Почему в Тюмени запретили Молитву памяти?

Молитва памяти – это не политическая акция поминовения жертв советских репрессий. Уже много лет на улицы десятков городов выходят люди, чтобы вспомнить и помолиться о тех, кто был беззаконно казнён, отправлен в лагеря, депортирован или выслан за 101-й километр с лишением прав. Поминовение имён направлено на покаяние, прощение и исцеление исторических травм в нашей стране. В списках имён оказываются не только безвинно пострадавшие и погибшие, но и те, кому молитва ещё нужнее – сотрудники карательных органов, которые сами стали жертвами советской репрессивной машины.

В этом году акцию впервые попробовали согласовать в Тюмени. Но власть официально отказала по формальным причинам. Или причины были иные? Мы обратились с вопросами к Дарье Петруниной, которая хотела провести Молитву памяти в своём городе.

– Почему вы захотели проводить самостоятельное событие 30 октября, а не быть включённой в какие-то городские мероприятия этого дня?

– Официальное городское мероприятие, в принципе, неплохое. Я собиралась туда прийти, чтобы с кем-нибудь познакомиться, найти единомышленников. По новостям прошлых лет я примерно поняла структуру их митинга. Кто-то говорит слово, служится панихида, возлагаются цветы. Момент, который по-настоящему смущает, – время проведения: 10 утра, когда все люди на работе. В этом году 30 октября – будний день, среда. От этого веет, конечно, некоторым формализмом, но я могу заблуждаться. Всё-таки государственная памятная дата, какое-то мероприятие должно состояться.

Молитва памяти – всё же несколько иной формат. Важно, чтобы память об убитых и пострадавших во все годы советской власти была отмечена по-христиански, церковно и молитвенно. Я как православный человек хотела бы об этом позаботиться. Временем проведения я выбрала 17–19 часов, тогда как в других городах акция может продолжаться на протяжении всего дня. Это мероприятие всё же длительное, а значит, может привлечь большее количество людей к тому, что так сильно изменило нашу историю и нашу жизнь. Поименное молитвенное поминовение невинно пострадавших в течение хотя бы полутора-двух часов позволяет лучше вникнуть в трагедию, которая произошла в нашей стране сто лет назад.

– Расскажите о том, как вам не рекомендовали-предупреждали-запрещали проведение акции?

– Сначала это было в разговоре с полицейским, беседа с которым, к слову, была не в полиции, как отмечают некоторые СМИ, а у меня дома; такой вариант предложил полицейский, чтобы мне далеко не ехать в плохую погоду. Полицейский предупредил меня о том, что могут прийти на предполагаемое мероприятие люди, которые его опошлят, которые могут что-то скандировать или стоять с плакатами, которые к акции отношения не имеют. В общем, те, кому сейчас выгодно воспользоваться подобным мероприятием в политических целях. Также полицейский дал мне свой номер и просил сообщить, если вдруг оппозиционеры попытаются оказывать на меня давление.

Другая беседа состоялась в администрации с чиновником. Он сразу же сказал, что они подготовили формальный отказ. Потом сказал о том, что в случае чего вся ответственность легла бы на меня. На что я ответила, что специально для охраны правопорядка на месте таких мероприятий находятся полицейские. Подчеркнула несколько раз, что мероприятие не политическое. Ещё в начале нашей беседы он рекомендовал мне присоединиться к той акции, что уже есть, но я и так готова была к ним присоединиться, что не отменяло бы проведения Молитвы памяти.

– Какова была ваша первая реакция на действия властей?

– Я поняла, что нужно исправить ошибку в уведомлении и принести новое. О чём я и сказала чиновнику, когда мы прощались. В ответ услышала что-то вроде : «Я вижу, беседа не возымела действия». Если действие заключалось не в том, чтобы меня уведомить, а в том, чтобы уговорить отказаться от проведения акции, то – да, не возымела.

Пришла домой, ещё раз открыла федеральный закон, потом региональный. Поняла, что моё уведомление составлено правильно, и вот тогда по-настоящему расстроилась. Скажу честно, эта ситуация задела моё чувство правды, но, я думаю, в этом случае справедливо было огорчиться.

– Почему сама эта тема репрессий, кажется, не очень сегодня популярная у молодёжи, оказалась важна для вас, да ещё в таком религиозном аспекте, как молитва?

– Когда-то она не волновала и меня. Но позже мне удалось увидеть важные взаимосвязи. То, каковы сейчас люди в основе своей, напрямую связано с тем, что творилось в годы репрессий в советский период. Хотя многие сейчас призывают никак не оценивать исторические события, перестать об этом говорить – ведь столько насущных забот, да и вообще столько времени прошло! Особенно это было заметно по комментариям к уже существующим новостям об этой ситуации с несогласованием. Многие написали, что невинно осуждённых не было, кто-то писал, мол, «докажите, что они пострадали невинно, где документы, которые бы это подтвердили». Такая реакция может свидетельствовать только о том, что людьми ещё не то чтобы не признаны события XX века трагедией для нашего народа, ими не признан сам факт того, что эти события были. И пока не будет дана верная оценка произошедшему, мы не сможем идти дальше. Многое негативное, что сейчас существует, думаю, есть последствия той трагедии. Только когда понимаешь, что на самом деле с нами произошло, есть силы покаяться за своих предков и взять добрый курс на возрождение страны. Покаяние, если оно подлинно, даёт силы что-то менять в лучшую сторону. Важно в этом участие церкви. Это её особая задача, именно с неё это покаяние должно начинаться. На меня именно такое действие оказала Молитва памяти, когда я год назад в ней участвовала.

– Что вы собираетесь предпринять? Опротестовать действия власти? Не проводить “Молитву памяти”?

– У меня нет цели сейчас вступить в противоборство с властью. Нет цели её провоцировать. В эмоциональном порыве у меня была мысль подать жалобу, но потом я поняла, что на это нет ни сил, ни средств. Поэтому я планирую 30 октября посетить митинг, о котором мне все говорили, и собраться вечером с близкими знакомыми, чтобы хотя бы в узком кругу поговорить о тех страшных событиях, помянуть тех, кто невинно пострадал, в том числе своих родственников, попавших под репрессии. Моя реакция была реакцией на неправду, некоторым разочарованием и ещё одним доказательством того, что покаяние нашей стране необходимо.