Смелость назвать белое белым, а черное – черным
История ХХ века – это история духовного сопротивления. Документальный фильм «Исторические хроники» Николая Сванидзе – материал, который позволяет человеку прикоснуться к этому опыту и стать другим. Архивные съемки, документы, потемневшие от времени письма, лица людей. Каждая серия отсчитывает один год ХХ столетия.
Именно с темы духовного сопротивления начался разговор на встрече с историком и тележурналистом Николаем Сванидзе, проходившей в стенах Свято-Филаретовского института. В его «хрониках» хорошо видно, как яркие личности с твердым стержнем, духовно и физически противостоявшие абсурду и духам зла, обрушившимся на Россию, постепенно уходили со сцены. И вместе с ними уходил не просто определенный социальный типаж, а целый антропологический тип, тип русского человека, русский народ как таковой.
Духовный попечитель Преображенского братства и ректор Свято-Филаретовского института, профессор священник Георгий Кочетков в начале встречи сказал, что вместе с этим антропологическим типом прекратила существование целая страна со своей культурой, представлениями, ценностями, уникальным духовным богатством. Конечно, кто-то выживал, оставаясь хранителем духа, но в целом начиналась другая эпоха, рождался другой человек. Теперь нам очень важно установить взаимосвязи, правильно расставить акценты, потому что точка невозврата старой России давно пройдена. Духовное противостояние к середине века уходит с улиц на кухни с приглушенным светом.
Николай Сванидзе отметил, что для него высокая честь и большое удовольствие быть в стенах Свято-Филаретовского института и сказал, что действительно, духовное сопротивление на территории СССР имело несколько ступеней, по мере того, как «наше государство из абсолютно плотоядного превращалось в более-менее вегетарианское».
– Когда я занимался этим циклом, то открыл для себя два этапа уничтожения духовной основы русской нации, – сказал Николай Сванидзе. – Первый этап – 1917-й год и последовавшие за ним Гражданская война и Красный террор. Второй этап --коллективизация и раскулачивание.
Серия о раскулачивании снималась на Урале, где до сих пор, по словам Николая Карловича, живы люди, заставшие этот период детьми. В одном из домов съемочная группа познакомилась с мужчиной, который до сих пор говорит: «Вот эта половина дома --хозяйская, а эта – наша». То есть спустя десятилетия, этот человек чувствует, что он здесь завоеватель, пришелец.
– На мой взгляд, именно этот период, когда было вырезано русское крестьянство, его самая плодотворная, культурообразующая часть, стал завершением духовного уничтожения нации, – сказал Николай Карлович. – Все последующее, даже Великая Отечественная война с ее ужасающими потерями, не носило такого тотального характера, потому что хребет русской нации уже был сломлен.
На встрече говорили о том, какие формы приобрело духовное сопротивление в годы застоя, которые многие присутствующие хорошо помнят и опознают как что-то близкое, недавнее, тоскливо-знакомое. Почему вдруг кто-то переставал воспринимать выхолощенную советскую действительность как подлинную и начинал искать нечто другое? У многих этот процесс выздоровления начинался с осознания биографии своей семьи, кто-то понимал, что нельзя жить в обществе, в котором «сверху донизу одни рабы», в котором все общественные институты насквозь лживы, и быть их частью можно только согласившись с ложью.
Одной из подмен духовного сопротивления в советское время был поиск «настоящего Ленина» и «настоящего коммунизма», который зачастую вели люди образованные и интеллигентные. Здесь вспоминали переводчика Никиту Кривошеина, который рассказывал, что когда он сидел в лагере по «делу историков МГУ», на зоне были настоящие драки между теми, кто считал, что современные бюрократы извратили «подлинное дело Ленина», и теми, кто считал советский режим с первого его дня преступным, а его деяния – преступлением против человечества.
Так или иначе, наша страна сегодня несет в себе последствия всех тех ужасов и катастроф, которые происходили в ней на протяжении десятилетий. Противоядием, лекарством, избавлением от морока коммунизма и попыток его реставрации может быть просвещение в самом широком смысле – от духовного просвещения до качественного высшего образования. Об этом на встрече говорили все. Николай Карлович упомянул о кризисе современного гуманитарного образования, которое сегодня оказывается невостребованным.
– Иногда я студентам, будущим журналистам для проверки интеллектуального уровня предлагаю написать сочинение на тему «Образ старика в сказке Пушкина “О рыбаке и рыбке”», – рассказал Николай Сванидзе. – Не говоря уже о том, что сам этот образ очень сложен, зачастую люди просто с трудом вспоминают сюжет. Многие путают его с повестью «Старик и море»: и там и там есть старик, море и рыба. Немудрено перепутать, – пошутил он.
По мнению Николая Карловича, если провести в центре Москвы социологический опрос, то выяснится, что девять из десяти людей не вспомнят произведений Александра Сергеевича Пушкина. И это приговор нынешнему и советскому образованию. Если русский человек не читал Пушкина, что ему можно объяснить про историю?
– Время революции и первые годы после нее ясно показали, что людям подчас было очень трудно разобраться в том, что происходило на самом деле, – сказал председатель Преображенского братства Дмитрий Гасак. – Не все сразу поняли, что происходящее в стране однозначно смертоносно, поэтому в контакт с новым правительством порой вступали вполне приличные, очень хорошо образованные люди. Даже несмотря на то, что Николай Бердяев еще в первые годы подробно описал истинную духовную природу большевизма.
В связи с этим возник разговор не только об образовании и образованности, но и о природе человека, о навыке различения добра и зла. Согласно научным экспериментам, если девять человек назовут черное белым, то десятый человек поступит так же. Как нам жить так, что даже если все будут называть зло добром, иметь смелость остаться верным правде? От того, сможем ли мы противостоять неправде, зависит будущее современной России, и с этим тесно связан вопрос осознания собственной ответственности за страну и, значит, вопрос покаяния всего народа.
– Я сторонник покаяния, но не понимаю, как к нему можно прийти, – сказал Николай Сванидзе. – У германского народа состоялись трагические условия для покаяния: поражение в войне. У нас есть несколько исторических особенностей, которые отличают Россию и от Германии, и от стран соцлагеря. Для поляка, чеха или литовца коммунистическое прошлое – это по большому счету время, когда страна находилась под национальным гнетом. А для большинства наших соотечественников – это память об имперском величии и воспоминание, что, в общем-то, хорошо жилось, потому что «я всюду мог ходить как хозяин, и мне это нравилось».
Заканчивая встречу, отец Георгий Кочетков сказал, что сегодня очень важно понять: реконструкция идеологически обоснованного имперского сознания заведомо маргинальна, она является пережитком прошлого. Людей, которые всерьез так думают, – отнюдь не большинство. Другое дело, что другие молчат, поэтому маргинальная идеологема беспрепятственно воспроизводится и ее навязывают, в том числе некритично настроенной молодежи. Кому-то нужно сказать, что это – ложь. Отец Георгий отметил, что покаяние – это как раз способность измениться, способность в любых условиях белое называть белым, а черное – черным. Без покаяния личного и всеобщего за весь ХХ век, подобного которому человечество не знало за всю историю, у нас нет будущего. Мы все несвободны до конца. Даже став христианами, мы остаемся носителями каких-то чуждых духов и не можем сказать, что полностью восстановили в себе человеческое достоинство, что освободились от страхов, жуткого индивидуализма, уныния и недоверия. Но надежда есть, и она связана с покаянием как плодом веры, доверия и благодарности. И оно невозможно без преображения конкретных людей, каждого человека, потому что история не безлична, она всегда выражается в людях и через людей. Если не каются другие, то это делать должны мы.
