Интернет-конференция "Как воспитать миссионера?"

На вопросы отвечают Владимир Иванович Якунцев, руководитель Методического центра по миссии и катехизации при СФИ, и Наталья Александровна Адаменко, преподаватель миссиологии СФИ, сопредседатели Православного миссионерско-катехизаторского общества во имя свт. Иннокентия Московского

Надежда Кротова

Дорогие Владимир и Наталья!

1. Что является знаком миссионерского призвания?

Мне известно, что если человек хочет стать художником, то он может им стать при условии созидания красоты или каких-то других вещей внутри себя, постоянного труда, размышления, совершенствования навыков, т.е. найдет свои темы в искусстве и адекватные себе способы воплощения этих тем.

Так ли это для миссионера? Достаточно ли просто желания христианина быть миссионером? Это дар, данный человеку изначально и его нужно только найти и реализовать? Или дара может и не быть от рождения, а потом, трудясь в направлении миссии, молясь об этом, он может этот дар получить?

В.И. Якунцев: Знаком того, что христианин призван к миссионерскому служению, является его сострадание к людям, не имеющим веры в Бога, во Христа. Само действие в сердце этого сострадания и является действием миссионерской харизмы.

В силу рождения человек, строго говоря, этот дар не имеет в себе, хотя может его предчувствовать или желать иметь. Как правило, такое предчувствие или желание проявляется в том, что человек проявляет солидарность с другими людьми, не проходит мимо, старается помочь. Но если говорить не о солидарности, а о самом сострадании, то оно уже дар другого рождения – рождения свыше. Сострадательная любовь – это в чистом виде дар Христовой любви. И эта любовь всегда является плодом веры самого человека.

Мы же, если хотим быть заботливыми родителями, должны детей готовить к восприятию этого дара. Для этого нужно их по-особому воспитывать, показывая, что самое главное в жизни человека – это способность и готовность проявить заботу о другом или прийти к нему на помощь.

2. Что можно считать ошибкой в определении своего призвания и тех, к кому ты послан?

В.И. Якунцев: На ошибку в определении своего миссионерского призвания указывает отсутствие плодов. Если человек ошибается в своём призвании и не приходит к тем, кому он послан, то он просто не может принести плоды. Куда Господь его не посылает, он идет, а куда посылает – туда не идет. И корень этой ошибки – своеволие. Можно много говорить о том, что именно способствовало, что препятствовало миссии, но корень ошибки – своеволие.

Юрий Крапивин (Воронеж)

Дорогие Владимир и Наталья!
Думаю, что тема конференции касается больше воспитания детей. Но оглашаемые – это тоже в каком-то смысле наши «дети».
Необходимо ли их с «малых лет» церковной жизни воспитывать как миссионеров?
И если необходимо, то как лучше это делать? Какова в этом роль поручителей?

В.И. Якунцев: Юрий, вы совершенно правы. Оглашаемых, то есть тех, кто только входит в церковь, кто уверовал, но ещё не принёс обеты крещения и не утвердился в них, все равно необходимо сразу вводить во вполне определённый труд, который бы позволил им воплотить начатки сострадания, появляющиеся у них в сердце. Они могут понести это как некий подвиг покаяния. Кстати, очень важная вещь: там, где появляется у человека покаяние, там сразу появляется и сострадание.

Известно, что Господь наш Иисус Христос, готовя своих учеников и апостолов к служению и к воцерковлению, то есть к приятию даров Пятидесятницы, посылал их на проповедь. Он давал им сразу участвовать в Его милосердном служении. То есть им не надо было ждать, когда они получат все дары, чтобы выйти на поприще. Да они не были еще самостоятельны, но могли Ему помогать. Также должны делать и мы.

Поэтому нужно давать оглашаемым возможность, начиная с элементарных добрых дел, проявлять если уж еще не сострадание, то как минимум солидарность с ближними, которых они, может быть, совсем и не знают, но которым они могут помогать в силу своей благодарности Богу. С этого нужно начинать: ходить в городские (бюджетные) больницы, помогать одиноким, брошенным и т.д. Поручители здесь должны помогать. Что значит помогать? Нужно сопутствовать этим оглашаемым и нужно им показывать пример того, как нужно делать по-настоящему добрые дела ради Господа. И возможностей для таких дел очень много.

Воробьева Татьяна Николаевна

Владимир Иванович и Наталья Александровна, вопрос как-то «не задается», хотя ясности совсем нет. Думаю, что невозможно «воспитать миссионера» по какой-либо программе. Даже пример родителей-миссионеров может оказаться поучительным лишь отчасти. Можно ли воспитывать в ребенке (да и во взрослом тоже) качества, необходимые миссионеру, прививая их «на всякий случай» – вдруг Господь одарит и призовет человека на это служение Ему? На что именно надо прежде всего обращать внимание?

Благодарю, Татьяна.

В.И. Якунцев: Спасибо Татьяне Николаевне за вопрос. Дело в том, что вы в этом вопросе очень точно сфокусировали основные проблемы воспитания в христианской семье, потому что мы действительно порой воспитываем в христианстве ребёнка, имея некоторый абстрактный образ, «лекало» какого-то миссионера. А речь может идти действительно только о воспитании определенных качеств, которые могут помочь воспринять не только харизму миссионера, но и вообще христианство как путь.

И по сути дела, даже не качеств, а одного качества – самого главного, определяющего все – это двуединое качество благодарности Богу и сострадательного отношения к людям. Во-первых, благодарного отношения к Богу, а во-вторых, сострадательного отношения и к людям, и к животным, и ко всему, ко всякой твари. Воспитание именно этого качества мы кладём, как я уже сказал, в основу всего. То есть это тот «стержень», на который «нанизывается» всё остальное. Вовсе не значит, что это качество можно воспитывать наряду со всем остальным, наряду с развитием каких-то талантов, способностей. Мы ставим задачу перед собой вырастить человека, который откликается на боль, у которого степень огрубения сердца намного меньше, чем в среднем случае. И это является условием для того (мы действительно надеемся на это), что по нашей вере и вере самого вырастающего ребёнка Господь даст ему дух, дар любви Своей, харизму, через служение которой он действительно сможет приносить для Бога и для церкви обильные плоды.

Борис Заболотский (Москва)

Здравствуйте, Владимир и Наталья.
Если я правильно понимаю, то ответственность за воцерковление ребенка в большей степени возлагается на его поручителей (крестных). Родители реально могут здесь лишь помогать, поскольку ребенку видны все их недостатки. Пусть родители самые благочестивые, но заботы и быт могут, мягко говоря, втянуть их в некоторое рассеяние. В глазах детей это может превратиться «из мухи в слона». Известна также и проблема «отцов и детей». Поэтому-то роль крестного и первостепенна, как я понимаю. Получается, что при воспитании ребенка миссионером, оказывается, возрастает роль именно родителей по сравнению с крестными? Если так, тогда в ребенке вначале должно зарождаться сострадание и милосердная любовь и к своим родителям? Известен ли подобный опыт?

В.И. Якунцев: Дело в том, что так уж получается с человеком и его сердцем, что если в нём появляется начаток сострадания, если в нём зажигается огонёк Христовой любви, то он уже не имеет избирательного действия: только к родителям, или детям, или к животным и т.д. Это меняет в целом качество жизни человека. Как сахар: куда его ни положи – он везде сладкий... Если эта любовь, и благодарность, и сострадание проявляются, то это коснется всех и, в том числе, и родителей.

А что касается ответственности родителей и поручителей, то, как я уже говорил на одной из интернет-конференций, в любой ситуации всегда основная ответственность за воцерковление детей лежит на родителях, а не на крёстных и поручителях. Важно помнить, что изначально именно сами родители являются поручителями, ходатаями, наставниками для детей. Собственно это их в каком-то смысле естественная роль. Крёстные и поручители появляются в церкви в силу немощи родитетелей, в силу проблем, о которых Борис только что сказал. Потому что очень часто так получается, что благочестие христианина лучше воспринимается на дальнем расстоянии, а поближе подойдёшь, то сразу увидишь столько всяких неприятных мелочей, немощей, которые от него отвращают. Это то, что касается родителей и детей.

Если, действительно, семья дышит духом Церкви, духом любви, благодарности и сострадания, о котором я сказал, то проблемы, которые обычно постигают мирские семьи, в частности, проблема общения отцов и детей, такую семью глубоко не затрагивают. Потому что и дух другой, и смысл другой, и направление жизни другое, поэтому и психологические проблемы в такой семье разрешаются легче, компенсируются. Наоборот, если в семье возникают проблемы свойственные всем мирским, нехристианским семьям, то, скорее всего, эту семью можно с трудом назвать христианской, а, может, и совсем нельзя такой назвать. Тогда понятно, что там живут по совсем другим, мирским законам. И в этих случаях, как правило, родители действительно часто не играют определяющей роли в воцерковлении детей. И коли так, то основная «тяжесть», основная ответственность за воцерковление детей переходит на поручителей.

Юра Заверюха

Уважаемые Владимир и Наталья!
Вопрос может быть один. Надо с чего-то начинать, с каких-то маленьких дел. С того, что будет постоянно основанием для развития этого миссионерского воспитания. Понятно, что «программы» не хочется иметь и идти по ней. Хочется иметь понятие о каких-то главных вещах, на которые стоит периодически обращать внимание и ДЕЛАТЬ ЭТО!

Спасибо.

В.И. Якунцев: Дорогой Юрий, практика миссионерского воспитания состоит, как правило, из трёх аспектов: научение в вере, молитве и научение жизни, как это происходит и в обычном, классическом оглашении. На это и надо обращать особое внимание и этому уделять особое время и силы.

Чтобы возрастать в вере, ребёнок должен регулярно слышать родительское слово по совести, которое раскрывало бы ему опыт христианской веры. В том числе, для него должна звучать проповедь. Не просто болтовня какая-нибудь, суета, а именно проповедь. Во-вторых, нужна регулярная молитва. И, в-третьих, конечно, нужно регулярно делать всякие дела, связанные с проявлением солидарности. Если дети маленькие, то это может быть, например, кормление животных. Нам нужно не проходить мимо голодных, холодных животных на улице, а вместе их покормить. Если дети повзрослее, то регулярно, хотя бы раз в неделю, носить 2–3 бутерброда для людей, которые у нас, например, в Москве зимой обычно обитают рядом с обогреваемым входом в метро. И самое главное, подойдя к этому обездоленному человеку, не просто дать ему бутерброд, а сказать ему приветливое слово, потому что это люди, которые годами не слышат ласковых, доброжелательных слов.

Дети постарше, 9–10 лет, уже могут в зависимости от того, чем сами родители занимаются в церкви, им помогать. Допустим, 9–10-ти летние девочки и мальчики могут накрывать на стол и разливать чай, убирать комнату после оглашения, если папа или мама – катехизаторы или помощники катехизатора. Они часто с удовольствием помогают родителям в этом возрасте. Важен даже не сам факт помощи, а серьезное отношение к этому взрослых, что очень хорошо чувствуют дети. К молитве, к слову, к церковным делам отношение у взрослых должно быть как к святыне. И это отношение должно лежать в основе построения всей жизни. Это то, что для детей важнее учёбы, важнее секций, важнее ещё каких-то там кружков по развитию чего-то. И так должна быть устроена жизнь христианской семьи. Очень важно стремиться, чтобы ребёнок понимал, что доброе дело – это то, что ты делаешь ради других, а не ради себя. Детям важно разграничить: вот это ты делаешь ради других, ради ближних, а все остальное ты делаешь ради себя (учишься, ходишь в секции, помогаешь родителям по хозяйству). Доброе дело – это то, что ты делаешь прямо ради ближних, ради того, чтобы помочь и облегчить человеку его трудное положение.

Алексей Хегай (Москва)

Уважаемые Владимир и Наталья,
У меня к вам два вопроса:
1. Если я правильно понимаю, само воспитание должно быть миссионерским и наоборот – как две стороны. Какие крайности и ошибки здесь наиболее опасны?

В.И. Якунцев: Дорогой Алексей, самые большие или опасные крайности и ошибки происходят от потери Духа. Там, где нет Духа, там всегда, действительно, есть какие-то крайности. Вот, к примеру, там, где есть Дух, там всегда есть единство и свобода одновременно, а там, где нет Духа, там или единство в смысле спаянности, или свобода как атомизация, т.е. или то или другое. Тут то же самое: если нет Духа, то родители вообще ничего не делают в воспитании, т.е. по сути дела по-христиански не воспитывают. Они могут обслуживать ребёнка, развивать его способности, социализировать его, но не воспитывать как христианина, как человека, который ищет дар милосердной любви и желает принять его. Либо вторая крайность – идеологизация в воспитании ребёнка, занудство, формализация – будешь, мол, миссионером, никуда не денешься...  Т.е. то, о чём говорила Татьяна Николаевна в своем предыдущем вопросе. Когда мы формируем какой-то образ, а потом «формируем» некоего миссионера под этот образ.

2. Можно ли утверждать, что воспитывается миссионером в широком смысле каждый человек, если учитывать дух, веру, образ жизни, которые он неизбежно передаёт другим?

В.И. Якунцев: Если мы говорим «вообще», то ясно, что всякий человек своими поступками и самим своим словом, духом всегда чему-то учит, всегда подаёт какой-то пример, хочет он того или не хочет. И это касается любого человека, верующего или неверующего. И неверующий человек тоже проповедует своё неверие, хочет он этого или не хочет, он о нём свидетельствует, он – апостол неверия.

Особенность христианского свидетельства заключается в том, что оно всё-таки предъявляет к человеку повышенные требования. Не только в смысле веры (понятно, что христианин – верующий человек), но и в смысле целостности этой веры. Поэтому нам нельзя сказать, что «ты можешь просто верить в душе, тихонечко так, скромненько так, незаметно верь, ну, а те, кому нужно, они увидят, разроют, добьются, пробьются». Мы знаем, что этот подход прямо осуждается Господом. Это как раз тот вариант, когда человек зарывает талант в землю. Потому что, как известно, зарывший талант его не украл, не разрушил, не рассеял. Он его сохранил и принёс Богу обратно: «Вот тебе твое» (Мф 25:25). А речь идёт о том, что этот талант надо открыто использовать, его надо пускать в оборот. Об этом же говорит апостол Павел в одном известном месте послания к Римлянам: «Сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению» (Рим 10:10). Оказывается, иметь личную праведность недостаточно для спасения. Ты можешь обрести праведность, но спасение ты можешь не обрести, если открыто устами не исповедуешь свою веру и тем самым не поможешь другим эту веру и праведность обрести. И только когда ты открыто «исповедуешь устами», т.е. когда ты этот талант пускаешь в оборот, только тогда, действительно, могут быть плоды, только тогда ты можешь войти «в радость Господина своего».

Наталья Е. Кушнир

Уважаемые Владимир и Наталья!

Сначала, когда я прочитала тему конференции, мне было не совсем ясно, о ком, собственно, речь: о детях или о взрослых? Но, поразмыслив, я пришла к выводу, что это не столь важно, потому что невозможно «воспитать» миссионера в ребенке, если ты сам таковым не являешься: какой пример увидит ребенок – такой пример он и будет перенимать. Подозреваю, что это вопрос, скорее, к самим себе: как нам внутри себя воспитать миссионера? И тогда возникают вопросы: как в современном мире человеку обретать открытость к людям? преодолевать слепоту и глухоту по отношению к людям вокруг? преодолевать страх общения с незнакомыми людьми? Т.е. все это очень бы хотелось делать, но когда доходит до дела, то что-то внутри как будто окаменевает... Понимаю, что вопросов много и, возможно, на них и нельзя дать однозначный ответ, но хотелось бы обрести какую-то надежду и вдохновение, что это возможно преодолеть.

Спасибо!

Н.А. Адаменко: Да, Наталья, этот вопрос, конечно, адресован нам, взрослым людям, родителям, ведь пример родителей для детей очень важен. Можно даже сказать, что этот пример имеет для них определяющее значение. Дети часто пропускают наши правильные и хорошие слова «мимо ушей», но всегда подражают нам, делают то, что делаем мы, копируют наш образ жизни, отношение к миру, другим и самим себе. И если в нашей жизни действительно есть «дело веры и труд любви и терпение упования на Господа нашего Иисуса Христа пред Богом и Отцом нашим» (1 Фес 1:3), то дети очень естественно всё это воспринимают. Очень хорошо этот процесс естественного «впитывания» веры родителей, старших братьев и сестер описывает в своем интервью прот. Василе Михок, вице-президент православного движения «Воинство Господне» из Румынии.

Открытость к людям появляется от открытости к Богу, к Его действию в нашей жизни, от доверия к Его промыслу о нас. Если каждая наша встреча не случайна (а случайностей в жизни христиан просто не бывает), то любой человек, встреченный нами, – от Господа. Греховную слепоту и глухоту, некое «ожирение сердца» (Пс 118:70) по отношению к людям можно преодолеть через покаяние, а страх перед незнакомыми людьми преодолевается только любовью, готовой идти на риск. Мы, действительно, всё это знаем и хотели бы делать, но часто жалеем себя и поэтому не используем все возможности, которые Господь дает нам для служения Ему.

Заверюха Ирина

Здравствуйте, Владимир и Наталья.

У меня вопрос о милосердной любви как о начатках миссионерского духа в себе и ребенке. Что такое милосердная любовь и жалость? Обычно жалобы людей сводятся к «пожалей меня, мне тяжело в миру жить, дайте мне денег и работу, но чтобы было поменьше труда и заботы». Как в таких случаях жалеть правильно? Как учить такой жалости ребенка? Ирина.

Н.А. Адаменко: Жалость или сочувствие – это чувство, иногда очень сильное, которое мы испытываем по отношению к людям, попавшим в трудные жизненные обстоятельства. Но, как правило, жалость так и остается чувством, которое проходит без последствий, никак не меняя нашу жизнь. Мы пожалели, посочувствовали – и через некоторое время забыли этих людей... Милосердная же любовь или сострадание – это не просто чувство! Сострадание всегда выражается в помощи, оно не зависит от наших чувств и настроения, но изменяет нашу жизнь, и мы готовы, жертвуя чем-то своим, регулярно помогать страдающим, нуждающимся одиноким людям. Хотя четко разделить сочувствие и сострадание невозможно, ведь мы часто ощущаем их одновременно, и жалость часто предшествует милосердной любви. Но сострадание всегда выражается в деятельной помощи, в делах любви – порой самых простых и очевидно «малых». Помочь в домашних делах пожилому соседу-инвалиду, хотя у нас дома тоже много дел; выслушать подругу, у которой серьёзно заболел муж, и помолиться вместе с ней, хотя мы устали; отнести ненужные детские вещи и книги в многодетную семью или купить им что-нибудь; навестить в больнице дальнего родственника или друга, хотя ехать в больницу далеко – эти добрые дела, которые делаются родителями-христианами без особого пафоса, естественно и спокойно, могут незаметно научить детей неравнодушию к людям, состраданию и послужить основой для христианского свидетельства – миссии.

Валерия Волкова

Дорогие Владимир и Наталья! Благодарю вас за конференцию и возможность начать серьезный разговор о воспитании миссионеров.

Такой вопрос: какие самые серьезные препятствия нам надо преодолеть, чтобы такое воспитание стало возможным в принципе?

Н.А. Адаменко: Прежде всего, нам надо преодолеть дух потребительства и эгоистической замкнутости на себе и своем, которые препятствуют и христианской миссии, и самой жизни по Евангелию. Наша жизнь и наше христианское свидетельство людям очень тесно связаны. Если мы сами в своей духовной, церковной, братской жизни настроены лишь на получение, на потребление, на удовлетворение только своих духовных нужд и на решение только своих проблем, то и сами мы тогда – плохие свидетели Христовы, и детям нашим нам особо передавать нечего... Если нам всё равно, что вокруг нас живут люди, которые не знают Бога, не знают Христа, не знают, что такое Церковь, не знают радости истинного покаяния как возвращения в Отчий дом, если мы не чувствуем их страданий от бессмысленности такой жизни, от одиночества, то и детям нашим тоже будет всё равно.

Татьяна Благодарева

Дорогие Владимир Иванович и Наталья Александровна.

На вопрос «как воспитать миссионера?» у меня есть некоторые предположения, но пока это все теории, не проверенные опытом. Может быть, лет через 10, когда мои дети станут миссионерами, я смогу таким опытом поделиться. А пока вопрос. Великие миссионеры XIX века, такие как свт. Иннокентий Московский, св. Николай Японский и другие, могут быть примером для детей и молодежи, ведь их служение изобилует героическими эпизодами и приключениями. Но реалии их жизни и нашей настолько отличаются! Нет ли более близких нам образцов православной миссии?

Спасибо.

Татьяна.

Н.А. Адаменко: Дорогая Татьяна! Те великие русские миссионеры XIX века, имена которых Вы привели, действительно могут служить для детей и молодежи примером веры, трудолюбия, дерзновенной молитвы и бережного, любовного отношения к людям, которым они проповедовали Христа. Что касается более близкого к нам времени, а именно ХХ века, то в связи с гонениями на церковь после Октябрьской революции 1917 г. возможностей для «обычной» миссионерской деятельности в церкви практически не осталось. Однако она продолжилась, хотя и в неизмеримо более трудных условиях. Свидетельством миру явились жизнь и подвиг бесчисленного множества новомучеников и исповедников Российских и не только. Как и в древней церкви, и в более поздние времена, общинные движения, связанные с просвещением народа, стали самыми действенными формами миссии. Некогда такой формой миссии были общежительные монастыри, ставшие очагами просвещения и духовной культуры.

Удивительно, но с самого начала гонений, прямо с 1917–18 годов, в стране начался массовый духовный подъем, в церковь пришло много образованных людей и молодежи, стали создаваться религиозно-философские кружки, разнообразные курсы, общины и братства миссионерского и просветительского характера. Сначала все они действовали открыто, потом ушли в подполье из-за репрессий со стороны безбожной власти.

Можно здесь назвать православное Александро-Невское братство в Петроградской епархии, трудовые братства епископа-катехизатора Макария (Опоцкого), общины о. Сергия Мечева и архим. Сергия (Савельева), общины о. Анатолия Жураковского, вятское братство верующих Бориса Талантова и др. Также нужно отметить, что временное возрождение массовой миссионерской работы произошло в годы Великой Отечественной войны на оккупированных территориях, например, в Псковской Православной Духовной Миссии, история которой ещё мало известна в нашей церкви.

К сожалению, мы пока ещё очень мало знаем об этих миссионерах, многие из которых стали исповедниками веры и мучениками – подлинными свидетелями Христа. Их подвижническая жизнь, наполненная трудом, молитвой, исповеданием веры, может стать для наших детей и молодежи примером жизни, всецело посвященной служению Богу и людям.

Михаил

Выше уже прозвучали вопросы о том, что задача воспитания миссионера должна пониматься не только в отношении детей, но и взрослых членов Церкви, и оглашаемых, и, в первую очередь, себя лично.

Исторически православные церкви уделяли недостаточное внимание делу миссии, но в том немало преуспели христиане других конфессий. Что доброго и полезного мы можем увидеть в опыте, касающегося подготовки миссионеров, у протестантов, католиков?

Н.А. Адаменко: Дорогой Михаил, не могу согласиться с Вашим утверждением, что православные церкви исторически уделяли недостаточное внимание делу миссии. Просто история православной миссии в разных странах пока мало изучена. Даже такие прекрасные примеры внешней миссии нашей церкви – Алтайская миссия во главе с архим. Макарием (Глухаревым), миссия во главе со свт. Иннокентием (Вениаминовым) и деятельность Миссионерского общества, Японская миссия во главе со св. равноап. Николаем (Касаткиным) – до сих пор мало известны в нашей церкви. Так что сначала нам необходимо хорошо изучить существующий православный опыт внутренней и внешней миссии, освоить его, причем не только опыт Русской православной церкви, но и других православных церквей, и тогда мы сможем сравнивать этот опыт с опытом инославных церквей. Доброго и полезного в их опыте действительно много, но если мы сами недостаточно укоренены в православной миссионерской и катехизической традиции, плохо знаем её, то мы и в инославном опыте не сможем разобраться. Тогда мы либо начнем копировать всё подряд, механически, вместе с ошибками и искажениями духа и смысла, либо будем вынуждены отвергать весь инославный миссионерский опыт, что тоже нехорошо.