«Левитская кровь»

Отец Сергий Булгаков имел дар охватывать мыслью обширное многообразие видов человеческой деятельности – от экономических вопросов и политики до культуры, истории христианства и богомыслия. Он всюду находил положительные стороны, умел их выявлять, соотносить и объединять. Двадцать восемь томов произведений. Сотни и сотни статей! Всего его творения охватывают двадцать тысяч печатных страниц. Он переведен почти на все европейские языки. Тем не менее, долгое время у нас в стране существовал «заговор молчания» по отношению к о. Сергию. Только в последние десятилетия он начал разрушаться.

Сергей Николаевич Булгаков родился на Орловщине, в семье потомственного провинциального священника. Огромный род Булгаковых, происходивший от каких-то татарских князей, был широко расселен по России. Среди Булгаковых были и многие церковные писатели, историки, богословы, среди них – отец  писателя Михаила Булгакова, Афанасий Булгаков. Знаменитый митрополит Московский прошлого века, Макарий, тоже из рода Булгаковых. Но сам Сергей Николаевич родился в семье бедного священника, в семье, где было трудно жить, и к тому же, как сам Сергей Николаевич вспоминал, удрученный бедностью отец частенько пил... Мальчик, тем не менее, сохранил какие-то органические, сердечные, трогательные воспоминания об этой среде. Друзья про него потом говорили, шутя, что он родился в епитрахили, то есть родился священником. И он сам говорил о себе, что «во мне течет левитская кровь».

В 1884 году Булгаков поступил в Орловскую духовную семинарию, но в 14 лет потерял веру, совершил «отшествие блудного сына из дома отчего» и перебрался в гимназию, которую и кончил в 1889-м. Так как учился он хорошо, то позже направился в Московский университет. Там в отроческой беспомощности перед нигилизмом заразился ядами «интеллигентщины» и втянулся в марксизм: «Меня влекла область филологии, философии, литературы, я же попал на чуждый мне юридический факультет в известном смысле для того, чтобы тем спасать отечество от царской тирании, конечно, идейно. А для этого надо было посвятить себя социальным наукам, как каторжник к тачке, привязав себя к политической экономии. К прохождению через это чистилище я сам обрек себя и тем искупил свой грех блудного сына». В 1894 году окончил юридический факультет и был оставлен преподавать политэкономию.

Его дальнейший путь был возвратом к вере, но не сразу. Чтобы избавиться от гнета марксизма, нужно было разобраться с его научной обоснованностью, и это Булгаков сделал. Он выявил, например, что сельское хозяйство не живет по законам Марксова капитализма. А затем он освободился от «панического страха перед «научностью» и ее синедрионом», потому что атеисты назойливо требовали от верующих научно доказывать свою веру. Здесь кое-какая польза была для него и от Канта. Но нужно было идти дальше Канта. Постепенно он уяснил, что религиозный опыт не подсуден науке, что здесь важны, прежде всего, открытость сердца и встреча с Богом. Однажды в красоте южнорусской природы ему открылась высшая Красота и присутствие Божие: «Передо мной горел первый день мироздания. Все было ясно, все стало примиренным, исполненным звенящей радости». «Ныне отпущаеши», – так он обозначил тогда происшедшее освобождение от гнета безбожия. Но еще не прозвучало «Христос Воскрес!». Затем был другой зов, была, как он потом писал, «чудесная встреча» с Сикстинской Мадонной в Дрездене: «Сама Ты коснулась моего сердца, и затрепетало оно от Твоего зова».

В 1900 году выходит его книга «Капитализм и земледелие». Он получает кафедру политэкономии в Киевском политехникуме, преподает, постепенно переходя к философии. «От марксизма к идеализму» шел путь его мысли (осталась и книга с таким названием – СПб, 1903). Он принял идеал цельного знания на основе метафизики всеединства В.С. Соловьева, чтобы свидетельствовать христианскую веру во всеоружии философии и науки и практически менять окружающую жизнь. Когда Булгаков окончил юридический факультет Московского университета – экономистов тогда готовили именно на юридических факультетах, – для написания магистерского сочинения он был командирован в Берлин, где сблизился со столпами тогдашней социал-демократии – Августом Бебелем и Карлом Каутским. В 1900 году у него происходит духовный кризис, в связи с чем он пишет: «Мой марксизм начал трещать по швам. Я вернулся к вере в личного Бога вместо безличного идола прогресса. Меня вновь повлекло в родную церковь неудержимо». Правда, его воцерковление произошло несколько лет спустя в Оптиной пустыни, когда он пришел к исповеди.

Булгаков – человек необычайной работоспособности. В 1906 году он возвратился в Москву, преподавал в Московском Университете, а с 1907 года – в Коммерческом училище (ныне Плехановка). Принимал активное участие в работе Религиозно-философского общества В.С. Соловьева. Был избран депутатом Второй Государственной Думы от Орловской губернии, попытался организовать «Союз христианской политики». Будучи тогда беспартийным христианским социалистом, он хотел очистить социализм от атеизма, от всякой ненависти, следуя Достоевскому, что православие – это и есть русский социализм. Православным же было чуждо сближение с социализмом, а социалистам было чуждо все религиозное. Никому в Думе это было тоже не нужно. Булгаков оказался совершенно один, без поддержки и понимания. Тем временем его душа внутренне менялась. И тут, помимо всякой Думы, в 1907 году происходит решающая на его духовном пути встреча со старцем в одной пустыни, имени которого он не называет: «От старца услышал я, что все грехи человеческие как капля пред океаном милосердия Божия. Я вышел от него прощенный и примиренный, в трепете и слезах, чувствуя себя внесенным словно на крыльях внутрь церковной ограды». Православию он отдал целиком и свое сердце, и свои труды.

В то время он познакомился с Бердяевым. Они настолько подружились, что друзья в шутку их называли братьями Диоскурами, близнецами, или Бергаковым и Бурдяевым, – вот так они всегда фигурировали вместе, хотя в очень многом отличались.

С 1909 года Булгаков участвует в «Вехах» как религиозный философ, принявший истину Православия. В 1910 году подружился с о. П.Флоренским и с кругом М.А. Новоселова. К этому времени изменилось и его отношение к монархии: «Я постиг, что царская власть есть в зерне своем высшая природа власти, не во имя свое, но во имя Божие». По-другому он стал оценивать русскую историю. «Любовь к боговенчанному Царю» навсегда вошла в его сердце, но одиноким он оставался в этой любви и все вокруг постоянно попирали ее. Над ней издевалась не только, как он выразился, «интеллигентская чернь», но и те, кто, казалось бы, должны были отнестись с пониманием: «Н.А. Бердяев бердяевствовал в отношении ко мне и моему монархизму, писал легкомысленные и безответственные статьи о «темной силе»; кн. Е.Н. Трубецкой плыл в широком русле кадетского либерализма и, кроме того, относился лично к Государю с застарелым раздражением (еще по делу Лопухина). Г.А. Рачинский, конечно, капитулировал по всему фронту и был левее левых (впрочем, он и прежде был таков же). Из моих друзей только П.А. Флоренский знал и делил мои чувства в сознании неотвратимого и отдавался обычному для него amor fati [лат. любовь к року]… Я видел совершенно ясно, знал шестым чувством, что Царь не шофер, которого можно переменить, но скала, на которую утверждаются копыта повиснувшего в воздухе русского коня».

Сергий Булгаков видел, что Россия стремительно росла экономически, но духовно разлагалась. Медленно и мучительно умирал душой вместе с монархией. Государь император Николай II, по его оценке, вел дело к «самоубийству самодержавия». Он чувствовал себя ответственным за те безумия и преступления, которые творились тогда в России именем царской власти. Интересно, что и сам Булгаков пережил в этом плане определенную идейную эволюцию. Когда в 1917 году не кто-нибудь, а епископ Андрей (Ухтомский) предложил ему организовать партию христианских социалистов и стать ее лидером, то он на это в одной из своих статей ответил, что лучше пусть социалисты воцерковляются, становятся христианами, и пусть христианизируется их социализм, поэтому нечего создавать какие-то особые партии.

Еще не будучи священником, он активно работал для Поместного Собора 1917-18 гг. в качестве члена Высшего Церковного Совета. А когда заявил о намерении принять рукоположение, сам Патриарх Тихон сказал ему: «Вы нам в сюртуке нужнее, чем в рясе». Это было не отказом, а признанием его заслуг. Он стал священником в День Святого Духа 11 июня 1918-го года в Даниловом монастыре. Служение Церкви стало главным делом его жизни. Боговоплощение заняло центральное место в его философии и затем в богословии. Православие, считал Булгаков, формирует особый душевный склад, где преобладают любовь, смирение, искренность и простота души. Оно формирует сердце человека и красоту его души – здесь он верен И. Киреевскому. В этом внутренняя сила Православия и его внешняя слабость. Призыв ап. Иоанна «Дети, будем любить не словом и не языком, но делом и истиной» (1 Ин.3.18) Булгаков принял как обращенный к нему лично. Он услышал и исполнил, и Православие открылось ему сохранившим дух любви ап. Иоанна, дух особой внутренней близости ко Христу. Многочисленные свидетели помнят силу его молитвы перед Престолом Божиим. Это сердцевина самого его существования, его творческого богословского вдохновения. Он любил говорить, что черпает свое богословское вдохновение со дна Евхаристической Чаши.

Самые известные его философские произведения: «Два града» (1911); «Философия хозяйства» (1912); «Свет Невечерний (созерцания и умозрения)» (1917); «Тихие думы» (1918). «Трагедия философии (философия и догмат)» (1918) была издана на немецком в 1927 году, а на русском только в 1993-м. «Философия имени» (1952) – последняя философская книга Булгакова, посвященная спорам, связанным с имяславием. На эту тему писали также Флоренский и Лосев.

13 октября 1922-го года ГПУ арестовало Сергия Булгакова как «пользующегося авторитетом среди духовенства и верующих», «монархиста по убеждениям», занимавшегося также «активной ученой работой против рабочего движения при бывшем царском правительстве». Начальник следственно-оперативного отдела ГПУ в Москве Менжинский предписал «проф. С.Булгакова после ареста выслать за границу бессрочно». Вскоре он был освобожден и 27 декабря 1922-го года выслан с семьей в Турцию. Оттуда направился в Прагу, где преподавал богословие и каноническое право на Русском юридическом факультете университета.

Булгаков был человеком, впервые пробившим окно в диалоге между христианами. В 1923-м он  возглавил новосозданное Братство Св. Софии, он был тем, кто создавал РСХД. Когда начались первые конференции, конгрессы Всемирного Совета Церквей, Булгаков представлял там Православную Церковь. Смысл своего участия видел в том, чтобы свидетельствовать истину Православия другим исповеданиям и укреплять в православных церквах дух вселенскости, унаследованный с раннехристианских времен, но потерявший былое звучание.

Он явился одним из основателей Богословского института на Сергиевом подворье в Париже, и с 1925 года он возглавляет его, являясь деканом и профессором догматики, где и трудился до смерти в 1944 года. Эти годы были посвящены литургическому и духовническому служению в церкви этого подворья, проповеди, преподаванию и богословскому творчеству. Среди его духовных детей были, например, мать Мария (Е.Ю. Кузьмина-Караваева), а также с. Иоанна (Рейтлингер), с. Елена (Казимирчак-Полонская) и другие монахини в миру.

Богословские работы Сергия Булгакова образуют две трилогии. Первая: «Купина неопалимая» (о почитании Божией Матери, 1927), «Друг Жениха» (посвящена Иоанну Крестителю, 1927) и «Лествица Иаковлева» (об Ангелах, 1929).

Следующая трилогия посвящена Богочеловечеству и включает работы «Агнец Божий» (1933), «Утешитель» (1936) и «Невеста Агнца» (1945). Кроме того, в Париже вышли также: «Апокалипсис Иоанна (опыт догматического истолкования)» (1948); «Св. Петр и Иоанн. Два Первоапостола» (1926); «Православие (Очерки учения Православной Церкви)» (1930); «Икона и иконопочитание (Догматический очерк)» (1931); «О чудесах евангельских» (1932); «Радость церковная» (1938). Также сборник статей «Христианство и еврейский вопрос» (1941).

В 1930-е годы разыгрывается трагедия. Дело в том, что правые, монархисты (церковные), отклонившиеся от нашей Церкви, считавшие, что Русская Православная Церковь в России - это все одни... энкеведешники,, ненавидели Булгакова, потому что он не примкнул к их лагерю. Что касается просоветских группировок, они тоже относились к нему отрицательно, по той же причине он не принимал их (хотя политика его уже в то время особенно не волновала). Они начали догматический подкоп под него, чтобы обвинить в ереси, чтобы превратить в создателя лжеучения. Такой гигантский ум, безусловно, поднимал массу спорных вопросов! Он был уязвим! Уязвим, как каждый большой человек... Неуязвим только глупец, который говорит азбучные истины: дважды два четыре – как тут можно быть уязвимым? А тот, кто поднимает проблемы, конечно, уязвим! И таковым был Булгаков.

Впечатление, которое оставила эта личность в людях, его знавших, неизгладимо. В последние свои годы Булгаков был болен раком горла, ему сделали операцию, и он не мог уже читать лекции и служить. Только близкие понимали его шепот. Но он продолжал работать, непрерывно, много работать! До сих пор издаются его неопубликованные произведения.

Люди, присутствовавшие при его смерти, свидетельствуют, что это была не смерть, а – преображение: «В течение нескольких часов от лица его шел необыкновенный свет, и все это видели. Это была не агония, а вознесение духа... Он как бы переходил, он созерцал те миры, в которых всегда внутренне жил... И в этом созерцании он перешел грань, отделяющую этот мир от того мира…». Именно так и говорил о себе о. Сергий: «Я не умру, а преображусь».

О. Сергий скончался 13 июля 1944 г. Митр. Евлогий (Георгиевский) сказал в надгробном слове: «Дух Святой преобразил в душе твоей Савла в Павла. Ты был истинным христианским мудрецом, учителем жизни, поучавшим не словом только, но и всем житием своим, в котором – дерзаю сказать – ты был апостолом». Многие десятилетия после смерти имя его у нас в стране не упоминалось. В философском словаре, вышедшем в 1952-1953 году, вы не найдете имени Булгакова. Впервые оно появляется лишь в философской энциклопедии 1960-х годов - краткая справка. И вот сейчас совершается его возвращение к нам. Правда, возвращение более медленно, чем возвращение Владимира Соловьева, Николая Бердяева и других философов. Потому что Булгаков во второй половине своей жизни больше уделял внимания проблемам собственно богословским, а не философским. Поэтому издание его трудов, вероятно, должно быть делом церковных академических инстанций и учреждений. Но, так или иначе, заговор молчания кончился, так или иначе, эта величественная, светлая фигура кроткого, мудрого, просветленного человека, человека гигантского ума, огромной веры, человека, жизнь которого была исканием, и не только исканием, но и обретением, полнотой обретения, – сегодня он снова с нами.

***В статье использованы материалы из сборника лекций и бесед о. Александра Меня «Мировая духовная культура».

Об о. Сергии Булгакове:

Избранные труды о. Сергия Булгакова: