«Церковь есть конец уединённой молитвы, смерть одиночеству»
Священномученик Анатолий Жураковский был расстрелян в Сандармохе 3 декабря 1937 года накануне праздника Введения во храм всесвятой Богородицы в день памяти мученика Анатолия из Гангр.
Сегодня праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Праздник, следовательно, храма Господня. Мысленно мы представляем себе храм во время Иисуса Христа, где торжественно священник того времени совершает службу, где в огромном количестве благоговейно воздавали хвалу и славу Богу люди, собравшиеся не только из Иерусалима, но и со всех концов, так как только лишь в одном Иерусалиме был единственный храм. Мы представляем себе Святое Святых, куда мог входить один лишь первосвященник, и то один раз в год. Сравнивая себя с живущими в то время, мы не можем не видеть, насколько больше мы имеем преимуществ. Прежде всего, у нас имеется не один храм, а много храмов. Потом и Святая Святых было лишь прообразом святости Господней и имеет отношение к нашему алтарю как сон к действительности. Туда входил один первосвященник, и то однажды в год для принесения жертвы за всех людей; у нас же каждый мирянин имеет возможность войти в храм, в церковь. Ведь в нашем храме находятся не прообразы святости Господней, а престол Самого Бога. Здесь совершается Самим Господом Богом жертва – Святая Евхаристия, жертва, на которую ангелы и архангелы не могут воззреть без трепета и закрывают крыльями свои лица. Здесь выносится чаша Святых Тайн – Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа, где присутствуют Матерь Божия и святые Его, куда он и нас зовет через Святую Евхаристию. А чувствуем ли мы должный трепет и благоговение, хотя бы при великих моментах совершения литургии, и охватывает ли нас тот страх и трепет, которые чувствовал первосвященник, входя во Святое Святых, когда мы переступаем порог нашего храма, где мы получаем так много? Нет и нет, надо сказать к ужасу и стыду нашему.
Собственно говоря, что такое Церковь? Прежде всего, церковь – это храм, где собираются во Имя Иисуса Христа верующие для молитвословия. Кроме того, Церковь – это собрание верующих в Господа Бога. Отдаем ли мы себе отчёт в том, какое обязательство налагает на нас принадлежность наша к этому обществу христиан, к Церкви? Мы все с вами, в таинстве Крещения обещали хранить верность Господу. Этим мы отказались от зла, мы трижды плюнули на дьявола, отказались служить ему. Правда, это было так давно… Клятву эту дали не мы с вами, а наши восприемники, но и мы в последующей жизни участвуем в церковной жизни, хотя бы одним лишь присутствием своим на литургии, раз мы, тем более, подходим к Святой Чаше, то и этим самым возобновляем клятву верности Иисусу Христу.
Я хочу тут привести рассказ одного старца, передающего сон одной женщины, которая много думала над вопросом, почему последнее время Господь попускает, чтобы закрывались храмы, ведь в них совершается служба такая же, как в других, в них собираются прихожане и молятся, певчие воздают хвалу и славу Господу своим пением. Однажды ей приснился ангел, который повёл ее в какую-то церковь, где увидала она полный храм благоговейно молящихся. Служили священники, пели певчие. «Теперь я покажу тебе, как молятся в этом храме, и чья молитва доходит до Господа», - сказал ангел. И увидела она жуткую картину. Священники пытались произнести установленные возгласы, но из их уст не вылетало ни одного звука. Певчие пытались отвечать, воздавать хвалу и благодарение Господу, но их уста оставались неподвижны, молящиеся хотели шептать молитвы, но нельзя было расслышать ни одного звука – все молчали, была жуткая тишина, и лишь ясно отчётливо был слышен лепет ребёнка. Эту могильную тишину нарушил ангел, сказав женщине, что он покажет ей сейчас, чем заняты все присутствующие, и от чего не может Господь расслышать их молитвы. И увидала она вдруг, что все сразу изменилось. Храм наполнился мыслями присутствующих, их интересами, заботами, страданиями в виде образов, которыми они были заняты во время богослужения. Священник произносил возгласы, но мысли, интересы и заботы его были совершенно о другом, хор пел слова молитвы, но мысли певчих, как и у собравшихся молящихся, были заняты своими интересами, невзгодами, враждой, неприязнью друг к другу, злобою и всевозможными своими страстями.
Да, мы не имеем права кого-то обвинять, что храмы наши осквернены, что их закрывают. Мы сами своим нерадением, недоброжелательством, своими нечистотами и страстями оскверняем свои храмы, и неудивительно, что Господь в гневе уходит из этого храма. Мы приносим на порог храма и свои жизненные интересы, и свою суетность, и свои страсти, и нечистоту. У восточных народов есть обычай при входе в храм оставлять свою обувь в знак того, что они отрешаются от всех интересов и приносят в храм только молитву и благодарение. Во время каждения в храме приходится замечать, что нет даже внешнего благочиния, той церковной дисциплины, которая требуется в храме. Вместо благоговения на лицах часто бывает заметно раздражение, злоба по отношению друг к другу, приходится даже иногда улавливать недовольство, выражаемое вслух, или же доносится шёпот разговаривающих. Конечно, нам всем, собравшимся, очень тесно и неудобно здесь, храм этот очень бедный и скудно убранство его, но, братья и сёстры, ведь мы собрались для молитвословия и воздаяния хвалы, славы и благодарения Господу, а не для того, чтобы заниматься неподходящими тут – в храме, притворе или даже около храма – частными разговорами или раздорами друг с другом, ведь этим мы оскверняем этот самый храм. Мы должны твёрдо помнить и отдавать себе отчёт, что, переступивши порог этого храма, мы обязаны оставить все наши житейские интересы и страсти по ту сторону порога, сюда принести лишь трепет, страх Божий, благоговение, чтобы наши холодные сердца зажглись и воспламенились любовью и верой к Господу, чтобы внешняя бедность, скудность храма этого украсилась великолепием множества светильников верности, преданности Господу, возгоревшихся в наших сердцах и видимых лишь Господом Богом. Тогда этот храм преобразится, и тогда нам ничего не страшно. Входя с вами в храм, мы не должны быть листками, случайно прилепившимися к храму, а должны быть клеточкой, частью одного общего тела нашей Единой Православной Церкви.
Некоторые говорят, что им совсем не важно, кто служит, что они приходят в церковь, чтобы стать где-нибудь в уголке и тихонько помолиться, потому что в храме располагающая для молитвы обстановка. Так могут говорить люди, которые неясно представляют себе, что такое Церковь, что принадлежность наша к ней, а также и присутствие наше на литургии налагает на нас известные обязательства и какие именно. Глубокое заблуждение, что ответственность лежит только на одном священнослужителе, который служит. Каждый мирянин, прихожанин также сослужит ему, конечно, в гораздо меньшем объеме, но все прихожане принимают участие в церковной службе и, следовательно, являются ответственными лицами. Если совесть твоя согласна со словами священника, и ты можешь ответить от чистого сердца на его возглас: «Мир вам» – «И духови твоему», – ты свободно можешь принимать участие в его службе, продолжать посещать этот храм, где служит он. Если же ты не можешь от чистого сердца ответить: «И духови твоему», если ты знаешь, что не можешь разделить его взглядов, то тогда ты одним присутствием своим в этом храме во время литургии являешься в очах Божиих и в своих собственных лжецом. Церковь есть конец уединённой молитвы, это смерть одиночеству. «И даждь нам едиными усты и единым сердцем славити и воспевати Пречестное и Великолепое Имя Твое», – произносит священник, и каждый прихожанин отвечает: «Аминь» – в сердце своём. Каждый мирянин, приходя в храм, является участником общественного служения, моления Господу. Служит, конечно, священник, но сослужит и отвечает в сердце своём: «Аминь» не только хор, но и каждый присутствующий.
4 декабря 1927 года
Из сборника «“Мы должны всё перетерпеть ради Христа”: Жизнь, труды св. Анатолия Жураковского» (М.: ПСТГУ, 2008)