О пророчестве, провокации и диалоге церкви и культуры

– Как Вы думаете, есть ли у современного искусства – театра, кино – не только культурная, но и духовная миссия?

– Конечно, существует такая миссия, но это всегда сложная вещь. И художник, как правило, человек сложный, ведь он рожден тем временем, в котором творит, со всеми противоречиями своего времени. Эта духовная миссия, способность нести свет, должна быть и есть не только у искусства. Поэтому со стороны верующих людей, христиан, обязательно должна быть сделана попытка услышать художника и не судить его, как мы сейчас часто можем видеть. Не случайно главный тезис сегодняшней нашей встречи – жить вместе. Но умение жить вместе это уже вывод и плод – этому нужно еще научиться и понять, что искусство и вера – это вещи, обогащающие людей и ни в коем случае не конфликтующие друг с другом. С одной стороны, это явления разные, с другой же – очень близкие, предполагающие открытость сердец. То, что происходит на этом фестивале, когда христиане открывают свои сердца в том числе для сложного искусства, порой амбициозного, порой очень резонансного и неоднозначного, мне видится чрезвычайно важным. В то же время художник тоже должен быть открыт и знать, в каком мире он существует и что заботит людей. Через искусство, как и через веру открывается внимание к человеческому духу и радость полноты бытия.

– Насколько современное искусство соотносимо с пониманием судьбы мира, его перспектив, то есть с пророчеством? Есть ли такие художники-пророки сегодня?

– Думаю, что есть. Но как их сразу отличить во всем этом информационном спаме я, честно говоря, не знаю. Один богослов XX века говорит, что творчество художника должно быть его дерзновенным ответом Богу на сотворение себя. Творческий человек не может не задаваться вопросом, кто он сам, существует ли он в диалоге с Богом, в приятии Его или неприятии? Те же вопросы задает себе и вера, которая, мне кажется, тоже не может быть без дерзновения.

– В одном из интервью, вспоминая слова Сталина, что художник должен быть «инженером человеческих душ» вы сказали, что искусство действует на человека чрезвычайно и может увести его в любую сторону. На что опираться художнику в своем творчестве, чтобы не сбиться самому и другим не предложить злых путей?

– Такая опасность несомненно есть. Человек часто слеп, его поиски существуют во всей палитре жизни – от позитива до негатива. Я считаю, что художник должен быть свободным. Он, прежде всего, провокатор, тот кто подталкивает человека на поиск верных путей. Художник не должен наставлять, ему нужно самому ответить на вопросы, что есть добро, а что есть зло. Художник не мерило истины, он только находится в ее поиске. Я не могу сказать однозначно, что художник ведет или должен вести к свету. Его произведения могут бодрить или раздражать религиозное сознание. Тут уже вопрос смирения и понимания христианина, как та или иная мысль художественного произведения решается им самим, насколько в нем самом живы любовь и принятие другого человека или взгляда.

– Вы впервые участвуете в Фестивале «Преображенские встречи», в чем, по-вашему, заключается смысл и значение этой встречи? И о чем важно было бы говорить здесь в следующем году?

– Это совершенно удивительное событие, когда Церковь ищет диалога. Это вообще внутреннее открытие для меня, потому что, кажется, уже произошел некий водораздел, который отделяет современное искусство от веры. Но такое масштабное событие как этот фестиваль разрушает мои стереотипы. Я не чувствую никакого пренебрежения, хотя я пришел с дредами – ни одного косого взгляда. Хотя, в других комьюнити можно услышать все, что угодно. Я увидел христиан, идущих навстречу, которые внимательно слушают, пытаются понять, стараются находить то, что близко друг другу, театру, Церкви. Желание услышать другого – это великая вещь и это очень христианский поступок.

О чем хотелось бы говорить? Об этом нужно думать. Здесь возможно обсуждение важных острых тем. Потому, что лучше их решить здесь малым кругом, сейчас, пока они назревают, пока не пройдена очередная точка невозврата. Поэтому, с Богом!