«Что нас разлучает с Богом, то нас разлучает и друг с другом»

И в первую очередь потому, что они вместе приняли Христа и готовность разделить Его путь до самого конца, а во вторую очередь потому что они по-христиански относились друг к другу и к людям.

О. Михаил Шик искренне недоумевал, когда в его присутствии сожалели о тех, кому пришлось пострадать за веру. При этом он пояснял: «Пострадать в данном случае – значит принять логическое следствие сделанного человеком выбора пути – пути со Христом». И Наталья Дмитриевна его всегда в этом поддерживала. Ни в одном письме вплоть до самого последнего, нет даже намёка на то, что нужно не рисковать, подумать о детях, об их будущем, о возможных трудностях.

Отец Михаил был рукоположен в священники в 1926 году в ссылке. В то время было уже совершенно очевидно, что такой выбор принесёт семье только страдания и лишения. В это же время Наталья Дмитриевна, рискуя положением всей семьи а, значит, и маленьких детей, отправляла мужу в ссылку богослужебную литературу, Библии, богослужебную утварь. В 1930-е годы о. Михаил Шик был за штатом, храм был закрыт, он мог бы вообще не служить. Но в пристройке дома была сделана настоящая домовая церковь, за существование которой он и был арестован и расстрелян в 1937 году. К нему постоянно приезжали духовные чада, которых, несмотря на огромный риск с радостью принимала вся семья. Они были согласны, на «страдания по плоти», которые неизбежны для семьи, существующей в мире сем, лежащем во зле. Это они понимали и сознательно принимали.

Любовь друг к другу, которую им даровал Господь, рассматривалась о. Михаилом как алтарь, на котором можно приносить жертвы Богу, осуществлять служение Божье. В одном из писем Натальи Дмитриевны есть примерно такие строки – что нас разлучает с Богом, то нас разлучает и друг с другом, а поскольку нужно вместе предстоять пред Ним, поэтому с этим необходимо бороться.

Они постоянно заботятся о взаимном духовном возрастании: открывают друг другу свои слабости и проблемы, иногда, фактически друг перед другом исповедуются. И стараются поддерживать один другого, выравнивать его состояние. Но при этом огромном взаимном доверии и открытости, есть старший – отец Михаил, и Наталья Дмитриевна всё время это подчёркивает. Например, она пишет: «Житейски я могу с помощью Божьей и родных обойтись и без твоей помощи, но духовно я очень нуждаюсь в твоей поддержке. И когда заглушаю в себе эту духовную потребность, чувствую, что совершаю грех».

Поэтому есть и послушание, которое не подчинение, а согласование и свободное принятие в любви. При этом подчёркивается, что достигать этого согласия нужно, не дожидаясь пока тот с кем ты соглашаешься, достигнет какой-то духовной высоты. Любовь – может давать авансы, глаза любви могут видеть путь другого, духовный путь. Наталья Дмитриевна подчёркивает, что духовная жизнь супругов – это не просто духовная жизнь каждого, это духовная жизнь одного в зеркале другого.

Например, о. Михаил пишет Наталье Дмитриевна, видимо, в ответ на её вопрос: «После твоих последних полученных писем сегодня весь день думал, где корень тех душевных неустройств, которыми ты болеешь (по завету Феофана) [1] и вот что мне кажется нужным сказать тебе после обдумывания: Ты по природе наделена богатыми возможностями, которые ещё закреплены особенностями твоего воспитания. Но сама Ты волею, сознанием, и вниманием недостаточно обработала своё наследственное достояние, не устроила архитектурно, не завела порядка. Поэтому, хотя благодаря природе Твоей, на Тебя нападают редко сильные страсти, но и слабые нападения производят в Твоей душе много беспорядка и смятения. Тем более Тебе важно иметь твёрдый порядок в духовной жизни, что по многозаботливости Твоих материнских и других семейных обязанностей, ты принуждена жить среди внешнего беспорядка и суеты. Только наличие осознанного крепкого стержня внутри себя делает переносимыми труды твоего материнства. Если есть внутри порядок – внешний беспорядок не страшен – он душу не взбаламутит и сам подчинится упорядочению. …Чтобы не говорить от своего худоумия, сделаю тебе выписку из еп<пископа> Феофана: "Вы говорите, что не совладаете с мыслями, и что видите в себе одно неустройство, и мысли, и желания, и чувства – всё идёт вразброд и привести их в какой-либо порядок сил нет. Вот вам решение, почему это так: центра нет"» [2]. Далее отец  Михаил подчёркивает, что созидание этого духовного центра – самая главная обязанность, даже более важная, чем воспитание детей: «Внимай же себе, помня, что из многих дел и обязанностей эта самая главная, хотя и не самая трудная. Она главнее даже, чем все заботы о воспитания детей, п.ч. только исполняя её и детей воспитаешь так, как это бы нужно» [3]

Находясь за несколько тысяч километров друг от друга, в какой-то момент они приходят к тому, что нужно читать Евангелие и Апостол вместе. Наталья Дмитриевна пишет о том, как это здорово, что они знают, что читают одно и то же, чтобы вместе это переживать и быть в духовном пространстве общим телом.

В другом письме Наталья Дмитриевна говорит, что нет ничего губительней для взаимных отношений, чем чувствовать себя правым. И кто меньше сознает свою виновность, тот больше виноват. И дальше она просит о. Михаила о том, чтобы им вместе молиться о видении своих согрешений и неосуждении другого, невзирая ни на какие тяжёлые испытания.

При таком пристальном внимании друг к другу, они никогда не замыкались на своей семье. Едва сводя концы с концами, регулярно посылали деньги семье Сидоровых [3]. Находясь в Малоярославце в крайне в стеснённых обстоятельствах, Наталья Дмитриевна постоянно бесплатно пускала в дом пожить тех, кому жить было вообще негде (а в этот город постоянно прибывали ссыльные). О. Михаил не переставал окормлять своих духовных чад, которые приезжали к нему за советом. Дочь отца Михаила и Натальи Дмитриевны, Елизавета Михайловна Шик рассказывала, как во время войны детей посылали собирать на поле мороженую конину, которую ели (под Малоярославцем зимой 1941 года шли ожесточённые бои и на полях лежало много убитых лошадей). И всё, что они привозили, мама тут же раздавала, а им приходилось идти вновь.

Детям родители в первую очередь старались передать евангельское отношение к людям: «Поступай с другим так же, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой». Это очень явно ощущалось при общении с Елизаветой Михайловной. Совершенно непонятно было, за что именно ты удостаиваешься такой искренней любви, но при этом оставляющей тебе свободу, от человека, который тебя не очень-то давно знает. И такое ощущение, как выяснилось позже, было у многих, кто с ней общался. Сама Елизавета Михайловна около 20 лет (а её уже было 88!) ходя в храм, старалась как можно больше сделать: помогала вести библейские встречи, разливала по праздникам Святую воду, каждый (!) вторник ходила в психоневрологический интернат, где содержался сын одной из её знакомых (не родственник), где её ждали около 50 детей, которых она знала по именам и с каждым из которых успевала пообщаться. Последние годы она посвятила тому, чтобы драгоценный опыт семьи её родителей стал достоянием Церкви: в 80 лет освоила компьютер и набрала все 613 писем, которые теперь изданы, выступала на конференциях, встречалась и просто рассказывала о своих родителях всем, кто хотел узнать о них.

И у нас тоже есть возможность прикоснуться к этому драгоценному опыту и в нашей жизни что-то изменить.