьет с пути меня никто.
Некий Nord моей душою правит,
Он меня в скитаньях не оставит,
Он мне скажет, если что: не то!
«Компас», И.А. Бунин. 28.VIII.16

Семинар провели Свято-Георгиевское, Свято-Cерафимовское и Свято-Троицкое малые православные братства.

Фотографии людей, живших до революции, всегда притягивают взгляд. Вглядываясь в фотографии Д.И. Шаховского, А.Д. Самарина и епископа Серафима (Звездинского), ловишь себя на мысли, что это не просто лица, а действительно лики. В этих людях есть достоинство, есть ум, в них есть то подлинное, что так точно выразил И.А. Бунин в стихотворении «Компас».

Ведущие семинара Михаил Сергиевич и Анна Алиева, преподаватели Свято-Филаретовского института, во вступительном слове отметили, что историю можно узнавать и открывать по-разному: через события, через действие государственных органов, через документы, а можно через судьбы конкретных людей, которые не преклонились, которые не сломались, которые до конца сохранили свое достоинство.

Писатель Андрей Донатович Синявский в 1960-х годах сказал: «У меня с советской властью чисто эстетические разногласия». В октябре 1917 года страна враз перестала быть красивой, стало некрасивым общество, государство, улицы, люди, лица, ставшие злыми, агрессивными. Наверное, это можно назвать вторым грехопадением, которое случилось в нашем народе. По библейскому сюжету произошло обнажение человека: человек увидел, каков он на самом деле, он увидел свое безобразие, земля была проклята за него, затем началось братоубийство, происходило умножение зла. Все это, что в библейском сюжете растягивалось на тысячелетия, в истории нашей страны было спрессовано в несколько лет или в несколько десятилетий. Начался долгий кружной путь возврата, путь покаяния. Одна из причин революции заключается в желании уйти от реальности в призрачное бытие, то, что Н.А. Бердяев назвал главным соблазном зла. Наша страна впала в мертвящую иллюзию, люди стали строить мир, где все, кроме страданий, было ненастоящим. Но к счастью для нас, потомков, для страны, для общества не все были обмануты, не все позволили себя обмануть. Были люди, которые сохраняли мужество, сохраняли трезвенность и достоинство, которые не желали мириться с насилием и беззаконием, с уничтожением церкви и культуры. Если есть надежда у нашего народа, у нашего общества, то во многом благодаря им.

Прежде чем внимательно всмотреться в лики и в судьбы людей, Екатерина Степанова, преподаватель СФИ, предложила участникам семинара посмотреть на исторический контекст, в котором этим людям выпало жить. Ее сообщение было посвящено политике большевиков в отношении церкви в 1920-е годы. Первые декреты советской власти обозначили ее позицию в отношении церкви: лишить собственности, лишить прав юридического лица. Законодательные акты, принятые большевиками, были нацелены на то, чтобы уничтожить все организованные и законные проявления церковной жизни. На деле власть пошла дальше того, что было законодательно объявлено в декретах. Были развернуты кампании по вскрытию мощей, по изъятию церковных ценностей, якобы в помощь голодающим, был инспирирован обновленческий раскол. В 1920 году заведующий секретным отделом ВЧК Т.П. Самсонов писал председателю ВЧК Дзержинскому: «Тов. Лацис глубоко прав, когда говорит, что коммунизм и религия взаимно исключаются, а также глубоко прав и в том, что религию разрушить не сможет никакой другой аппарат, кроме аппарата ВЧК».

Людмила Комиссарова, заведующая Богословским колледжем при СФИ, рассказала о церковной ситуации в первые годы после октябрьских событий 1917 г. Очевидно, что октябрьский переворот и прямое наступление новой атеистической власти на церковь делало главной задачей и церковного руководства, и церковного народа защиту церкви от полного уничтожения. После февральской революция 1917 года и слома самодержавной системы в стране наблюдался подъём демократических сил, это отразилась и на жизни церкви. С одной стороны, наступило время «церковной демократии», создаются самые разнообразные церковные союзы, ведется непосредственная подготовка Поместного собора. С другой стороны, государство активно вмешивается в дела церкви, в частности смещает с кафедр «консервативных» архиереев, многие из которых были настоящими церковными людьми. Соборное начало ещё не было выработано, и его стало заменять начало демократическое. В церковь на место клерикализма вошёл секулярный дух.

К октябрю 1917 года церковь подходит без понимания как ей жить и как управляться. Октябрьский переворот радикально изменил ситуацию, церковь оказалась вынужденной все свои силы направлять на сохранение легальной структуры и церковного богослужения. Верующие стали объединяться и действовали не по указке сверху, а по собственному стремлению не допустить разрушения церкви. Созданные ранее союзы и советы направляли свою деятельность сначала на защиту церкви и патриарха лично, а затем – на развитие церковного просвещения. Союзы, объединения, советы и братства создавались сначала в Петрограде и в Москве, а потом и в других городах. Так, в Петрограде в годы Гражданской войны родилось более 20 братств. Много людей, особенно интеллигенции обращаются к вере. М.В. Шкаровский упоминает время 1920-х годов как церковную весну. Л. Троцкий писал о том, что началась настоящая эпидемия братств. Эта «эпидемия» развивалась вплоть до 1930-х годов и даже после, некоторые члены братств дожили и до 1970-х, 1980-х гг., благодаря им существует и Преображенское братство. Братства не просто выживали, они действовали, благодаря им в церкви появлялись новые формы церковной жизни, которых не было до этого времени.

Елена Старостенкова, директор Благотворительного фонда «101 км. Подвижники Малоярославца», посвятила свое слово Александру Дмитриевичу Самарину. Отвечая на вопрос о том, какие черты личности А.Д. Самарина были востребованы, Елена Евгеньевна особо отметила, что Александр Дмитриевич обладал мышлением стратега, полководца и государственного деятеля, то есть человека, который умеет предвидеть, что нужно сделать сегодня для того, чтобы завтра благополучно выйти на следующий этап развития.. У него были таланты организатора и администратора. Все его таланты оказались востребованы в церкви в 1920-е годы.

Важным фактом в биографии Александра Дмитриевича является то, что он был первым светским человеком в новейшей истории РПЦ, который стал в 1917 году кандидатом на высокий церковный пост – на пост митрополита Московского. Удивительно то, что кандидатура мирянина была поддержана многими авторитетными людьми церкви. Принимая активное участие в работе Поместного собора 1917-1918 гг., Александр Дмитриевич указал на необходимость собрать всю российскую паству в единую силу, способную противостоять антирелигиозному натиску, оформить и укрепить объединенные братства и приходские союзы по всей стране, чтобы при их помощи встать на защиту православных святынь и веры.

Ирина Елисеева, сотрудник Богословского колледжа при Свято-Филаретовском институте, в сообщении, посвященном епископу Серафиму (Звездинскому), привела воспоминания Таисии (Арцыбушевой) о начале его пути: «Владыка Серафим был сыном единоверческого священника отца Иоанна. Мать его умерла, когда он был совсем маленьким. Отец воспитывал его очень строго и в благоговении к храму. Особый трепет внушался ему к Божественной литургии и к принятию Святых Тайн. Двадцати лет он сильно заболел и получил исцеление от изображения тогда еще не прославленного преподобного Серафима Саровского. Вскоре он поступил в монастырь. Кажется, в двадцать семь лет получил постриг»*.

В январе 1920 г. в Троицком подворье патриарх Тихон совершил епископскую хиротонию, и, вручая посох, напутствовал епископа Серафима: «Иди путем апостольским… где придется пешком – пешком иди. Нигде ничем никогда не смущайся. Неудобств не бойся, все терпи. Как ты думаешь, даром разве кадят архиерею трижды по трижды? Нет. Недаром. За многие труды и подвиги, за исповеднические его болезни и хранение до крови веры православной». Эти слова исполнились в жизни владыки Серафима.

Во время своего служения в Дмитрове с января 1922 года архиепископ Серафим собирает и окормляет верующих, учреждает Братство Животворящего Креста Господня. В центре жизни и служения братчиков была Евхаристия. Его духовные чада мирянским чином совершали богослужения на дому, а когда был священник, обязательно служили и Божественную Литургию. В разное время, в зависимости от того, как происходили ссылки, братский круг собирал мечёвцев (членов общины св. Алексия и сщмч. Сергия Мечевых), и тех, кто входил в братство архиепископа Арсения (Жадановского). Епископ Серафим также окормлял дивеевских сестер. Владыка смог собирать церковное собрание в самые трудные годы, когда роль пастыря была ключевой.

О князе Дмитрии Ивановиче Шаховском – видном общественном деятеле – участнике земского и кооперативного движения, секретаре I Государственной думы, одном из основателей кадетской партии, исследователе истории декабристов и творчества П. Чаадаева, вдохновителе Приютинского братства рассказала Мария Патрушева, преподаватель СФИ.

Главным событием середины 1880-х годов стало рождение Приютинского братства, одним из вдохновителей которого был Дмитрий Иванович Шаховской. Он сформулировал мировоззренческие позиции Братства в письме «Что нам делать и как нам жить?». Оно включало три аксиомы: так жить нельзя; все мы ужасно плохи; без братства мы погибли. Измениться человеку одному не по силам, нужно братство. Поэтому необходимо руководствоваться простыми принципами и правилами: 1. Работай как можно больше. 2. Потребляй (на себя) как можно меньше. 3. На чужие беды смотри как на свои, просящему у тебя дай и не стыдись попросить у всякого: не бойся просить милостыню. Без Братства, по утверждению Дмитрия Ивановича, невозможна была никакая плодотворная деятельность – ни профессиональная, то есть личная, ни общественная. Общей идей виделось просветительство, сближение с народом. Первостепенным для русского общества Д.И. Шаховской считал развитие личности: «Я не хочу, чтобы из него (русского человека) развивался узкий индивидуалист, но я не могу не стараться изо всех сил, чтобы в нем сильнее выразилась определенная личность с сильными желаниями, ясным сознанием своих целей и твердостью, и постоянством в их достижении. …пока не разовьется личность, …возможны только стихийные движения, а я хочу настоящей человеческой жизни».

В целом позиция приютинцев заключалась в ответственности за жизнь страны. Эту ответственность они определяли как идею соборного сознания с максимальным раскрытием личности на всех уровнях – от конкретного человека до человечества в целом.

В заключение гости и участники встречи приняли участие в обсуждении вопросов: какие качества человека – церковного и общественного деятеля – проявились в этих людях; а также есть ли в сегодняшней церковной жизни возможность для применения этого опыта.

В ближайшее время будут доступны полные версии докладов.