«Созидание церкви должно осуществляться в христианских общинах»

Василий Петрович Савельев, будущий о. Сергий, родился 24 апреля 1899 г. в Москве в семье Петра Никитича Савельева, управляющего имением графа Воронцова в городе Сасове Рязанской губернии, где и прошло детство мальчика. Мать Василия Петровича, Екатерина Павловна, была искренней верующей. Именно ей, по его словам, он был обязан своей горячей верой и любовью ко Христу, которые сохранил навсегда.

В 1917 году, после окончания реального училища, Василий поступил в Технологический институт в Петрограде, но октябрьская революция и гражданская война резко изменили его планы. Василий ушел из института, работал санитаром в поезде Восточного фронта, однако атмосфера стяжательства, царившая среди его коллег, привела к открытому конфликту молодого человека с администрацией. Он покинул санитарный поезд и поступил на должность инструктора  в Северо-Тамбовский союз кредитных товариществ. На этой работе обнаружился его организаторский и управленческий талант, и через небольшое время его назначили заведующим инструкторским отделом, а затем направили на Высшие кооперативные курсы в Москве, после окончания которых он поступил в Коммерческий (Плехановский) институт на экономическое отделение. Там он познакомился со своей будущей женой Лидий Николаевной Галкиной, будущей монахиней Серафимой. Им обоим пришлось уйти из Плехановского института в связи с начавшимися там идеологическими чистками.

Выбор пути

В 1922 г. молодые люди поступают в институт Слова, основанный философом И.А. Ильиным, в котором преподавали виднейшие ученые – И.А. Ильин, Н.А. Бердяев, Д.Н. Ушаков, В.Н. Муравьев, А.Ф. Лосев, поэт В.Я. Брюсов. Василий и Лидия окончили всего два курса – им пришлось уйти после очередной чистки.

В 1924 г. студентами и лучшими преподавателями во главе с философами В.Н. Муравьевым и А.К. Горским организуется закрытый семинар по изучению русской культуры. На занятиях Василий Петрович с женой (они поженились в 1924 г.) изучали творчество славянофилов и западников, Гоголя, Пушкина и Достоевского, идеи Федорова и Соловьева. Именно здесь будущему о. Сергию становится ясно, что «все самобытное, подлинно русское в нашей духовной культуре... связано с религией и имеет истоком Православие».

В этом же году вокруг Василия Петровича начала сплачиваться группа молодых людей близких по духу, из которых впоследствии образовалась православная община – «родная семья». Не оставляя своих занятий историей и философией, молодые люди начали процесс воцерковления.

Это был непростой выбор: в то время в нашей стране все больше усиливались гонения на верующих, разорялись и закрывались храмы. Первым родным храмом для Василия Савельева и его близких стал московский храм Святой Троицы в Никитниках. Сам храм был закрыт, служба совершалась в подклети. Шел 1925 год. Чтение святых отцов, освоение русской духовной культуры и церковной аскетической традиции, совместное служение в храме объединяло членов общины, но Василий искал более глубоких духовных уз. Две поездки в Саров, предпринятые летом 1926 и 1927 годов, стали следующей ступенькой в духовной жизни общины.

Вскоре из-за церковного раскола общине приходится менять храм: Василий Савельев и его единомышленники поддерживали позицию митрополита Сергия, призывающего верующих лояльно относиться к советской власти, и в этом они разошлись с настоятелем Грузинской церкви. Выбрали маленький храм Святых Бессребреников Косьмы и Дамиана в Старопанском переулке. Одновременно шли поиски духовника, и в 1927 году духовником общины становится старец Варнава (в миру Иван Михайлович Гоголев), бывший насельником скита «Параклит» Троице-Сергиевой Лавры до его закрытия.

В 1927 году у молодых супругов рождается дочь – Катюня. Вместе с тем, созревает решимость молодых людей во главе с Василием Петровичем жить единой семьей, где родство определяется не по крови, а по духу. Для Василия и Лидии решение жить единой семьей с другими молодыми юношами и девушками, не связанными брачными узами и намеревающимися отказаться от них для утверждения новой жизни, означает одно –  отказ от брачных отношений и единоличных притязаний на свою маленькую дочь. Это была огромная жертва для любящих супругов и нежных родителей, но они принесли ее. Через несколько лет Василия Петрович напишет жене: «Ты взрастила подлинно Христову любовь во мне. Эта любовь – лучшее твое украшение. Она во всем печальном тебя утешит, от всего темного сохранит, во всем добром укрепит. После твоего отъезда у меня сложилось такое впечатление, что теперь ничего в твоей жизни, даже твой вздох, не проходит мимо моего сердца».

Вдали друг от друга

В ночь на 29 октября 1929 года о. Варнава, Василий, Душенька (сестра Василия Петровича), Наташа Сорокина и Юра Александров были арестованы по обвинению в антисоветской деятельности и отправлены в Бутырскую тюрьму. Василию Петровичу присудили пять лет исправительно-трудовых лагерей.

Этот арест вывел жизнь общины на новый духовный уровень. Много лет спустя о. Сергий назовет день 29 октября «днем рождения общины». Именно этот день «объединил так крепко, как не объединяют самые близкие родственные узы».

В Москве осталась жена Лидия с двухлетней Катюней. Почти все члены общины были сосланы в Архангельский край. Василий работал на строительстве железной дороги Пинюг-Сыктывкар, а с сентября 1932 г. — на угольных разработках Печорского лагеря.

В годы разлуки и гонений члены общины заботились друг о друге, поддерживая «родных» письмами, посылками — через переписку продолжалось духовное возрастание.

2 июня 1931 года, находясь в Пинюгском лагере, Василий принял монашеский постриг и имя в честь преподобного Сергия Радонежского. Постриг совершил епископ Леонид (Антощенко), который хорошо знал жизнь этой духовной семьи. Требующиеся для этого чина Святые Дары привезла в лагерь Лидия во время очередного свидания.

В сентябре 1931 года в Матигорах отец Варнава совершает монашеский постриг Лидии Савельевой с именем Серафима, а через год — еще двух членов семьи-общины. Вскоре после этого, 30 марта 1933 года, после тяжелой болезни духовник «родной» семьи иеромонах Варнава заканчивает свой земной путь.

Освобождение из лагеря пришло в 1934 году, а 9 января 1935 года преосвященный владыка Леонид (Антощенко) в московской квартире в Хомутовском переулке осуществил рукоположение монаха Сергия в сан иеродиакона, а на следующий день — в сан иеромонаха.

Будучи в сане священника о. Сергий работал на гражданской службе: ему удалось устроиться на строительстве канала Москва-Волга, которое вело ОГПУ. Затем – тяжелый труд на Куйбышевской ГЭС. В эти годы о. Сергий жил в разных городах: в Дмитрове, Куйбышеве, Ульяновске, а во время войны в – Рязани.

Священническое служение

После войны все родные снова собираются вместе в поселке Фирсановка под Москвой, в маленьком доме, который становится для них домашним храмом и малым монастырем в миру.

В 1943 году, когда политика государства по отношению к церкви стала более лояльной,  о.Сергий решается выйти на открытое служение. Он встречается с патриархом Сергием (Страгородским) и просит помочь ему в этом деле. Патриарх, хорошо знавший епископа Леонида (Антощенко), благосклонно отнесся к о. Сергию, но прихода ему не дал из-за отсутствия у него ставленой грамоты. Сам епископ Леонид был расстрелян в 1938 году по обвинению в создании «церковно-фашистской организации». Чтобы доказать, что рукоположение было действительно совершено, В.П. Савельев, решает собрать письма родных и представить их как свидетельство своего священства. Так возникает книга «Далекий путь». Осенью 1947 года о. Сергий снова подает прошение в то время уже патриарху Алексию I, с просьбой разрешить ему основание женской общины в одном из подмосковных поселков, для этого он по согласию с родными предлагает безвозмездно отдать свой дом в Фирсановке. Приложением к прошению была составленная из писем книга. В создании общины было отказано, но через некоторое время о. Сергий поставляется на служение в Богоявленский Патриарший собор в Елохове иеромонахом при мощах Святителя Алексия. Это было неожиданным для о. Сергия и совсем не тем,  к чему он стремился, но выбора у него не было.

Первая его служба была в канун дня Святителей Московских 18 октября 1947 г., а через три года, 18 октября 1950 г. патриарх Алексий I посвящает о. Сергия в сан архимандрита.

В 1952 году о. Сергия переводят в церковь Покрова Божией Матери на Землянке, где он служит в течение пяти лет, затем — настоятелем  храма Преображения Господня в Богородском. Все храмы, в которых служил о. Сергий, были разорены и находились на грани закрытия. Благодаря его трудам эти храмы были восстановлены, и в них возродилась духовная жизнь. Отец Сергий начинает проповедовать для своих прихожан. Люди тянутся к живому слову пастыря. Его проповеди привлекают верующих со всех концов Москвы и Подмосковья. В то время редко где в храмах произносились проповеди, потому что за любое слово правды можно было лишиться свободы.

За это о. Сергий за тридцать лет своего служения многократно подвергался всевозможным прещениям: его лишали прописки и грозили высылкой, переводили из одного разрушенного храма в другой, одолевали его всевозможными комиссиями и проверкам.

Отец Сергий глубоко любил церковное пение и по окончании своих служб начал петь несколько песнопений с народом. В каждом храме, где пришлось проводить свое служение о. Сергию, им создавались распевы и песнопения для служб, которые до того не были совершаемы (акафист Покрову Божией Матери на распев и припев, которым заканчивалась каждая служба — «Радуйся, Радосте наша, покрый нас от всякого зла честным Своим омофором»; песнопения, посвященные прп. Иоанну Дамаскину; новый распев для акафиста Тихвинской иконе Божией Матери, находящейся в Богородском храме, и его припева «Радуйся, Владычице, Милостивая о нас пред Богом Заступнице»). В 1959 году все это назовут «нарушением московских традиций», и о. Сергия  уволят за штат.

Через два года благодаря ходатайству его паствы о. Сергия назначают в храм Покрова Пресвятой Богородицы в Медведково, настоятелем которого он служит в течение шестнадцати лет.

Созидание церкви

Центром жизни для о. Сергия был Христос, и свою пастырскую задачу он видел в том, чтобы научить людей совместной жизни во Христе и в церкви. По свидетельству очевидцев, когда говорил о. Сергий, храм замирал. Он говорил просто и пламенно о насущных проблемах, не оставляя равнодушным ни одного присутствующего. Помогал людям разобраться в сложной современной церковной ситуации и исторических коллизиях, зачастую говорил правду церковному начальству и о церковном начальстве. О. Сергий особенно горевал в связи с тем, что церковь в первую очередь не являет того, что должна являть. Считал, что все наши беды ХХ века связаны с грехами церкви, особенно церкви, унаследовавшей традицию константиновского периода своей истории. Он обвинял каноническую церковь в том, что она прельстилась властью, сребролюбием, стяжательством, перестала быть человечной и поэтому божественной. Он писал: «Я отрицательно отношусь к сегодняшнему состоянию церковной жизни, в которой все что угодно, только не созидание внутренней жизни христианина. Созидание ее должно осуществляться в христианских общинах, и вопрос об этих общинах, о развитии их является основным вопросом жизни церкви».

Он настаивал на ответственности христиан за жизнь окружающего их мира. Призывал нести свой крест, следуя за Христом, ежедневно на работе — среди незнающих Бога сослуживцев, дома — рядом с неверующими близкими, чтобы не словом, а делом проповедовать Господа, прославляя Имя Его своей жизнью.

Отец Сергий пытался изменить нецерковное отношение к богослужению. Он переживал, что службы совершаются механически, бездушно, а главное — в отрыве от народа и не допускал нечеткого чтения, концертного пения, и всего того, что мешало молитвенному единению. Все, кому посчастливилось бывать в храмах, в которых служил архимандрит Сергий, отмечали удивительную молитвенную атмосферу, царившую там, и поразительный подъем во время богослужений. В молитвенных песнопениях участвовали не только поющие на клиросе, но и весь народ. Отец Сергий сам выходил на амвон и пел вместе с народом.

Утверждая, что непринудительная посильная жертва прихожан — основа духовного процветания храма, в храме Покрова Божией Матери в Медведкове о. Сергий смог избавиться от свечного ящика и запретил хождение во время богослужения с тарелками для сбора пожертвований. Вдоль стен были установлены простые столы, где все желающие могли самостоятельно брать свечи, просфоры и прочее, опуская в кружку посильную лепту. В то время это воспринималось, как бунт, посягательство на вековые традиции, и вызывало массу нареканий церковных властей.

Еще в Елоховском соборе подобрался основной «костяк» группы людей, которые, предав свою жизнь духовному руководству о. Сергия, следовали за ним, не отступая, несмотря на все многотрудные обстоятельства, на протяжении более двадцати лет. Среди духовных детей архимандрита Сергия были простые люди, малограмотные, и люди науки, ученые, профессора, учителя, врачи, священники. Иван Рыжов, еще юношей постоянно обращавшийся к нему в соборе за духовным руководством, через много лет станет диаконом в храме Покрова Пресвятой Богородицы в Медведкове, а после, став священником, — настоятелем храма в честь Воскресения Славущего на Ваганьковском кладбище. По свидетельству прихожан о. Иоанн был основным помощником отца Сергия, его «правой рукой».

Горячая молитва, благоговейное служение о. Сергия и его пламенные проповеди, что в то время было большой редкостью, привлекали множество верующих в храмы, в которых он служил. И из чужих, не знающих друг друга людей, для своих нужд приходящих в чужой для них храм, священник старался собирать церковную общину, где все друг друга знали, помогали нуждающимся, брали ответственность за дом Божий. И как не опасно было в те годы близкое общение священника с прихожанами, о. Сергий не отказывался от него никогда. И родная семья – община стала расти: за годы служения о. Сергия появилось молодое поколение родной семьи – дочки, как их называли старшие.

Земной путь архимандрита Сергия закончился у церковного престола в алтаре нижнего храма Покрова Божией Матери в Медведкове во время Рождественской службы 1977 года. Он похоронен на Введенском (Немецком) кладбище в Москве, где ныне покоятся все его родные.

«Сегодня, вспоминая его, можно многому поражаться: его терпению в скорбях, его удивительному чувству правды Божьей и неправды в нашей эмпирической земной канонической церкви», – говорил об архим. Сергии (Савельеве) духовный попечитель Преображенского братства о. Георгий Кочетков, знакомый с жизнью «родной семьи» не понаслышке. – Он имел право так говорить, потому что сделал все для того, чтобы показать пример другой жизни в церкви: вместо разложившейся приходской жизни – жизнь общины, вместо церковного управления методами мирскими, светскими – примером устроения общинной жизни, где лидер, глава общины действует только любовью… очень требовательно, очень строго, так, как положено, но с любовью»*.

* Свящ. Георгий Кочетков. Из Слова после вечерни 24 апреля 1999 г.