Вознесение Господне – праздник таинственной радости

Вознесение – это праздник в честь особого события, подводящего черту под земным служением Спасителя: оно кажется печальным, но оно радостно. Это радость об окончательном оправдании и прославлении Христа. И опыт Церкви видит здесь не расставание, а обретение, ибо отныне Дух Божий может поселиться в сердце каждого верующего.

В соответствии с евангельскими событиями праздник Вознесения Господня отмечается на 40-й день после Пасхи.

Вознесение Господне (греч. Ἁνάληψις τοῦ Κυρίου; лат. Ascensio, «восшествие») – восхождение Иисуса к Отцу Небесному. Оно упомянуто во многих новозаветных текстах (Рим 8:34; Еф 1:20-21, 4:8-11; Евр 6:20), но большинство авторов не описывают его. К этой тайне коротко прикасается лишь евангелист Лука: Иисуса окутывает таинственное «облако», а само восхождение представлено как устремление ввысь, на небеса (Деян 1:9-10). Этому событию предшествует обетование Иисуса о сошествии Духа Святого на учеников, а также двойное повеление: помнить о непостижимости «времен и сроков» окончательного прихода Царства; и свидетельствовать об Иисусе по всей земле (Деян 1:7-8).

Новый Завет осмысляет Вознесение как событие радостное, а не грустное. Казалось бы, ученики должны печалиться, что расстались со Христом. Однако, согласно Луке, после Вознесения они «возвратились в Иерусалим с великою радостью и пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога» (Лк 24:52-53). Согласно Иоанну, это было заповедано и самим Иисусом: «Если бы вы Меня действительно любили, вы радовались бы, что Я иду к Отцу» (Ин 14:28).

Богословы связывали с этим праздником тайну Святой Троицы. Согласно святителю Иоанну Златоусту, «отныне мы с ужасом и удивлением смотрим и видим, что в сердцевине, в самых глубинах тайны Святой Троицы – Человек Иисус Христос». Иоанн Златоуст называет праздник Вознесения «настоящим, достойным чести и духовного ликования» [1].

Наш современник митрополит Сурожский Антоний говорит о «празднике таинственной радости разлучения»: восходя на небо, Господь «с Собой в тайну Божественной жизни вносит всю тайну человека» [2].

Образы Вознесения передают радость праздника. Византийская и древнерусская иконография Вознесения исходит из эсхатологического смысла, содержащегося в словах Ангелов: Христос возносится Таким, Каким некогда вернется «во славе» вершить Страшный Суд. Апостолы, объединившиеся вокруг Девы Марии (о Ее присутствии сообщают новозаветные апокрифы), символизируют Церковь, провожающую Христа на небеса и ожидающую Его второго пришествия; поза Марии – молитвенная (Оранта) [3].

До конца IV века празднование Вознесения Господня и Пятидесятницы не разделялось. Пятидесятницу считали особым периодом церковного года, наступающим после Пасхи, а не отдельным праздничным днем. Возможно, вследствие единого празднования, в раннехристианском искусстве встречаются изображения Вознесения и Пятидесятницы в одной композиции. Так, например, на происходящей из Палестины ампуле, которая служила сосудом для святынь, привозимых из паломничества, в миниатюрной композиции Бог Дух Святой изображен в виде голубя, нисходящего из широко раскрытой десницы Бога Отца. Христос, возносимый ангелами, представлен сидящим на престоле. Но чаще Он изображался стоящим. В более позднее время Спаситель изображался сидящим на радуге.

Иконография Вознесения остается практически неизменной, начиная от миниатюры сирийского «Евангелия Рабулы» (586 г.), где особо подчеркивается триумфальный характер события и его связь со Вторым пришествием Господа, до поздних православных икон, поскольку те сохраняют связь с традицией.

В монументальной живописи Вознесение уже в раннехристианскую эпоху располагалось в своде купола (как например, в церкви Святых апостолов в Константинополе, разрушенной в 1469 г.). В мозаиках и росписях византийских церквей IX–XI веков композиция Вознесения, наряду с сошествием Святого Духа и образом Христа Пантократора, повсеместно использовалась для купольной декорации. На Руси сцена Вознесения представлена в купольных росписях IX–XII веков – в Спасо-Преображенском соборе Мирожского монастыря в Пскове, церкви святого Георгия в Старой Ладоге, церкви Спаса на Нередице [4].

Священник Георгий Кочетков отмечает, что «прекрасный, радостный праздник Вознесения – для нас праздник таинственный. Образы, которые даются в Евангелии и в Деяниях, и в Посланиях апостолов, которые предображены у пророков, конечно, только указывают нам путь Богопознания, путь, по которому надо идти, чтобы иметь общение с Господом. Но сами по себе эти образы нам еще не раскрывают того, как Господь сидит одесную, как Он был возвышен десницею Господа до Престола Божиего. Мы должны об этом думать, мы должны радоваться этому, мы должны знать эту великую Истину...» [5].

Для этого нам необходимо размышлять, пребывать как апостолы в единодушии и в молитвенной собранности и созерцании тайны Боговоплощения: Господь возносится на Небо, но Он не покидает апостолов и своих ближайших учеников – Свою еще маленькую Церковь. Он оставляет место для большего, для наполнения их Святым Духом, Духом сыновства, через который и мы, становимся сынами Бога Живого, родными по Духу.