Репрессии в СССР: что нам известно об этом?

Ведущая встречи Дарья-Дина Еремина рассказала собравшимся об истории репрессий, происходивших в СССР. Так или иначе, репрессии советского режима затронули почти каждую семью.

Ирина Тарытина, одна из участников встречи, рассказала о судьбе дедушки и бабушки своего мужа – Мороз Александра Михайловича и Любови Григорьевны. Рассказ сопровождался показом фотографий из дел, которые были заведены на них отделом НКВД.

Александр Михайлович родился в 1900 г. в Бобруйске в семье ремесленников. С 11 лет работал. Участвовал в гражданской войне. Был партийным работником, активно включенным в коммунистическую систему. Учился в горной академии.

В 1937 г. его подозревают в контрреволюционной деятельности из-за его знакомства с «врагом народа». Исключают из партии, несколько раз допрашивают, обвиняют как «активного участника антисоветской троцкистско-зиновьевской террористической организации, осуществившей 1 декабря 1934 г. злодейское убийство тов. С.М. Кирова и подготавливавшей в 1934-1937 гг. террористические акты против руководства ВКПб и правительства». Также ему инкриминируют «подрывную вредительскую деятельность в сельском хозяйстве». Дело заслушивается в закрытом судебном заседании без участия обвинения и защиты, без вызова свидетелей. 2 декабря 1937 года Мороза Александра Михайловича расстреливают. Затем его жену Любовь Григорьевну заключают на 8 лет в исправтрудлагерь как члена семьи изменника родины, двоих детей отправляют в детский дом. Дети пишут оттуда письма Берии с просьбой помиловать их мать, так как она больна, но их просьба не удовлетворяется. В 1956 г. дело Мороз А.М. пересматривается и устанавливается, что он был осужден и приговорен к расстрелу необоснованно…

Ирина Доброва, другая участница встречи, также поделилась историей своей семьи. Её дед Евгений Степанович Аватков, закончил МВТУ, работал на электромашиностроительном заводе «Динамо», где по заданию транспортного отдела ОГПУ возглавлял разработку первого советского электровоза ВЛ19-01. 2 марта 1937 года ночью за ним пришли. Обыск в квартире. Книги, детские платья... все на полу. Его уводят. 10-летняя дочь видит его, спускающегося по лестнице. Утром она выходит во двор, ни с кем не играет, сидит одна. К ней никто не подходит. В этом дворе каждый день кто-то из детей так же выходил и ни с кем не играл. Жену деда арестовали вслед за ним, дети остались с няней. Евгений Степанович получил 5 лет лагерей, был на общих работах в свинцовом руднике, где получил тяжелое отравление. В 1949 году его снова арестовывают и ссылают в Норильск. Год его возвращения в Москву неизвестен. Он восстановился в партии, в 1957 году возглавил отдел электрической тяги Всесоюзного научно-исследовательского института электромеханики (ВНИИ-ЭМ), потом долго был заместителем директора этого института, хотя и не имел ученой степени. Работал почти до конца дней и в институте, и в ВИНИТИ — Всесоюзном Институте Научной и Технической Информации. Собирал и переводил статьи из зарубежных научных журналов – всю самую современную информацию по своей специальности. Он был признанным специалистом. Умер в 1989 году.

Далее прозвучал рассказ Мигуновой Елены. На фотографиях из ее семейного архива красивые светлые лица. Вот бабушка, вот ее дочки, а вот дедушка с однокурсниками в Сорбонне.

– Дедушку арестовали в конце 1936 года, – рассказывает Елена и поясняет, – и вот за что: на его столе в рабочем кабинете заметили кружку с шестиконечной звездой и карандаш, которые ему привезли в качестве подарка из Израиля. И его по доносу посадили как агента сионизма, за шпионаж…

 – Все мои родственники родом из Петербурга и Москвы, а у меня единственной в семье в паспорте указано место рождения: г.Ухта, республика Коми – это центр УХТПЕЧЛАГа, – говорит Виктория Богданович – учитель истории.  – У меня никогда не было стыда, что мои родственники «враги народа», наоборот, я этим всегда гордилась.

О своем детстве, проведенном в Ухте, Виктория вспоминает с радостью. Ее окружали интеллигентные добрые люди, профессора, ученые,  которых также отправили туда на поселение.

Многие из участников встречи 30 октября читали расстрельные списки на Ваганьковском кладбище. Эта встреча стала в каком-то смысле продолжением акции «Молитва памяти» и, несомненно, помогла глубже осмыслить историю нашей страны.