Христианское единство – дело любви, а не теории. Часть 1

Алексей Наумов, президент Культурно-просветительского фонда «Преображение»: Наша сегодняшняя встреча посвящена христианскому единству. Но для начала, отец Штефан, расскажите немного о себе и о Вашем опыте общения с другими христианами.

Отец Штефан: Благодарю вас за приглашение. Я очень рад нашей встрече, для меня ценно такое общение. Поскольку я родился и вырос в Германии, то у меня всегда было много контактов с представителями других конфессий. В том городке, где я жил в детстве, лютеран было больше, чем католиков (католиков было около 30% всего населения), а первая девочка, в которую я когда-то влюбился, была православной, из Греции. Это была семья, с которой мы очень дружили. Вообще, с греками у меня с детства было много контактов, поэтому православных я знал неплохо еще с тех лет.

Учился я в епархиальной семинарии в Бонне, на самом западе Германии. После этого вступил в Общество Иисуса, стал иезуитом и служил несколько лет в Мюнхене, в 2011 году переехал в Россию, в Новосибирск, а через год – в Томск. В начале марта 2018 г. я приехал в Москву. Сейчас мне 42 года, из них почти 16 лет я в сане и скоро 7 лет, как я живу в России. Здесь, в России, как раз и начинается то, что очень тесно связано с темой христианского единства.

«Малый ковчег». Единство в любви и милосердии

В Томске у меня было много контактов, в первую очередь, с православными, а также с лютеранами. Каждое лето там проходит совместный лагерь католиков и православных вместе с теми, кого принято называть инвалидами, хотя это слово здесь не подходит. Этот лагерь устраивается таким образом, чтобы это не было просто каким-то делом для инвалидов. Важно, в первую очередь, что это именно совместный лагерь. Для меня это был очень богатый опыт. Есть люди, которые проводят свой летний отпуск в Таиланде или в Испании, а я в этом году (и в следующем, надеюсь, тоже) проведу свой отпуск в Сибири, потому что это моя внутренняя потребность – принять участие в лагере.  Это называется «Малый ковчег». Во Франции и в других странах есть движение, которое называется L'Аrche («Ковчег»), основателем которого был католик Жан Ванье, но участвуют в этом движении не только католики. На Западе существуют дома, в которых здоровые люди и люди с ограничениями в здоровье постоянно живут вместе. В России это трудно устроить на постоянной основе, поэтому устраивается такой малый Ковчег, когда мы можем хотя бы 10 дней летом провести вместе. Мы навещаем тех людей, которые круглый год живут в интернате. Как вы знаете, еще с советских времен принято, чтобы такие интернаты находились далеко за городом, за 100 километров. В основном там живут люди, от которых родители отказались еще при рождении. А мы – католики и православные вместе – навещаем их в течение года и проводим вместе с ними несколько дней летом. В это время бывает совместная молитва. К нам приезжает православный священник вместе с женой, и они играют на гитаре во время католической мессы. А мы, католики, также присутствуем на православной литургии. Литургию там служат, конечно, на русском языке, а не на церковно-славянском. Для ребят из интерната этот опыт совместной молитвы и просто времени, которое мы проводим вместе, когда читаем вместе Библию в течение дня, молимся за трапезой – это важнейший опыт. Вообще, любое общение для них – это важнейший опыт, поскольку интернат – это почти как тюрьма. Эти дети рассказывают, что в течение года вокруг них одна нецензурная брань, и они тоже, к сожалению, признаются, что участвуют в этом. Но кто сказал, что нужно проводить время только с людьми, у которых нет недостатков? Тогда никого из нас вообще не было бы в таких делах. Поэтому для меня это бесценный опыт, и, наверное, первый аспект состоит в том, что не может быть единства без любви. А любовь, как говорил наш основатель, святой Игнатий Лойола, заключается не в словах, а в делах. Любовь там, где есть дела, дела любви, конкретной действенной любви, и только там и тогда может быть настоящее свидетельство.

Единство памяти и молитвы

Другой важнейший опыт, который был у меня там же, в Томске – это единство памяти. В Томске это значимая тема, там, слава Богу, есть хороший музей памяти – музей НКВД. В событиях, связанных с этой темой, неизменно присутствует религиозный аспект. Скажем, когда проводились выставки о страданиях литовцев, или про казаков, руководство музея нуждалось в совете со стороны церкви, в зависимости от того, какая конфессия больше задействована. 30 октября, в день памяти жертв советских репрессий ежегодно бывает Акция памяти, в которой обязательно участвуют и католики, и православные, и лютеране. Когда отмечается годовщина депортации немцев в 1941 году*, то в этом также участвуют представители всех конфессий, т.к. среди них есть потомки сосланных в то время. Хотя, конечно, в 1941 году среди ссыльных немцев православных не было, но некоторые из их потомков сейчас уже православные, и даже есть среди них православные священники в Томске. Так что это обязательно должно быть совместным мероприятием. Таких объединяющих моментов сейчас очень много. На Рождество и на Пасху уже традиционно представители католиков принимают участие в православной литургии ночью, а весьма большая группа православных – в греко-католической литургии днём, в том числе в крестном ходе. Как уже было сказано, и это совершенно верно, единство христиан – это всегда в первую очередь дело молитвенное, и оно связано с молитвой Господа о том, чтобы «все были едино». Без совместной молитвы не может быть единства христиан.

Единство в мученичестве

Еще один важный момент, как мне представляется – это единство в мученичестве. Несколько лет назад в Германии произошла беатификация (т.е. первый шаг к канонизации) трёх католических священников, которые умерли мученической смертью в 1945 году. Всегда подчеркивается, что вместе с ними был убит один лютеранский пастор. Вышла такая статья «Не говорите “три”, говорите “четыре”». Они вчетвером приняли мученическую смерть, потому что не хотели принимать участие во лжи, в нацистской пропаганде уничтожения евреев и инвалидов. Они считали своим долгом выступать против этого, и за это умерли мученической смертью все четверо. Это было в начале 1945 года. Так что единство свидетельства, в том числе и мученичества, единство любви и служения – это сейчас очень важный аспект единства христиан.

Единство в стремлении к истине

Любовь, как мы знаем, заключается и в стремлении к истине. Поэтому также необходимо заниматься богословскими вопросами. Давно уже существует комиссия по богословскому диалогу между католиками и православными, на ней, в первую очередь, обсуждается вопрос о том, кем является папа римский, в чем заключается его служение, чтобы оно не было препятствием к единству, а, наоборот, способствовало ему. И папа Иоанн Павел II, и Бенедикт ХVI, и Франциск говорили: «Дай Бог, чтобы я не был препятствием к единству». На данный момент это ещё не осуществилось по разным причинам, и здесь католики ответственны за то, чтобы не было авторитарного восприятия роли папы римского. Часто можно встретить такое мнение, в том числе у католиков: папа римский что хочет, то и может. Все римские папы за последние десятилетия подчёркивали, что такого не должно быть. К сожалению, мы ещё не достигли того, чтобы была точная уверенность, что папа римский – это не власть, а служение. Это должно выражаться каким-то конкретным образом. Я считаю, что служение больным, заключённым, к которому стремится папа Франциск, – это и есть такой шаг. Он регулярно навещает престарелых, заключённых, наркозависимых, он обедал вместе с ними, в Великий Четверг он совершает омовение ног в тюрьме или в доме для реабилитации. Я думаю, что такие шаги очень нужны на практическом уровне. Часто бывает, что жизнь и практика – это первый шаг, а теория идёт вслед за этим.

Однако в этом движении к единству каждый боится сделать первый шаг. Как преодолеть этот страх? Страх со стороны некоторых католиков заключается в том, что если не будет такого мощного папы римского, то мы потеряем единство. Один мирянин, английский католик в конце XIX века сказал: «Каждое утро, когда открываю «Таймс», хочется, чтобы там был новый папский догмат, чтобы было ясно, что мне нужно сделать сегодня. Пусть папа римский мне это скажет!» Есть католики, которые боятся, что этого уже не будет, и есть, конечно же, православные, которые боятся, что они пойдут навстречу католикам, а послезавтра папа римский возьмёт и действительно начнёт действовать так, что каждый день будет новый догмат. Как преодолеть страх и сделать первый шаг? Я думаю, что действенной будет только любовь к ближнему. Это будут те шаги, которые можно будет совершить в ближайшее время, и которые будут способствовать преодолению этого страха.

Исцеление памяти

Для созидания единства нужно исцеление памяти. Если мы говорим о единстве между православными и католиками, то это требуется, в первую очередь в том, что касается греко-католиков, в вопросе, была ли нужна Брестская уния на территории Польши в конце XVI века. Брестской унии способствовали, помимо прочего, активная помощь королей Польши и насилие. Этого нельзя отрицать. С другой стороны, было насилие, которое произошло на территории Российской Империи. Однако самое ужасное произошло во время Второй мировой войны и после нее. Немало людей, пострадавших в те годы, еще живы, живо и поколение их детей. Исцеление памяти будет очень важным шагом.

К единству с протестантами, баптистами, пятидесятниками тоже стоит стремиться. У всех свои дары. Так, у баптистов есть дар последовательного свидетельства. Мы можем сказать, что в ХХ веке численно именно баптисты больше всего пострадали за веру. Это надо иметь в виду, это тоже очень важно.

Если мы говорим о теории богословия, то термин, который поспособствует единству – это термин «Завет». Завет в первую очередь означает благодать. Наш ответ на эту благодать, то, что мы называем добрыми делами – это тоже благодать, это тоже дар от Бога. Если мы вникнем глубже в эту тайну, тогда на уровне теории это будет главнейшим шагом. Тогда можно будет рассмотреть такой вопрос: какой способ служения епископов, в том числе римского епископа, будет лучшим, чтобы выразить тот Завет, который Господь заключил со Своим народом. Вот тогда мы достигнем того единства, которое нужно.

Опыт примирения

Для меня важной идеей давно является примирение. На всех уровнях. На уровне индивидуальном – таинство примирения, исповедь. Мы говорили, что исцеление памяти – это и есть примирение. Я думаю, что это тоже должно произойти на всех уровнях. Действительно, не может быть такого единства, если индивидуально люди внутри церкви, внутри разных конфессий не чувствуют примирения с Господом и с собой. Отчего стремление к власти бывает сильнее духа служения? Именно оттого, что в самом человеке отсутствует этот дар примирения. Как мы с вами знаем, это вполне может так быть в сердце и в душе епископа, в сердце и в душе любого другого человека. Для меня это было одной из ведущих идей, когда я ехал в Россию – проповедовать Благую весть о примирении. Еще подростком я читал А.И. Солженицына, чувствовалось, что половина книги «Архипелаг ГУЛАГ» – это полемика, но нужно говорить о том, что произошло. То, что замалчивается, то, о чем человек не хочет и не может говорить, это свидетельствует об отсутствии примирения. Я намного лучше понимаю теперь, чем понимал это лет 10-15 назад, насколько внутри меня часто отсутствует примирение. Намного чаще я задаю себе вопрос: «Что ты лично, в своей душе, в своем сердце должен делать, чтобы присутствовало это примирение в тебе и вокруг тебя?» В этом для меня важен опыт России, и особенно опыт служения на территории Томской области, когда я был настоятелем прихода размером во всю Германию. Может быть, это ключевое слово – примирение. Примирение – с одной стороны, завет – с другой стороны.

Роль образования

В Томске есть католическая гимназия, одна из двух, за которую мы, иезуиты, отвечаем. Там из школьников было всего лишь 20% католиков, а большинство – православные, но были и протестанты. Для нас было важно передать ориентиры тем, у кого нет активной веры, кто как раз нуждается в этом. Мне кажется, что это удавалось, они начинали задумываться о смысле жизни. Это была общеобразовательная школа, и это тоже поле для сотрудничества. В Москве я работаю в институте св. Фомы, где мы занимаемся дополнительным образованием для взрослых. У нас сейчас нет такого академического процесса, который был прежде, в силу ряда причин. Сейчас это повышение квалификации, дополнительное образование и, конечно, семинары, конференции. Со следующего года открывается курс «Вера и диалог». Это не нововведение, такой курс уже был с 2014 по 2016 год. Его особенность в том, что ни один из предметов не будет рассматриваться в узко конфессиональном ключе. Примерно половина преподавателей являются православными. В этой программе будет один предмет о перспективах отношений между католиками и православными. Его будет вести православный священник отец Иоанн (Гуайта), что для нас очень важно. Новым в этом курсе будет то, что можно будет записываться на отдельные модули в качестве вольнослушателя. До сих пор этого не было. Нам важно, чтобы учеба была людям по силам: не каждый человек может учиться каждую субботу круглый год. Я сам буду преподавать «Введение в богословие» и «Этику». Я все больше понимаю, что, когда человек преподает, он больше всех учится. Не может быть так, чтобы был один человек, как говорят немцы, который ложками съел всю истину, всю мудрость. Это всегда совместный процесс.

Продолжение следует...