«На поверку встанут дети»

Утром рано, на рассвете, корпусной придет,
На поверку встанут дети, солнышко блеснет.

Вопрос первый: Зачем?

За четыре дня, где-­то на трассе Москва­-Санкт­-Петербург:

­ Вот ты можешь мне сообщить, зачем нужна эта встреча? Цель у неё какая?

­ Не знаю, фильм про...

­ Да про что фильм я знаю! Я не понимаю, зачем мы устраиваем публичный просмотр?

­ Может быть, поймём, когда посмотрим...

Вопрос второй: О ком?

О людях, которые не разучились любить. Любить жизнь, общение, ближнего, даже своих палачей.

Вопрос третий: Для кого?

Для тебя и меня. Для нас: внуков тех, кто сидел и тех, кто сажал... Для каждого.

За решеткой, за замками дни словно года...
Плачут дети, даже мамы плачут иногда.

Мы говорим о репрессированных. В основном о мужчинах. Кто-­то сочувствует, сопереживает, сострадает, а кто­-то думает, что так и надо, поделом. Раз посадили, то было за что. Мы говорим о жёнах репрессированных. Или о репрессированных жёнах репрессированных. И тоже по­-разному: от восхищения до пренебрежения.

Но нам трудно говорить о детях репрессированных. О репрессированных детях. О тех, кого лишили беззаботного детства. О тех, кто был вынужден повзрослеть до срока. О тех, кто впервые увидел мир сквозь колючую проволоку. Об этом всегда трудно говорить, ибо сама тема словно толкает нас к плачу, оплакиванию чужой жизни. Жизни, загубленной в самом её начале. Но всегда ли это так?

Но выхаживают смену, закалив сердца.
Мальчик мой, не верь в измену своего отца!

В минувшую субботу в Твери православные Спасское, Боголюбское и Мариинское братства встретились с создателями фильма «Дольше жизни» Дарьей Виолиной и Сергеем Павловским. Фильм знакомит нас с такими вот детьми репрессированных родителей. Не со всеми, но с теми из них, кто выстоял, кто остался верен памяти родителей, кто ничего не забыл. Кто, как проговаривается Сергей, являет собой скорее исключение.

Этим детям с детства внушали ненависть к своим родителям, говорили, что они враги народа, пытались сделать из них манкуртов... Но они не забыли, не предали, не отреклись. Напротив, дети выросли и стали искать. Кто-то отправился в Караганду на поиски матери, а кто­-то в Белоруссию искать память об отце. По словам режиссёра Дарьи Виолиной, фильм был направлен не на то, чтобы пробудить в ком-­либо грусть или тоску, а напротив ­ на утверждение жизни.

Тише, тише, дремлют дети, солнца луч угас,
День весенний, свежий ветер прошумят без нас!..

Так зачем же? И создатели фильма, и зрители говорили о том, что одна из главных проблем, случившихся с нами, ­ расчеловечивание. И герои фильма неслучайно стали героями ­ они нашли в себе силы преодолеть это, не озлобиться, не утратить интерес к жизни. Они, их история, история их семей ­ все это и есть подлинная история страны. История, которой мы должны делиться с детьми. История, о которой мы должны расспрашивать бабушек и дедушек. История, без которой история государства не имеет смысла.

Проберется лучик тонкий за высокий щит,
К заключенному ребенку лучик добежит*.

* Тюремная колыбельная. Мария Терентьева. 1938 год