«Дайте живое дело…»

В течение Великого поста многие мои православные друзья, как и я сама, читали письма владыки Михаила (Грибановского) и размышляли над ними. А в конце поста мы решили собраться небольшой группой и поделиться впечатлениями о прочитанном, пригласив на встречу нашу добрую знакомую, издателя и редактора Жанну Григорьеву, которая много лет работала в Издательском совете Русской Православной Церкви (с 2009 г. – в Издательстве Московской Патриархии), возглавляя научно-богословский отдел. И тут неожиданно для нас выяснилось, что именно она была редактором не так давно вышедшего полного издания его трудов [1], о чем мы до этого момента совершенно не подозревали.

Что касается трудов владыки Михаила (Грибановского), то идея научного комментированного полного издания его сочинений появилась более 40 лет назад, как рассказала нам Жанна Павловна. Автором идеи стал известный историк, доктор философских наук Николай Николаевич Лисовой, который и предложил ее заместителю главного редактора Издательского отдела Московской Патриархии архимандриту Иннокентию (Просвирнину; ум. в 1994 г.). В ту докомпьютерную эпоху Н.Н. Лисовой сделал в библиотеке ксероксы магистерской диссертации епископа Михаила (Грибановского) «Истина бытия Божия», труда «Над Евангелием» и писем. Однако разного рода согласования и прочие обстоятельства привели к тому, что идея была заморожена и возобновлена лишь в 2000-х гг. как совместное с издательством ПСТГУ издание.

Как мы поняли из беседы с нашей гостьей, подготовка собрания трудов и писем к печати была кропотливой работой. Два предисловия написали Н.Н. Лисовой и кандидат богословия священник Павел Хондзинский. Комментарии к богословским трудам епископа Михаила написал зав. кафедрой философии ПСТГУ В.П. Лега, и это было особенно важно сделать для лучшего понимания блестящей диссертации Грибановского «Истина бытия Божия. Опыт уяснения основных христианских истин естественной человеческой мыслью», поскольку она была написана словно на одном дыхании и… без единой ссылки на источники и литературу. Жанна Григорьева рассказала нам, что Н.Н. Лисовой, комментируя письма епископа Михаила, восстановил картину российского общества конца XIX века и развитие богословской мысли того времени и показал, что именно епископ Михаил (Грибановский) был среди тех немногих, кто подготовил почву для богословского ренессанса XX века.

Письма владыки Михаила оставляют впечатление личного разговора с читателем. «Как будто он со мной разговаривает и отвечает на мои вопросы», – сказала еще одна наша гостья, Елена Трофимова.

Мы говорили об удивительном пророческом даре Грибановского. А пророчество как явление духовной жизни не теряет со временем своей актуальности. Малоутешительные оценки епископом Михаилом общественной и церковной ситуации в России конца XIX в. звучат так, как будто речь идет о сегодняшнем дне. Вот, например, что он пишет о смене общественных парадигм: «Интеллектуальное развитие нашего общества очень слабо; в шестидесятых годах мы просто приняли на веру то, что нам казалось последними выводами западного просвещения. Это была мечта, вера, порыв… И вот почти детски прямолинейные теории и мечтания рушились. Новых основ нет; мы решительно не подготовлены ни к каким серьезным творческим трудам мысли; мы рады бы опять ухватиться за Европу, но она сама разлагается на миллионы воззрений» [2].

А вот о Церкви: «Если… посмотреть на нас самих, недостойнейших служителей Церкви, призванных, однако, к великому делу, порожденных в великую минуту, то получится впечатление ужасное… Мы не только все рассыпаны и рассеяны внешне, но и внутренне-то мы все из периферии. Даже лучшие из нас не имеют внутренней силы сказать:  так говорит Господь! Или: так повелевает Церковь!» [3]

Однако, как отметила Виктория Кравченко, епископ Михаил не только ставит острые вопросы, но и дает на них ответы. Если жизнь Петербургской духовной академии далека от нормы, то это прежде всего потому, что студенты и преподаватели не объединены общим живым делом служения Христу: «Дайте живое дело, дайте могучий толчок, сплотите в одно живое целое – хоть немногих, и, конечно, найдутся силы и люди, приближающиеся и к званию апостольских преемников… Никто не поглощен Христом настолько, чтобы забыть о себе. Кто достиг этого, хотя в ничтожной степени, – тот проявит организующую внутреннюю силу, которая свойственна Христу… Так созидались монастыри; так созидались всякие христианские общины, всякие христианские движения…» [4]

Епископ Михаил (Грибановский) предвидит наступление катастрофы, за которой, однако, может последовать возрождение: «Мы забыли живую силу Христа, не знаем, что такое возрождение, не знакомы с вдохновением Ах, дорогая моя, мы в страшном ослеплении все… Вы не поверите, как с каждым днем, с каждым часом я все больше и больше вижу это, и мне страшно становится… Мы забыли и отвергли все, что составляет самую жизнь, самый смысл миссии Христа. И не только светские это сделали, но и духовные. Так жить нельзя… И скоро должен наступить кризис… и будут подвиги и жертвы:  тьма, сгущенная над нами, слабыми и невеждами в вере, веяниями Запада, должна рассеяться, разразившись грозой и молниями» [5].

И далее: «Вот когда испытания, несчастья, может быть великие, потрясающие, очистят нас, взволнуют до той глубины духа, откуда идут все творческие силы, когда религия будет для нас положительной силой, когда мы сможем уверовать в ее возрождающую силу, когда мы будем вполне готовы отдать за нее свою жизнь, – вот тогда религия возродит нас» [6].

Вообще все письма оставляют впечатление удивительной мощи и силы автора, так что трудно поверить, что они написаны человеком физически немощным (влад. Михаил болел с детства и умер от чахотки в возрасте 42 лет). В них отразились его аскетический подвиг и постоянная внутренняя работа над собой, о чем говорили Наталья Иванова и Анастасия Безгодкова. Они исполнены вдохновения, т.е. того качества христианской жизни, без которого невозможно привлечь ко Христу никого, особенно молодежь, сказала Ирина Горячева. Наконец, в этих письмах поражает удивительная сосредоточенность на Христе, заставляющая автора отвергать в своей жизни все лишнее, нежизненное, неглавное – ради цели воскрешения, возрождения.

«Что дуто, то непрочно. Тормошишь, суетишься и чувствуешь, что двигаешь мертвые тела. Наэлектризовать их можно, но стоит ли это делать? Нужно воскрешать, но на это нет сил: сам мертв. И вот это сознание, это ощущение заставляет с иронией относиться ко всем затеям, пока они затеи, то есть пока они не вырастут сами из свободного одушевления людей под влиянием личности, вдохновленной Христом… Нужно не строить, а создавать. А создавать может только тот, кто всецело во Христе, чьи взоры неподвижны и чье сердце неизменно, в ком нет и тени самолюбия, славолюбия и человекоугодия» [7].

Такие церковные задачи невозможно решать в одиночку. В письмах еп. Михаила мы находим немало идей, связанных с необходимостью общения во Христе. У своего друга, будущего митр. Антония (Храповицкого) он настойчиво спрашивает, что тот думает «об общении ревнующих о возрождении православно-церковной жизни»: «Как Вы думаете, может ли настать момент, когда искренние ревнители возрождения православной церковной жизни создадут некоторую форму своего взаимного общения, общую программу действия, сформулируют общие свои задачи, цели, средства и пр.?» [8].

Безусловно, вчитываясь в написанные более 120 лет назад письма епископа Михаила, особенно делая это совместно, ощущаешь и себя в числе этих «искренних ревнителей возрождения», продолжателем того «живого дела», которого он чаял. Недаром  эпиграфом к «Принципам жизни Преображенского братства» служат слова Михаила Грибановского: «Устремим все свое внимание, всю свободу своего сердца и ума на дарованную нам благодать возрождения», о чем во время нашей встречи напомнила Ольга Антипова.

Это была удивительно теплая и искренняя встреча. Как написала после нее Жанна Григорьева, надеемся, что владыка в этот вечер был с нами.