День рождения общины

Отец Сергий позже назвал этот день «самым дорогим… в жизни» – днем рождения общины. «Стоя у края могилы, мы, оставшиеся в живых, этот день всегда благословляем ..! Открылась новая страница нашей жизни, и эта жизнь сама нашла для себя имя – «родная». Она объединила людей, родственными узами не связанных, и всего лишь два – три года назад узнавших друг друга. Объединила так крепко, как не объединяют самые близкие родственные узы» [1].

Дочь архимандрита Сергия Екатерина Савельева свои последние годы посвятила сохранению духовного наследия отца. Это стало главным делом ее жизни. Прикованная к постели тяжелым недугом, превозмогая физическую боль и страдания, она делала выписки из его проповедей, сопровождая их своими размышлениями или воспоминаниями.

Ниже представлены фрагменты записей Кати Савельевой, ранее не публиковавшиеся.

Благодарим духовных детей отца Сергия Р.В. Корнееву и Л.И. Шахову за предоставленные материалы.

Об отце Сергии

На извечный, как считают, русский вопрос: «Кто виноват?» о. Сергий отвечает необыкновенно: «Во всем темном, мрачном и неправедном я вижу, прежде всего, самого себя, и твердо знаю, что все это темное и мрачное рассеется, если я останусь верен любви».

Какой любви?

«Христос – Сын Божий. Бог. Бог есть Любовь и ничто другое. А любовь неразрывно связана со свободой. Нельзя любить принужденно… Когда кто-нибудь полюбит другого, то он полюбит его не потому, что кто-то заставил его полюбить, а так – полюбилось, и полюбил.

Вот и Спаситель нам открыл путь любви, но любви, связанной неразрывно со свободой. Хотите идти этим путем – идите. Не хотите – никто вас принуждать к этому не будет».

***

Духоносность архим. Сергия открывается при первом прикосновении к оставленному им.

Абсолютно же доказывает ее как бы природное – конечно, ставшее природой – смирение, никогда не изменяющее ему, даже случайно. Пример – все проповеди.

«…Христианин по существу своему – человек всегда нищий духом. И эта его нищета – от жажды соединения со Христом.

Проповедь о Христе должна была звучать всюду, но отклик на эту проповедь может исходить только от свободной любви человека. Таких людей немного, но они-то только и способны выражать истинное учение Христа.

Подмена свободной любви ко Христу обрядами и внешним блеском недопустима ни в какой форме. Но без подмены ее церковная жизнь в том виде, в каком она создалась, не могла бы существовать. В этой подмене возлагать вину приходится прежде на самих себя. Человеку пренебречь Христом было трудно, но последовать за Ним несравненно труднее, так как пристрастие приковывает человека к земной жизни, и чем больше это пристрастие, тем труднее ему следовать по стопам Христа.

Нам хочется быть со Христом, в то же время еще больше хочется угождать своей плоти. Хотя нам хочется невозможного, мы все-таки свое хотение осуществили. Но как? Мы стали приспосабливать заветы Христа к своей земной жизни. Мы не отвергаем Христа, не отвергаем и евангельского учения. Но от Христа берем только то, что каждому из нас нужно. И когда наша жизнь расходится с заветами Христа, то мы закрываем глаза на это и, отступая от Христа, думаем только о том, как нам оправдать свое отступление. И, надо сказать, мы всегда это блестяще делаем и делали.

Словом, мы приспособили Христа для прикрытия своей беззаконной жизни, и поэтому в истории жизни человеческой под сенью Креста было совершено множество всяких преступлений».

***

Думается, ни одного раза во всех многих проповедях за много лет нельзя найти превозношения над другими людьми. Характерный пример речи о. Сергия: «А то, что мы называем верующими – это непросвещенные [3] люди. Нет у нас света в сердце, нет у нас света добра. Мы затемнены гордостью… А, самое главное, мы маловерны и малодушны».

***

Исповедуя, отец Сергий не отрывается от исповедуемых: «…и свидетелем-то стыдно быть. Так что свидетель-то я свидетель… но, в то же время, я и кающийся грешник. И поэтому то, что я буду вам говорить, это, прежде всего, относится ко мне самому и даже в большей степени, чем к вам, ибо я недостойный человек и, в то же время, служитель Престола. Господь по-разному ответ потребует, и от служителя Престола гораздо строже, чем от того человека, который и не слышал об Имени Божием по условиям своей жизни. Вот почему я испытываю некое смущение, когда мне приходится вести общую исповедь. Но что делать – иного выхода у меня нет».

***

О том, что скорбь надо принять в свое сердце, не бежать от нее будущий о. Сергий пишет еще в первых письмах из лагеря. Это тоже не слова, а отражение жизни, ибо в самом конце ее он восклицает: «Какая радость принять клевету…»

«Любить Христа и нести унижение за эту любовь…» – путь, которым идет о. Сергий. Но когда в проповеди он говорит: «И мы, исповедники Христа…» – сразу же подчеркивает, что не такие исповедники, как мы о святых привыкли понимать, а исповедники жизнью – исполнением в жизни Евангельских заповедей.

«Воображать себя мучениками за Христа – невежество, непростительное и для простого христианина». «За грехи» – наши и прежних церковных поколений – думал молодой будущий о. Серий в лагере.

Во фрагменте: «Я никогда не забываю…» А. Сергий написал, что «мы едины с погибшими страдальцами, но наши страдания еще не кончились».

***

«Ты же нас оставил!» – в одной из проповедей. Сила страданий о церковном устроении здесь отразилась особенно.

Не раз вспоминает о. Сергий о том, что у Спасителя на Крестном пути текли кровь и слезы.

В письме прихожанам храма из последней больницы о. Сергий пишет о жизни Христа на Кресте.

…

Только после 77 года узнала я, что «жизнь Церкви – продолжающееся жертвоприношение Христа Первосвященника». Прочла «вторичное распятие» у о. Сергия (сегодня день «Нечаянной радости», но я не отдавала себе до конца отчет, что значит кровь на ранах Младенца).

Прочла и о том, что путь у нас, всех людей, – крестный.