Паломничество памяти отца Павла Адельгейма

Уже прошло более семи месяцев с тех пор, как не стало с нами отца Павла Адельгейма.

Ранним утром восьмого марта паломники из малого Крестовоздвиженского братства приехали в Псков. Эта группа состояла в основном из братьев и сестер, воцерковившихся на Рождество этого года, после полуторагодовой катехизации. Они приехали, чтобы навестить его вдову матушку Веру и почтить светлую память священника, помолиться и послужить литию на его могиле.

Отец Павел похоронен на Мироносицком кладбище у самого храма, в котором он служил с 1989 г. Его могила ничем не примечательна: деревянный крест, табличка с надписью, портрет в рамке, цветы.

Узкая тропинка к его могиле постоянно согревается теплом людей, приходящих почтить его светлую память. Она не зарастает травой и не заносится снегом. Дожди и ливни стремятся сгладить на ней любые отпечатки, однако вода размывает далеко не каждый след. След, который оставил отец Павел Адельгейм, будет жить в памяти и сердцах многих людей.

Мужественный исповедник веры, человек независимых суждений, глубоко осознающий свой путь на земле.

– Он терпел лишения всю жизнь, но никогда не говорил, что устал,– говорит матушка Вера.

Детдом, ссылка в Казахстан, исключение из духовной семинарии по политическим мотивам, потом лагеря…

Все тяготы и испытания он принимал стойко, со смирением и христианским достоинством, никогда не роптал и за все благодарил Господа. Пережив репрессии, выйдя из лагерей уже на одной ноге, он смиренно пишет в своем стихотворении:

Ухожу домой, прощайте, вышки,

Что меня три года стерегли,

Вы мне лучше, чем любые книжки

Разобраться в жизни помогли.

– Великий воин Господень, – говорят о нем люди, которые его знали. У многих из них дома – рядом с другими иконами уже стоит и фотография отца Павла Адельгейма.

Радушный прием оказала матушка Вера московским паломникам.

Обычный кирпичный дом, забор и деревянная калитка с выходом на грунтовую дорогу. В доме все так же просто. Мебель и обои советских времен, повсюду шкафы с книгами, иконы, а на стенах висят картины и памятные фотографии. В библиотеке отца Павла старинные книги, страницы которых уже сильно потемнели от времени.

Матушка Вера вспоминает, как по окончании Московской Духовной академии отец Павел был назначен священником в Каган Узбекской ССР.

– Жили тогда на окраине города. Было тяжело, однако узбеки нам всячески помогали. Совсем не чувствовалось, что они другой веры. Вместе с ними в 1969 году построили храм, освященный во имя святителя Николая. В то же время начались проблемы с местными властями. Когда нас хотели выселять из квартиры, приходило много людей: и узбеков, и русских, чтобы нас как-то поддержать. Одних узбеков собиралось человек по двести пятьдесят. Потом лагеря. Во время заключения, когда нужно было поехать к отцу Павлу, а это 400 километров в одну и 400 километров в другую сторону, даже не было никакого разговора – достаточно было просто сказать. Местный чиновник, узбек по национальности, говорил: "Когда у нас мусульман женщина остается одна, то каждый старается помочь ей, чем сможет, – и как-то спросил, – а у вас, православных, разве не так?"

Сама Вера Михайловна выросла в религиозной семье. С детства верила в Бога. В их доме всегда была мирная благочестивая атмосфера. Помнит только, как всего один раз дедушка сделал матери замечание. И на этом все.

Матушка Вера рассказала случай из детства, как однажды они с ребятами нарвали груш в чужом саду. Когда ее мама увидела у нее груши и узнала, откуда они, то сказала, чтобы Вера вернула их назад хозяйке сада.

– Мне было очень стыдно за свой поступок, но я все равно пришла к этой женщине и отдала груши. Та спокойно их взяла и дала мне с собой целое ведро груш. Теперь груши были подарены, и я отнесла их домой.

– Мать всегда учила бережно обращаться с едой, не разбрасывать хлеб.

С отцом Павлом матушка Вера впервые встретилась, когда он приехал к ним в деревню.

– Я была обычная деревенская девушка, которая никогда с мальчиками не встречалась. Когда отец Павел заходил в гости, мы даже не разговаривали друг с другом. Помню, сидели с ним вместе на одной лавочке и молчали. Иногда он заходил в гости и читал Евангелие. Как-то однажды пригласил меня в сад прогуляться и там сделал предложение. Для меня это было неожиданно, я сказала "Да", хотя это решение было совсем необдуманное и спонтанное. В ближайшие дни мы расписались и уехали в Киев. После службы в Киево-Печерской лавре мы поехали в деревню, чтобы обвенчаться, но местные власти запретили священнику нас венчать. Тогда мы поехали в другую деревню к священнику, который когда-то венчал моих родителей и крестил меня. Не успели мы обвенчаться и сделать фотографии, как приехал черный воронок и забрал наших друзей, а через какое-то время деревню оцепили солдаты. Мы бежали в соседнюю деревню, откуда утром отец Павел отправил нас с мамой автобусом на Конотоп. Сам же с нами не поехал, а пошел в милицию на помощь друзьям. Потом их всех отпустили.

На вопрос: «Как вам удавалось совмещать семейную жизнь со служением Богу?» – матушка Вера ответила очень просто и кратко:

– Брак – это подвиг. В жизни всякое бывает... Когда отец Павел приходил домой уставший, расстроенный и, если что-то говорил сгоряча, я подходила к нему и говорила: «Павлик, прости меня, пожалуйста». После этого, он обнимал меня, и на этом все заканчивалось. Я всегда учила свою дочь Анечку, что нужно всегда просить прощения, и неважно кто виноват.

– Отец Павел никогда и никого не притеснял. Уважал каждую религию и поддерживал возможную связь и общение, – говорит матушка Вера, – К нему приходили люди разных конфессий с вопросами о таинствах, исповеди, причастии. И он для всех находил время. Очень хорошо относился к отцу Георгию Кочеткову, считал, что тот делает очень хорошее дело.

За год до смерти отец Павел вступил в Преображенское содружество малых братств.

– В нашей церкви я больше нигде не встречал такой любви и понимания, как здесь,– говорил он о братстве.

– Я думаю, что у него было какое-то предчувствие, – говорит матушка Вера. – Он ощущал, что с ним должно было что-то произойти, но не говорил, видимо, чтобы не расстраивать меня. Прошлую зиму несколько раз падал, когда выходил из машины. Последнее время он очень сдерживался, даже не говорил, как у него нога болит, хотя я знала, что боли были сильные. Обычно я очень переживаю за дочь Машу, но он говорил, что с ней все будет хорошо: «Ты меня скорее похоронишь».

Свидетельство жизни отца Павла и матушки Веры стало главным даром паломничества. Это жизнь, наполненная духом прощения и смирения, и вместе с этим, смелости и дерзновения во всем довериться божественному промыслу и идти вперед. Сердце отзывается благодарностью этой семье за веру, за путь, за свидетельство жизни с Богом.

Люди, которые знали отца Павла и находились рядом с ним, часто не задумывались о величине и масштабе его личности. И только после его ухода стало понятно, с кем им довелось общаться. Как жаль, что ценность людей, с которыми нас сводит Господь, порой осознается нами, уже когда этих людей с нами нет.

– Я начал понимать, насколько сиротлив и пуст был бы мир без Бога и без тех, кто Ему верен, – говорит один из паломников.

А матушка Вера, провожая и целуя гостей, заканчивает свой рассказ трогательными словами:

– Простите меня.