Общество сегодня более свободно, чем церковь
– В августе в Москве в пятый раз состоится особенное общественно-церковное событие – фестиваль «Преображенские встречи». Почему была выбрана именно такая форма, а не формат конференции, семинаров или чего-то ещё?
– Каждое время предлагает свои особые формы собирания общества. Например, на рубеже XVIII–XIX веков существовало множество салонов; в середине XIX века появились кружки; на рубеже XIX–XX веков были популярны творческие артели, художнические братства: люди собирались по домам и усадьбам, чтобы обсуждать философские и общественные вопросы, обмениваться плодами творческого вдохновения. Сейчас настало время фестивалей. Это может быть не самая глубокая и прочная форма общественной связи, но всё же свидетельствующая о стремлении преодолеть разобщённость современного мира. Так что мы находимся в некоем тренде общественной жизни.
Что-то похожее проходит в городе Римини. Обычно эти события разворачиваются в течение нескольких дней, когда вблизи города вырастает целый маленький городок с шатрами, павильонами и площадками, которые собирают огромное количество людей. Фестивали у людей ассоциируются с чем-то лёгким и несерьёзным, но опыт наших итальянских христианских друзей показал, что в таком формате можно говорить и на очень глубокие темы. Мы решили, что можно попробовать сделать у нас что-то подобное. В первый раз мы собрали фестиваль четыре года назад, и теперь это уже стало традицией.
– Для кого устраивается фестиваль? Кого бы вы хотели видеть среди гостей?
– Изначально идея была в том, чтобы создать православный фестиваль, объединить представителей церковного народа, церковных сообществ. Но оказалось, что собрать церковь сейчас непросто, приходы не очень подвижны, зачастую замкнуты на себя, внеприходских форм церковной жизни не так много, а общество гораздо более динамично и устремлено к общению. Так что фестиваль стал скорее общественно-церковным. Он рассчитан на людей, которые хотят и готовы думать, ставить какие-то вопросы и искать ответы, которые не просто хотят хорошо провести выходные, а готовы прилагать интеллектуальные, духовные и сердечные усилия.
– Фестиваль называется «Время мира». Почему было выбрано такое название? Ведь если это отсылка к Экклезиасту, то это означает, что будет и время войны. Или тут предполагаются другие коннотации?
– Когда мы ищем тему фестиваля, то думаем о том, чтобы она, с одной стороны, звучала современно, а с другой – позитивно. Нас тревожит нагнетание агрессии как внутри общества, так и в сфере отношений нашей страны с другими странами. Поэтому нам хотелось сказать о том духовном усилии, которое сейчас могут и должны предпринять христиане. Время мира – это не то, что уже есть, а то, что могли бы сегодня явить, приблизить верующие люди. Заставка нашего фестиваля содержит аллюзию не на Экклезиаста, а скорее на пророка Исайю (Ис 11:6). Лев мирно общается с ягнёнком, как в книге пророка: «и телёнок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их». Это образ уже эсхатологической реальности, Небесного Царства, но и здесь, на земле, мы собираем силы для окончательного эсхатологического примирения. Рождение Христа связано с обещанием мира всем людям доброй воли (Лк 2:14).
– В какую историческую эпоху нашей страны это время мира хоть как-то актуализировалось? Когда мира было больше, чем войны?
– Возможно, это домонгольский период, от которого нам остались в наследство прекрасные храмы, хотя он был омрачён междоусобицами. Возможно, это эпоха Сергия Радонежского и его учеников, которая одарила нас «Троицей» Андрея Рублёва. Наверное, это, как ни парадоксально, эпоха Серебряного века. Конечно, она была чревата назревающей социальной враждой, войной, но одновременно было в ней и дыхание свободного творчества. Эта эпоха принесла удивительные плоды не только в деятельности поэтов, писателей и художников Серебряного века, но и в церкви, где в это время тоже появились удивительные творческие движения, стали воплощаться идеи возрождения, обновления церковной жизни. Это был такой краткий период надежды, и если бы тогда, в начале века, церкви удалось бы собраться на Поместный собор, возможно, у нас был бы шанс на то, что время мира могло победить. Если бы люди отдали свои сердца силам мира, а не силам войны, может быть, тот срыв, который произошёл в стране, был бы не столь катастрофичным.
– «Преображенские встречи» – это площадка для диалога церкви и общества, но вы сказали, что сегодня привлекать для разговора церковь труднее, чем общество. Чем это можно объяснить?
– Общество сегодня более свободно, чем церковь. Церковь с большим трудом выходит из паралича, в котором пребывала в советское время. И какое-то её внутреннее саморазвитие начинается очень потаённо, сокровенно, часто живым росткам в ней не дают возможности развиться. Поэтому, действительно, церковные люди иногда не решаются приехать на фестиваль, для них это чревато какими-то негативными последствиями. А люди общества, особенно если речь идёт о каких-то свободных волонтёрских организациях, сами решают, куда им ехать. Они как раз очень заинтересованы в том, чтобы было больше площадок, позволяющих обратиться к людям со своим идеями и найти друзей и единомышленников.
– В какой исторический период диалог между церковью и обществом протекал наиболее плодотворно? Были ли ещё такие же важнейшие моменты, как Поместный собор?
– Нужно понимать, что для участия в таком диалоге общество должно было созреть как самостоятельный субъект отношений, а оно в России вызревало достаточно долго. Говорить о каком-то сформировавшемся обществе мы можем только к концу XIX – началу XX века. С другой стороны, именно в это время внутри церкви тоже появляются люди, которые начинают относиться к общественным внецерковным силам с интересом и уважением, а не просто с надменностью старшего брата из притчи «О блудном сыне», о которой писал Сергей Булгаков в статье «Церковь и культура». Будущий отец Сергий рассуждал о том, что зачастую церковь относится к богоискательски настроенной интеллигенции с презрением и надменностью: дескать, где-то болтались, нахватались незнамо каких идей, а теперь хотят вернуться в церковную ограду, хотя, в общем-то, их тут не очень ждали. Поэтому для начала диалога и в церкви должны были появиться люди, которые относились к духовным поискам русской интеллигенции с уважением и пониманием.
Поэтому этот весьма хрупкий диалог между церковью и обществом, представителями интеллигенции и духовенством зародился в начале XX века, и тогда же были явлены его весьма достойные плоды. Русская катастрофа 1917 года прервала нормальное течение этого диалога. Он был продолжен уже в русской эмиграции. Величайшие представители русской философской мысли – Николай Бердяев, Сергий Булгаков, Георгий Федотов, Николай Лосский – проявили себя как люди глубоко религиозные, способные явить красоту и глубину православия западному миру. В России же и церковь, и свободные общественные силы быстро оказываются в ситуации идеологического пресса. Но перед лицом общей опасности легко объединяются. Реальностью жизни становится выражение Осипа Мандельштама: «сегодня каждый культурный человек – христианин».
– Каким образом выбираются темы площадок? Можно ли проанонсировать самые интересные?
– Темы рождаются из нашего наблюдения за жизнью церкви и общества, из представлений о том, что сейчас действительно волнует людей и что при этом коррелирует с общей темой «Время мира».
В этом году будет ещё вечерняя программа фестиваля, адресованная более широкому кругу людей, которые, может быть, пока не готовы к обсуждению сложных тем фестивальных событий, но которым важно побыть в общем пространстве фестиваля. В эту вечернюю программу включена, например, лекция известного физика-космолога Максима Ивановича Зельникова о сотворении мира. Размышляя о времени мира, важно понимать, как наш мир возник и как устроен, чтобы ненароком не ускорить его конец.
В программе также открытая встреча о христианстве, во время которой опытные катехизаторы будут говорить о том, на какие вопросы современного человека христианство может ответить сегодня. Будет организован большой музыкальный концерт с участием коллективов, которые стараются восстановить традиции народного пения и духовного стиха. Стоит упомянуть мастер-класс по генеалогии. Сегодня это популярное направление в обществе, многие семьи пытаются восстанавливать историю своих родов. Мы пригласили известных специалистов из петербургского Центра генеалогических исследований, которые расскажут, как это делать правильно и последовательно.
Ещё в рамках фестиваля мы подведём итоги конкурса плакатов «Мир вам!», который уже сейчас активно проходит в Фейсбуке. Известный искусствовед, дизайнер-график Сергей Серов собирает работы художников и дизайнеров со всего мира на тему фестиваля. Интересно, что в целом плакаты выглядят достаточно тревожно: очевидно, что мир очень хрупок, и его со всех сторон окружают далеко не мирные вещи.
– Одна из площадок звучит достаточно провокативно – про христиан в политике. Почему решили говорить об этом?
– Это разговор, который логично связан с темой фестиваля. Задача христиан – уже сегодня привносить мир в жизнь общества и церкви. И тут возникает мысль о том, могут ли христиане бороться за этот мир на путях политического действия. Для нас этот вопрос звучит парадоксально, мы привыкли к тому, что сейчас у священников даже нет права быть членами Государственной Думы. Но так было не всегда. Например, известнейший митрополит Евлогий (Георгиевский), возглавлявший экзархат русских церквей за рубежом, долгое время был членом II и III Государственной Думы. В Италии может быть «святой мэр», то есть человек, который достиг святости на посту мэра. Почему же в реалиях современной России это выражение кажется оксюмороном?
На этом фестивальном событии будут говорить о ярких исторических личностях – например, о Петре Аркадьевиче Столыпине, который был не только талантливым политическим деятелем, но и искренним глубоким христианином. Второй пример – Николай Николаевич Неплюев, который, оставив карьеру дипломата, посвятил себя христианскому воспитанию крестьянских детей, создал христианское трудовое братство. Он активно размышлял о том, как можно остановить грядущие революционные потрясения. Неплюев выступил с целой программой мирного прогресса и преобразования, которую пытался донести до царской династии и вынести на общественное обсуждение. Так что мы будем надеяться, что найдём какие-то ключи к этой теме.
– О чем будут говорить на площадке «Хочу жить в России»? Кажется, что это не самая популярная сегодня тема, особенно среди молодёжи.
– Если вспомнить полное название события, оно звучит так: «Я хочу жить в России... но это не точно». Это название вполне отражает позицию современной молодёжи, которая действительно, если и думает о том, что хотела бы как-то послужить своей Родине, не находит для этого внутренних оснований. Непонятно, зачем здесь оставаться, если за границей больше возможностей для реализации. Организаторы этого события будут говорить о людях, которые в какой-то момент совершили выбор и решили жить в России. Например, о потомках эмигрантов первой волны, которые вернулись на родину отцов, чтобы здесь жить, работать, созидать. Иногда им удается значительно поменять атмосферу вокруг себя и своего дела. Так, например, семья Войцеховских-Качаловых. Они приехали в Россию, приобрели имение, которое принадлежало когда-то семье Качаловых в Вологодской губернии, и восстановили его. Восстановили не просто для себя, а сделали из него культурный центр, в котором проходит много замечательных событий и который определяет жизнь всего района. Члены этой семьи свидетельствуют о том, что им удаётся менять климат вокруг себя, производить позитивное творческое действие, которое может всерьёз изменить среду. Вот об этом хотелось бы говорить на этой площадке. Мы будем разбираться в том, где сегодня молодым людям можно творчески созидать и преображать жизнь, потому что для них это важнейший мотив остаться здесь.
– Уже несколько раз звучали слова об Италии и итальянских друзьях, но тем не менее одна площадка будет посвящена разговору о немцах в России. Почему была выбрана именно такая тема?
– Устроители этой площадки обратили внимание на то, что среди русских святых и вообще среди людей, которые как-то прославились в России, было очень много немцев: доктор Гааз, Елизавета Фёдоровна, Прокопий Устюжский – все они по происхождению были немцам. Этот ряд имён можно было бы продолжать. При этом отношения России и Германии в XX веке строились очень напряжённо, нас разделили две войны. Поэтому, может быть, с Германией и немцами нас особенно сильно разделяет это «немирное» наследие. Но если пробиться через множество идеологем и мифологем, то можно обнаружить глубокое духовное родство между нашими народами. Какие-то черты немецкой культуры и духовности оказались в России особенно востребованы. Это событие делает попытку уйти от поверхностных штампов и увидеть, на чем всерьёз могут строиться отношения мира, что можно противопоставить разделяющим тенденциям, которые действовали в истории.
– В прошлом году на площадках фестиваля много рассуждали о том, какие сегодня есть основания для объединения людей. Звучали мнения о том, что в ХХ веке зачастую таким основанием становилось насилие. Какие темы, на ваш взгляд, сегодня способны объединять людей?
– Предваряя фестиваль, мы брали интервью у людей, спрашивая их: сейчас время войны или время мира? Из ответов понятно, что тоска по миру и единству очень велика. Поэтому мы стараемся предложить какую-то позитивную программу, которая не является политической, но которая предлагает консолидировать и объединять конкретные усилия отдельных людей доброй воли. Немалую роль на фестивале будет, я думаю, играть разговор о Форуме общенационального возрождения, который сейчас Преображенское братство и инициативная группа разворачивают в обществе. Тезисы Форума – это совершенно реальные пути достижения мира, которые могут вывести нас из общего тупика уныния и действительно изменить климат вокруг.
– В одном из интервью Николай Случевский сказал, что для объединения народа сегодня необходима активность церкви. Каким образом это могло бы воплощаться?
– Собственно, этот фестиваль и есть попытка явить голос церкви, потому что церковь в первую очередь должна говорить о времени мира такое слово, которое бы оценивало существующие точки напряжения не с позиции политической конъюнктуры, а с позиции общечеловеческих и христианских ценностей. И если церковь обретёт такой честный и свободный голос, если кто-то в церкви сможет так говорить, то это, на мой взгляд, будет очень полезно для современного общества.
– Что вы будете считать удачным плодом фестиваля?
– Если люди уйдут с фестиваля с желанием творить мир вокруг себя.