Священник Георгий Кочетков: «Глупость – это греховное качество»
– Известно утверждение лютеранского богослова Д. Бонхеффера: «Глупость – еще более опасный враг добра, нежели злоба». Может ли быть глупость и/или слабость грехом, на Ваш взгляд?
Священник Георгий Кочетков: О, это замечательный вопрос. Обычно люди думают, что глупость – дело врождённое, уж что кому досталось по наследству от родителей, от природы, от предков и т.д., или, в крайнем случае, от социума. Но на самом деле действительно не так. Дитрих Бонхеффер был, конечно, прав, что глупость это то, что человек приобретает в жизни, это греховное качество. Я всегда говорю на исповедях, что нужно каяться в глупости, потому что глупыми могут быть наши слова, наши дела, наш образ жизни, и даже вера может быть глупой, если она не движется вперёд, если она не осуществляет какого-то свершения. Есть подвиг веры, а бывает расслабленность, и она близка к глупости. Так что я всецело поддерживаю мнение Бонхеффера, тем более, что он совершенно замечательный человек, богослов, церковный деятель. И поэтому думаю, что всем нам нужно думать о том, чтобы мы не заражались глупостью или вот такой глупой слабостью, расслабленностью, чтобы мы, если заметим за собой что-то подобное, от этого избавлялись. Потому что разум – это один из даров Божьих и это прямое противоядие против глупости. Разумный человек, мудрый человек – это тот человек, который познаёт волю Божью, который знает волю Божью, может быть, через слово Божье, а может быть, как-то через откровение, интуицию, в Церкви по Преданию наряду с Писанием. Вот, если коротко, то так.
– Возможны ли ложь или притворство «во спасение»?
Священник Георгий Кочетков: Тоже очень горячий вопрос. Многие люди тоже почему-то убеждены, что возможна ложь во спасение. И даже, я помню, один епископ – причём не кто-нибудь, а ректор духовной академии – однажды говорил своим студентам, что вот, в Псалтири же говорится: «Ложь – конь во спасение», т.е. ложь может двигать во спасение человека. Но оказалось немножко смешно, потому что это на церковнославянском действительно так звучит, а по-русски совсем по-другому: те, кто надеется на коней, вот это и есть ложь; спасаемся мы не своей внешней силой и своими, так сказать, войсками, а мы спасаемся совсем иначе, обращаясь к Господу. Поэтому, конечно, использовать ложь нельзя. Отец лжи всегда дьявол. Другое дело, что бывают иногда очень тяжёлые обстоятельства в жизни людей, настолько тяжёлые, настолько неадекватные, что человеку приходится идти на какие-то компромиссы. И он понимает, что компромисс – дело безблагодатное. Но иногда по-другому нельзя. Человек действительно вынужден что-то придумывать, потому что иначе головы не сносить ему или его ближним. Мы знаем много таких примеров, скажем, из советской истории, где люди, попавшие в лапы советских карательных органов, вынуждены были немножко притворяться и иногда говорить неправду. Разве сможем мы их осудить? Да, это компромисс, конечно, но я думаю, что в таких условиях, когда ситуация совсем безвыходная, человек, идущий на компромисс – в том числе на ложь и притворство, – всё-таки будет прощён Господом и ближними.
– Не может ли библеистика (научное исследование текстов Библии) вредить силе нашей веры?
Священник Георгий Кочетков: Спасибо и за этот третий вопрос, тоже замечательный, очень горячий, очень живой. Действительно все люди, которые занимаются или занимались изучением Священного писания – так же, как, впрочем, и богослужения, и писаний святых отцов и т.д., – понимают, какое сильное искушение может быть с этим связано. Когда человек много знает, то от этого много скорби, потому что он сравнивает это с действительностью и видит, как действительность иногда далеко уходит от того, что должно было бы быть в нашем толковании, в нашем понимании, а иногда и в наших действиях. И поэтому, с одной стороны, мы не можем отказываться от критического исследования Священного писания, а с другой – должны быть осторожны. Наука, если она настоящая наука, а не шарлатанство под видом науки, как это бывало нередко в те же советские времена, только помогает нам лучше понять Писание. И здесь нам приходится что-то корректировать, что-то менять в своих привычных воззрениях. Это бывает болезненно, это да. Но человек должен пойти на этот риск и на это неудобство для себя, на какой-то дискомфорт.
На мой взгляд, это даже нужно воспитывать в себе, чтобы действовать в соответствии с Правдой. Мы все заинтересованы в этом откровении Божьей Правды и Божьей Истины. И если наука хоть немножко нам в этом поможет, это будет прекрасно. Я помню слова отца Сергия Булгакова, замечательного русского богослова XX века, гениального человека, который сказал, что мы, богословы, не предваряем итогов научного исследования Библии и не боимся свободного исследования Священного писания. И Церковь должна тоже к этому приготовиться. В конце концов, мы должны понимать, что все наши индивидуальные – а иногда и не индивидуальные, а даже традиционные — церковные взгляды и толкования в каком-то смысле историчны. Они как-то всегда менялись и меняются, всегда что-то уточняется. Истина не имеет предела. Мы не можем сказать, что у нас истина в кармане, и мы ей обладаем так, что знаем всё в деталях. Нет, Господь есть Истина. Христос говорит: «Я есть Путь, Истина и Жизнь». И поэтому здесь требуется смирение, здесь требуется терпение, здесь требуется именно любовь к Истине и Правде, в том числе содержащейся, конечно, и в Священном писании.