В Москве прошла презентация второго издания «Словаря трудных слов из богослужения: Церковнославяно-русские паронимы» Ольги Седаковой

Пением «Вечной памяти» скончавшейся накануне Наталье Трауберг начался 2 апреля вечер в Культурном центре «Покровские ворота». Множество людей, которые не смогли поместиться в зале Культурного центра, пришли на презентацию, казалось бы, очень специальной книги – второго издания «Словаря трудных слов из богослужения: Церковнославяно-русские паронимы» Ольги Седаковой. Первое издание (2005 г.) почти сразу стало библиографической редкостью; второе вышло в 2008 г. в издательстве «Греко-латинский кабинет».

Эта книга с академическим названием читается, как «увлекательный роман», отметил ведущий презентации игумен Петр (Мещеринов). «Содокладчиком» по теме выступил коллега О. Седаковой – специалист по структурной лингвистике протоиерей Александр Троицкий, главный библиограф Синодальной библиотеки Московской Патриархии. К презентации была приурочена дискуссия о судьбе церковного языка в русской культуре, в которой выступили авторитетные специалисты.

Представляя свой труд, Ольга Седакова – известный поэт, ученый-филолог, переводчик, литературный критик, религиозный мыслитель – рассказала о том, что первое ее знакомство с церковнославянским языком произошло в раннем детстве. Бабушка научила свою шестилетнюю внучку читать непонятные, но «необычайно красивые» слова, которые казались «волшебными». Любовь к языку православного богослужения только укрепилась благодаря университетским учителям О. Седаковой, однако даже специалисты-филологи в 70-е гг. ограничивались формальным описанием славянских текстов и в большинстве случаев не могли ответить на вопросы о смысле тех или иных слов и выражений. Малопригодными для изучения церковнославянского языка оказались и дореволюционные учебники, которые предполагали работу учителя – «носителя языка», как сказали бы теперь.

Так возникла сама идея создания словаря трудных церковнославянских слов. К их числу автор относит не только очевидные смысловые загадки, но и те слова, которые на первый взгляд кажутся понятными. Например, значение слова «тихий» в современном языке отнюдь не идентично церковнославянскому: например, в выражении «тихая пучина постная» речь идет о спокойном море; «Свете тихий» означает «радостный, тот, в котором отсутствует угроза». Аналогично, современное слово «тЁплый» отнюдь не совпадает по значению с его церковнославянским эквивалентом – например, «тЕплое умиление» означает «пламенное сокрушение».

О. Седакова призналась, что переводила «на собственный страх и риск», т.к. большинство литургических текстов никогда не переводилось на русский язык. К счастью, свои догадки о значении большинства из почти 3 тыс. словарных слов она могла проверить по греческим оригиналам, что отражено в словаре. Кроме того, каждое слово снабжено несколькими примерами выражений с переводом-подстрочником. С законной гордостью автор словаря сообщила, что в книге впервые разработана система ссылок на богослужебные тексты, что значительно облегчит работу ее коллегам.

Говоря о проблемах изучения церковнославянского языка, О. Седакова отметила, что в Древней и в Московской Руси этот язык был понятен современникам едва ли не меньше, чем сейчас. Это связано с его «искусственной» природой и с ситуацией диглоссии: церковнославянский язык считался сакральным, он употреблялся только во время богослужения и никогда не смешивался с разговорным, хотя и влиял на него, вплоть до советской риторики. Именно из-за этой многовековой оппозиции любые переводы с церковнославянского на русский до сих пор трактуются как «кощунство», как «смена стиля». Отсюда же привычка церковного народа воспринимать слово богослужения как «не совсем понятное, но очень сильно действующее». Выступавшая добавила, что в Западной Европе ситуация иная: там очень рано появились переводы богослужения с латыни на национальные языки, и это никогда не считалось «кощунством».

Протоиерей Александр Троицкий назвал книгу О.Седаковой «исключительным вкладом в то, чтобы церковнославянский язык стал нам более понятен». Он подчеркнул актуальность и необходимость этого словаря, учитывая, что удовлетворительных современных изданий на эту тему пока нет. Отец Александр привел еще несколько неожиданных примеров, продолжающих тему влияния церковнославянского языка на разные сферы речи: присутствующих порадовало, что, например, и «млекопитающие», и «пресмыкающиеся», и даже футбольный «вратарь» вышли из богослужебной лексики.

Священник коснулся также темы современной православной гимнографии: по его словам, многие новые акафисты, написанные по-церковнославянски, – это «полуграмотные» тексты и вообще «невесть что». О. Седакова добавила, что подобные сочинения в любом случае будут лишь «стилизацией, далекой от настоящей поэзии древних канонов, системы образов». «Новые гимны на церковнославянском языке не могут быть написаны», – утверждает она.

Далее развернулась оживленная дискуссия о том, что можно сделать для лучшего понимания языка богослужения.

Сейчас у Русской Православной Церкви и у российского научного сообщества уже достаточно сил, чтобы квалифицированно работать над проблемой «приближения богослужения к пониманию наших современников». Такого мнения придерживается заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата протоиерей Николай Балашов, выступивший на презентации второго издания «Словаря трудных слов из богослужения: Церковнославяно-русские паронимы» Ольги Седаковой. Отец Николай отметил, что в этой области «простых решений не видно». «Всякий труд в этой области требует колоссальных усилий и огромного трудолюбия», – сказал он.

Будучи специалистом по истории Поместного Собора 1917-1918 гг., он напомнил, что при подготовке к собору и на его заседаниях «эта тема поднималась, но не получила окончательного разрешения». Если уже тогда «проблема понимания» стояла во всей очевидности, то сейчас она «стоит острее», чем в начале ХХ в., в силу того, что «на протяжении долгого времени отсутствовало систематическое школьное обучение в этой области».

Однако «до сих пор нет никаких общецерковных инициатив в этой области», отметил отец Николай. И это несмотря на то, что еще 15 лет назад, на Архиерейском соборе 1994 года, покойный Патриарх Алексий II «прекрасно говорил о необходимости приближения богослужения к пониманию наших современников», напомнил священник. Однако «ничего не произошло», скорее всего, потому, что в то время у Церкви еще «не было реальных сил, чтобы этим заняться».

По словам отца Николая, теперь, 15 лет спустя, необходимый потенциал накопился, о чем свидетельствует появление «замечательного словаря» О. Седаковой, который «читаешь как увлекательный роман». «Честь и слава таким труженикам, как Ольга Александровна, – обратился священник к автору словаря. – Я хорошо представляю, какой колоссальный труд спрессован в этой книге, которая способствует пониманию языка нашего православного богослужения».

Отец Николай Балашов поблагодарил О. Седакову за «колоссальный труд», который окажет неоценимую помощь в понимании православного богослужения и литургической поэзии.

Преподаватель Московской духовной академии, научный сотрудник Института славяноведения РАН священник Федор Людоговский отметил, что словарь О. Седаковой будет «большим подспорьем» в создании нового фундаментального церковнославянского словаря, над которым начали в этом году трудиться известные специалисты.

В дискуссии также приняли участие главный редактор Российского библейского общества Михаил Селезнев, священник Алексий Агапов, специалист по церковнославянскому языку, преподаватель Свято-Филаретовского института Кирилл Мозгов и другие.

Участники встречи высказали различные мнения относительно необходимости перевода литургических текстов на русский язык. Сама Ольга Седакова не является сторонницей перевода богослужения. Она считает, что сейчас необходимо издание большого количества доступных и квалифицированных изданий с параллельным текстом, которыми можно пользоваться во время службы. Однако Священное Писание в храме должно звучать на «понятном языке», убеждена автор словаря.

Подводя итоги встречи, игумен Петр (Мещеринов) высказал свою точку зрения на проблему перевода. По его наблюдениям, изменение языка богослужения неизбежно приведет к изменению структуры богослужения, что «является крайне нежелательным в наше время». «Если перевести, кажется, что все проблемы разрешатся. На самом деле они только тут и начнутся. Лучшего мы не сделаем, а вред будет нанесен», – сказал он, признав оптимальной позицию «разумного охранительства» в сфере богослужебного языка.