Общение как источник миссии

Как узнать христиан, что они христиане? Есть ли признаки, по которым можно безошибочно «вычислить» их из окружающего человеческого сообщества? Да, несомненно. И уже в первые десятилетия жизни Церкви все, кто хотел найти христиан, легко находил их везде. Эти люди так доверяли своему Богу, что не боялись смерти, и так доверяли друг другу, что относились к своим соверующим как к родным, и называли друг друга братьями и сестрами. Они старались делать всё сообща, отвечали друг за друга, бескорыстно помогали друг другу, были очень отзывчивы на чужое горе, и общительны. И человек, вступивший с ними в общение, рано или поздно становился таким же, как они, или уходил от них, что было редкостью, так как их число постоянно росло. И сейчас, в наши дни, все эти, как бы внешние, признаки есть у христиан. Что же за духовный опыт лежит в основе этого, довольно странного для этого мира, образа жизни? Это определенный опыт общения с Богом и с людьми, это общение, в котором преодолевается одиночество и страх, в котором обретается смысл жизни и мирный дух. Это то, что в Писании называется «жизнь в Господе», «жизнь во Христе», это – жизнь в Его Церкви. С.И. Фудель говорит, что «Церковь – это тайна преодоления одиночества. Это преодоление должно ощущаться совершенно реально, так что, когда ты стоишь в храме, ты тогда только истинно подходишь к стенам Церкви Божией, когда луч любви робко, но и внятно начал растапливать лед одиночества и ты уже не замечаешь того, что только что воздвигало вокруг тебя колючую проволоку: ни неверия священника, воображаемого тобою только или действительного, ни злости «уставных старух», ни дикарского любопытства двух случайно зашедших парней, ни коммерческих переговоров за свечным ящиком. Через все это ты идешь к слепой душе людей, к человеку, который, может быть, через минуты услышит лучше, чем ты, яснее, чем ты, голос Человека и Бога – Иисуса Христа» [1].

Н.А. Бердяев в своей работе «Я и мир объектов» попытался описать, как это преодоление происходит, как именно в общении с Богом и с ближними обретается смысл жизни и вечная жизнь. «Религия означает связь, и она может быть определена как преодоление одиночества, как выход из себя, из замкнутости, как обретение общности и родственности, религия означает соединение с тайной бытия, с самим бытием. Но одиночество преодолевается не потому, что есть религия, религия есть лишь отношение, она вторична и преходяща. Мое одиночество преодолевается по тому, что есть Бог» [2]. Ведь «одиночество онтологически есть выражение тоски по Богу, по Богу, как субъекту, а не как объекту, как «ты», а не как «оно». Бог и есть преодоление одиночества, обретение близости и родственности, смысла, соизмеримого с моим существованием. То, чему я только могу принадлежать и довериться абсолютно, отдаться без остатка, и есть Бог и только Бог. Но Бог не есть для меня объект... Когда Бог делается объектом, Он перестает быть активным. Активен лишь субъект. И Бог активен как субъект» [3]. Пока Бог остается для человека объектом (а общение с объектом невозможно, возможны только «контакты»), человек страдает от одиночества, бессмысленности, враждебности мира и других людей.

Встреча с Богом во Христе решает и проблему одиночества и проблему смерти: «Прохождение через смерть есть прохождение через абсолютное одиночество, через разрыв со всеми. Смерть есть разрыв со сферой бытия, прекращение всех связей и общений, абсолютное уединение. Смерть в общении, в связях с другим и с другими не была бы смертью. Смерть и значит, что больше ни с чем нет связей и общений, что одиночество стало абсолютным. Сообщение человека с миром объективированным в смерти прекращается. Но проблема смерти в том, есть ли это одиночество окончательное и вечное или это есть момент в судьбе человека, в судьбе Бога» [4]. Иисус Христос говорит Марфе, сестре Лазаря: «Я – воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет, и всякий, живущий верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли ты в это?» (Ин 11.26). И вот, Н.А. Бердяев говорит дальше то, что может помочь нам понять смысл этих слов Христа: «Вся жизнь человека должна быть подготовлением таких связей и общений с другими людьми, с космосом и Богом, которые преодолевают абсолютное одиночество смерти. Смерть в сущности не есть совершенное уничтожение «я» (легче «мир» уничтожить, чем «я»), а есть момент совершенного его уединения, т.е. разрыва всех связей и общений, выпадение из Божьего мира» [5]. Общение есть преодоление одиночества, ведь «именно реализация общения не знает смерти. Любовь сильнее смерти. Общающиеся в любви расстаются, но это расставание при всем его трагизме лишь извне, из объективированного мира есть смерть. Изнутри это путь жизни. Смерть существует лишь в мире объектов, и она существует для личности в особенности, потому что она ввергается в мир объективированный, столь ей противоположный» [6]. Поиск человеком общения с Богом и людьми имеет религиозный смысл. Общение есть приобщение к жизни другого. «Религия непременно есть не только моя связь и соединение с Богом, но и моя связь и соединение с другими, с ближними, есть общение, общность, коммунион» [7].

Но не всегда поиск общения в церкви бывает результативным, и не всегда связи и общения с другими людьми приводят к реализации общности, взаимной открытости. Как замечает Н.А. Бердяев, и «в религиозной, церковной жизни можно испытывать очень острое и жгучее, необычайно мучительное одиночество. Можно быть очень одинокими в приходе, со своими единоверцами, людьми той же конфессии, более одиноким, чем с людьми других верований и убеждений, и иметь с ними лишь объективированные отношения, видеть в них лишь объекты, не «ты» [8] . Человек стремится к общению в церкви и ищет его, но одновременно боится опять натолкнуться на объект, встреча с которым невозможна, или испытать отношение к себе, как к объекту, как к «потребителю религиозных услуг». «Мы может превратиться в «оно», и это происходит с соборностью церкви как социальном институте. Объективированное «мы» есть социальный коллектив, извне данный всякому «я». Но существует «мы» как внутренняя общность и общение между «я», в котором всякий есть «ты», а не оно. <...> «Мы» есть содержание и качество жизни «я», ибо всякое «я» предполагает не только отношение к «ты», но и отношение к человеческому множеству. С этим ведь связана идея церкви взятой в её онтологической чистоте, церкви, не объективированной и не социализированной, принадлежащей к экзистенциальному порядку» [9]. Но если в церковной жизни человека хоть раз произошла такая встреча-приобщение, открытие «ты» в другом человеке, который ранее был безличным «он» или «она», когда возникла открытость и подлинная дружба во Христе, то встреча с другими людьми как с неповторимыми «ты» становится легче, проще и неизбежней. Церковь тогда перестает быть только социальным институтом, а раскрывается как община верных, как Тело Христово, растущее, скрепляемое и соединяемое посредством «живительных связей» любви, прорастающих в вечность, преодолевающих одиночество и смерть (Еф 4.15-16). «Но церковь может быть превращена в «оно», в Essein, и тогда экзистенциальность «мы» исчезает» [10]. Что же происходит тогда? Тогда не происходит преодоления одиночества. Тогда церковь теряет качество общения, а свидетельство о новой жизни становится не естественным следствием совместной жизни во Христе (дружбы во Христе), а «делом», которым занимаются «профессионалы» от церкви.

Что же делать, если это уже произошло? Если церковь и воспринимается большинством людей как социальный институт, как «организация», как «оно»? И что делать христианам, которые хотят изменить это положение? Ответ прост (наверное, слишком прост), но именно так делали христиане на протяжении всей истории, если хотели возрождения церковной жизни – они стремились жить вместе по Евангелию.

В ХХ веке это стремление проявилось в жизни всех христианских конфессий. Мы можем вспомнить расцвет общинной и братской жизни в России, связанный с такими именами как свв. Алексий и Сергий Мечевы, о. Сергий (Савельев), В.И. Экземплярский, о. Спиридон (Кисляков), о. Анатолий Жураковский, о. Иоанн Егоров и многие другие. Можем вспомнить и труды православных богословов, размышлявших о месте и служении мирян в Церкви (о. Николай Афанасьев), о месте церковного общения (митр. Иоанн (Зизиулас)), о смысле и формах православной миссии и традиционного богослужения (о. Александр Шмеман и о. Иоанн Мейендорф).

Говоря о стремлении к возрождения общения и общинности в протестантских церквях, невозможно обойти имя Дитриха Бонхёффера и его труды.

Но, может быть, сильнее всего это движение, и прежде всего в связи с миссией, проявилось там, где ещё на исходе ХIХ в. его трудно было ожидать – в Римско-католической церкви. Одним из наиболее интересных для нашего исследования трудов, посвященных теме общения и миссии, является книга о. Жака Лёва, католического миссионера, одного из основателей движения священников-рабочих. «Если Церковь хочет вернуть единство разобщенным людям, она должна иметь такое единство в своей собственной жизни» [11]. А это значит, что христианам следует начинать с самих себя и «прежде всего, нужно противостоять сильному побуждению жить разобщено. Затем показать окружающим, как живет община, объединенная в Боге и дисциплинированная Евангелием» [12]. И для каждого это значит взять на себя ответственность и за жизнь Церкви, и за жизнь в Церкви своих братьев и сестер, и за жизнь своих ближних, т.е. обрести общность жизни, «общность судьбы» [13] с ними. Это значит – вступить в борьбу за Церковь как общность, и это значит вступить в конкретную общину, потому что именно община (а не безличная «организация») – это способ жизни Христа в этом мире, Его присутствия здесь. В своей книге «Будьте моими учениками» о. Жак Лёв приводит цитату из о. Пьера Лебре о том, как именно происходит это вступление в общину у каждого христианина: «Это акт твердой воли и решительной любви, в которой борющийся принимает на себя ответственность за конкретную группу людей перед своей совестью и Богом. Борющийся связывает себя с этой группой: он включается в неё, делает её своей и как милости ожидает, что чудом любви члены этой группы примут его и будут считать своим. Это происходит без деклараций, без трескотни. Это дело души, которое выразится в слиянии без заметных внешних проявлений» [14].

Такую неиерархическую общину (в терминологии о. Жака Лёва – «миссионерскую группу»), состоящую из равных, характеризует, прежде всего, единство – единство веры, единство жизни, единство целей. Община несёт в себе «ядро апостольского единства, которое позволит изменить человеческую среду, будет содействовать развитию Церкви и приведет Спасителя. Это как бы таинство апостольства, видимый знак присутствия Иисуса, Миссия, которую Он вручил Своим посланным... Способствовать развитию Церкви... Но что такое Церковь? Сообщество верных, объединенное по примеру семейного очага, – это дом и семья Бога Живого. <...> В этой Церкви, в этой семье Бог является Отцом и Главой. У каждого члена есть свое обозначенное место и свои определенные обязанности. Он непосредственно общается как с Главой семьи, так и со всеми другими членами. Все христиане породнились друг с другом и с Богом: «вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу» (Еф 2:19)» [15]. Дух Святой, Дух Божий, Дух Иисуса Христа, Дух усыновления (Рим 8:15), один и тот же у всех христиан объединяет их в одно тело, и все «напоены одним Духом» (1 Кор 12:4,11,13). «Окончательное преодоление одиночества происходит лишь в плане духовном, лишь в мистическом опыте, где всё во мне и я во всем» [16]. В центре духовной жизни христианской общины находится Иисус, к тайне Которого приобщены члены общины. «Тайна Иисуса – в Его единении с Отцом и Святым Духом. Его человечество как бы соторжествует с Его Божеством. В Нем человечество и Божество пришли к единению. Поэтому Он разделяет общность судьбы с человеком вплоть до самой смерти, смерти на Кресте, как подчеркивает апостол Павел. Но если Он принял общность судьбы с нами, то только для того, чтобы мы приняли общность с Богом. Иисус приходил к нам не для того, чтобы на земле стало одним человеком больше, но чтобы сделать нас участниками Его Тайны...» [17].

«Всё тайное становится явным» (Мк 4:22) и «нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы. Поэтому, что вы сказали в темноте, то будет проповедано при свете, и что вы промолвили на ухо внутри дома, будет проповедано на кровлях» (Лк 12.2-3). Так воплощаются в жизнь слова Спасителя об учениках как о городе, стоящем на верху горы, и о светильнике, светящем всем в доме.

«Как поступать, чтобы явить людям присутствие Христа? Такое свидетельство не принесут ни чудеса, ни рассуждения о долговечности Церкви, ни то, что мы можем сказать современному человеку о нем самом. Миссионерская группа – вот великий путь реализации присутствия Христа среди людей: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». Чтобы жить согласно этой заповеди, несколько человек должны объединиться и иметь перед глазами братьев, которых они будут любить» [18]. И Господь сказал именно об этом узнавании учеников людьми, как Его учеников: «по тому все узнают, что вы мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин 13.35). И, выйдя из такой общины, отказавшись от общения с братьями и сестрами, собранными вместе Христом, человек теряет и дар свидетельства о пребывании воскресшего Господа среди людей. «Сам Господь, пребывающий в подобной группе, является её движущей силой и первопричиной. В миссионерской группе мы ищем Бога, чтобы Он пребывал среди нас, и чтобы мы, благовествуя и живя по законам Его любви, помогали другим людям открывать Его. Через Божественную любовь мы получаем общение и с Самим Богом, и друг с другом» [19]. Можно добавить: а через общение в едином Духе мы получаем преображающую всю жизнь любовь. «Жизнь миссионерской группы - это школа любви, подобной любви Бога, бескорыстной, свободной полностью исходящей от Него» [20]. И в этой школе каждый проходит путь ученичества в смирении, терпении, послушании, преодоления индивидуализма, самоутверждения за счет другого, желания господствовать. «Если миссионерская группа является школой любви, то она также и школа терпения, включая оба смысла этого слова: умение ждать и умение страдать. Зов Божий соединяет судьбы, сближает жизни, связывает сердца; но он не изменяет характеров – они остаются такими же, как прежде. Мы так хорошо видим, когда и в чём кто должен нам, и плохо видим свои долги другим. У нас так много снисходительности к себе, и так мало её к другим» [21]. Требуются ежедневные усилия для преодоления разделений, предубеждений, страхов, отчужденности.

Жизнь в миссионерской группе имеет двойной аспект, она обусловлена совместными действиями призывающего к Себе Бога и отвечающего на призыв действием человека. «Прежде всего, как и всякое призвание, она есть ответ на призыв Бога. «Не вы Меня избрали, но Я вас избрал», – сказал Иисус. Стало быть, участие в миссионерской группе не может зависеть ни от нашего настроения, ни от степени нашего удовольствия. <...> Вместе с тем, жизнь в миссионерской группе – это свободный и сознательный дар себя другим ради общей цели и общих задач. Общей целью является Царство Божье. Всё, что разрушает единство группу, идет вразрез с Царством Божиим. Тертуллиан приводит следующие слова, которые раннее Предание приписывало Христу: «Если ты встретил брата, то встретил и Бога; ибо если вас двое, то Бог посреди вас» [22].

Но есть одна серьёзная опасность, которая всегда подстерегает общину (миссионерскую группу) – это опасность обособления, замкнутости и противопоставления себя другим христианам. Если кто-то в общине перестает говорить «мы», а начинает говорить «они» или «группа», то тем самым он ставит себя вне группы, а если община начинает противопоставлять себя Церкви, то она ставит себя вне Церкви и тем самым перестает исполнять своё призвание. «По отношению к другим группам, к приходу, к конгрегации, к Церкви, миссионерская группа должна всегда оставаться «закваской». Она не должна становится «комком» в тесте. Подобное искушение подстерегает как раз наиболее благополучные миссионерские группы. Достигнуто большое единство, все думают одинаково, всем хорошо <...> и все начинают думать, что этого достаточно, что достигли истины. И вместо того, чтобы поднимать тесто Церкви, становятся «комком». Подобно крови, которая сохраняет в теле текучесть, миссионерская группа не должна быть тромбом в мистическом Теле Церкви» [23].

И ещё одна проблема, связанная с готовностью к общению, с решимостью на него, встает перед нами. Почему в Церкви, в братстве, в общине так легко теряется стремление к свидетельству, к миссии? Почему миссионерское рвение нововоцерковленных проходит? Почему так часто община перестает быть миссионерской (группой)? После всего сказанного, решение этой проблемы видится в том, как каждый христианин и все вместе отвечают на один простой вопрос: «Хотите ли вы узнать Иисуса Христа для того, чтобы показать Его другим?» [24]. И христиане отвечают – «да, я хочу (мы хотим) узнать Христа для того, чтобы показать Его другим, для того, чтобы в общение с Богом Отцом через Христа вошли и другие люди». И действительно, для чего ещё можно хотеть узнать Христа? Неужели лишь для того, чтобы хорошо устроить свою жизнь здесь и сейчас? Всё это должно быть предельно ясно с самого начала, тогда, когда человек только хочет стать христианином, только хочет сознательно войти в Церковь Христову. И, войдя в Церковь, и пребывая в ней, христиане призваны к свидетельству о Кресте и Воскресении Христа, к свидетельству о новой жизни. «Вы – свидетели Мои», – говорит воскресший Христос ученикам, и «как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас» (Ин 20.21), и действительно, если внимательно читать Новый завет, то становится понятно, что в новом народе Божьем, в Церкви, есть только свидетели Христа, больше там никого нет.

Ссылки

[1] Фудель С.И. «У стен Церкви», С. 3

[2] Бердяев Н.А. «Я и мир объектов», С. 311

[3] Бердяев Н.А. «Я и мир объектов», С. 228

[4] Там же, С. 295

[5] Там же, С. 295

[6] Там же, С. 378

[7] Там же, С. 312

[8] Там же, С.313

[9] Там же, С. 296-297

[10] Н.А. Бердяев. Я и мир объектов, с. 297

[11] Жак Лёв. Будьте Моими учениками, с. 87

[12] Там же, С. 87

[13] «Общность судьбы возникает тогда, когда люди разделяют единство жизненного опыта, когда они подвергаются одинаковому риску, преследуют одинаковые цели», там же, С. 96

[14] Там же, С. 95

[15] Жак Лёв. Будьте Моими учениками, С. 117

[16] Бердяев Н.А. Я и мир объектов, С. 313

[17] Жак Лёв. Будьте Моими учениками, С. 113

[18] Там же, С. 115

[19] Там же, С. 118

[20] Там же, С. 120

[21] Там же.

[22] Жак Лёв. Будьте Моими учениками, С. 123

[23] Там же, С. 132

[24] Там же, С. 147

Литература

1. Новый завет Господа нашего Иисуса Христа. – Пер. под ред. еп. Кассиана (Безобразова). – М.: «Российское библейское общество», 1994 г.

2. Бердяев, Н.А. Дух и реальность: Основы богочеловеческой духовности. Я и мир объектов: Опыт философии одиночества и общения / Николай Бердяев. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ, 2007. – 381, [3] с. – (Философия. Психология).

3. О. Жак Лёв. Будьте Моими учениками. Вестники Евангелия. Размышления. – Пер. с франц. Г.А. Хазовой. Под ред. и с предисл. канд. филос. наук Л.И. Василенко. – 272 с. без илл.

4. Фудель С.И. У стен Церкви / «Христианский собеседник», вып. 32-34, 1997 г. – изд. Макариев-Решемской обители, ред. «Свет Православия».