Миссия невыполнима?
Сегодня все СМИ обсуждают принятие Госдумой во втором и третьем чтении пакета антитеррористических законопроектов, содержащего пункты об ограничении миссионерской деятельности. Эксперты расходятся во мнениях, говоря о влиянии подобных ограничений на миссию Православной церкви. Вместе с тем, заповедь Христа, обращенная ко всем христианам, гласит: «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам» (Мф 28:19–20).
О том, за какими формами миссионерской проповеди о Христе будущее, мы спросили участников конференции по катехизации.
Протоиерей Димитрий Карпенко, председатель Губкинского епархиального отдела религиозного образования и катехизации, секретарь Губкинской епархии:
– Я думаю, что самая успешная проповедь, за которой будущее – это личное свидетельство христиан, будь то священнослужители или миряне. Если человек будет свидетельствовать о том опыте, который он имеет, о том, что он сам пережил, воспринял, – именно такой личностный уровень может вдохновить людей, которые ещё не в церкви, которые ещё Христа не приняли как Бога или как-то абстрактно размышляют на темы, связанные с религией. Только личный опыт человека может зажечь в ком-то другом огонь веры. У владыки Сурожского Антония есть замечательные слова о том, что ни один человек не стал бы христианином, если бы не увидел в глазах другого сияние вечности. И когда люди видят живые примеры, настоящих людей, таких же, как они, с их, может быть, не совсем хорошим прошлым, с их ошибками, и видят, как человек смог это преодолеть, выйти из этого порочного круга, это их вдохновляет. Вообще на личном примере зиждется свидетельство церкви и по сей день, и, думаю, только это направление действительно имеет перспективу дальнейшего развития. А в какой форме это свидетельство будет, во что воплотится, это уже зависит от человека, его устремлений и его привычек.
Верующий, свидетельствующий о Христе, должен иметь опыт следования за Христом во всех обстоятельствах своей жизни. То есть, для него Евангелие должно быть не просто какой-то интересной исторической или аллегорической книгой, а тем, чему он действительно должен следовать каждый день своей жизни. Христос этому и учил своих ближайших учеников, которые были простыми людьми, не имевшими никакого специального образования: как относиться к своим близким, к врагам, кого считать своими близкими, кого врагами. Открывать Евангелие как руководство к своей повседневной жизни – в этом задача всех христиан. У нас это не всегда получается хорошо. Впрочем, насколько это хорошо или плохо у нас получается – не нам давать оценку, это оценят другие люди и история, в конце концов. А наша задача – попытаться это исполнить по мере наших сил.
Без опытного познания Христа, без опыта жизни по Его учению, свидетельстве о Нем невозможно. Поэтому сила миссионерской проповеди будет заключаться не в поиске каких-то красивых фраз, какой-то эффектности, какой-то подачи, а именно в том, насколько человек сам воспринял учение Христово и насколько претворяет его в своей жизни.
Игумен Агафангел (Белых), сотрудник Синодального миссионерского отдела, настоятель Свято-Троицкого храма села Новотроевка:
– Я думаю, что любое слово, сказанное во Христе и с верой, из личного опыта, всегда будет актуальным. Нам не нужно стараться ограничить себя той или иной формой, потому что мы знаем: Дух животворит, Дух творит форму. И все формы, которые есть в пространстве Евангелия, имеют право на жизнь. Нам нужно стараться избегать некой такой ограниченности локальной традицией той или иной церкви, или даже того или иного народа и отвергать что-то для нас непонятное, непривычное, что нам кажется «чуждым». Я думаю, что форма может быть любой, главное – соблюдать один принцип: слово должно быть сказано по Евангелию и в соответствии с полнотой всего нашего церковного предания, а также оно должно быть сказано от сердца, из своего личного опыта. Тогда любая форма будет возможна, и любая форма будет иметь будущее.
Мне кажется, для того, кто говорит о Христе, такое свидетельство должно быть церковным служением. Ясно, что, в общем-то, каждый из нас призван говорить о Христе, каждый из нас призван свидетельствовать. Но есть особое служение свидетельства. И человек, который ставится на такое служение в церкви, должен иметь опыт личной метанойи, личного изменения, того, что мы называем встречей, личным богообщением. И из этого опыта, опираясь на него, он сможет говорить о Христе. Тогда его слово будет сказано с силой. В противном случае, проповедь человека будет иметь одну только форму без наполнения, он будет говорить о Христе пустыми словами, которые не будут иметь ни силы, ни духовной пользы.
Артем Шарафутдинов, секретарь Миссионерской комиссии при Епархиальном совете г. Москвы:
–Я думаю, будущее за миссией общины. Сейчас как раз миссионерская комиссия готовит методическое руководство для миссионеров Москвы. И первый разговор, с которого начнется это руководство, – об общине. Понятно, что при всех исторических сложностях, которые сейчас есть, не везде мы можем вести речь об общинах. Общин не так много, к тому же в храмах либо есть община внутри прихода, либо есть прихожане и есть община.
Несмотря на то, что за последние десять лет было разработано много форм миссии, без общины никакая миссия невозможна. Все миссионеры признают тот факт, что когда после миссии человек попадает сразу на обычный, стандартный, условно скажем, «советский» приход, он не может воцерковиться. Община сама по себе дает огромный миссионерский потенциал. Если в храме есть община, люди, приходя в такой храм, видят, что здесь не просто служба, не просто молитва, а ещё и человеческое общение. Они начинают заводить близких друзей, они начинают доверять и приводить своих детей, внуков. Это расширяет поле церкви.
Конечно, община должна быть действительно христианской, жить по Евангелию – это самое главное. И еще важно, чтобы община была действительно обращена к людям, чтобы ее члены помнили о заповеди «крестить все народы» (Мф. 28:19). Как раз сейчас мы тоже ведём работу над тем, чтобы в катехизационных беседах с прихожанами особый акцент ставился на том, что каждый православный христианин должен миссионерствовать, чтобы каждый прихожанин понимал, в чем его миссионерская ответственность. И когда это будет именно так, я думаю, миссия будет успешна.
Мы сейчас реализуем такой проект – хотим, чтобы Святейший патриарх написал обращение к тем людям, которые впервые приходят в храм. Чтобы человек в нынешних условиях ощущал хотя бы толику личного внимания, когда он приходит в храм; чтобы он приходил не в место, где людям до него нет дела, а туда, где было бы обращение к нему от лица Предстоятеля церкви, начинающееся со слов: «Дорогой друг…» В наших храмах такое личное обращение очень важно, и также важно, чтобы община была готова к человеческим отношениям. К сожалению, все человеческие отношения в храмах пресекались в советское время, и это вошло в традицию. И сейчас в наших храмах человеческого общения очень не хватает.
Священник Петр Боев, руководитель епархиального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества Красноярской и Ачинской митрополии, клирик Свято-Покровского кафедрального собора г. Красноярска:
– Я бы не стал определять и говорить за какими формами миссии будущее. Мне кажется, что современная жизнь такова, что надо быть поосторожней с формами: то, что работает сегодня, может не работать завтра. Не потому что неэффективно, а просто потому, что действительно важно, есть ли за этой формой Дух и есть ли Божье присутствие. Еще важно, чтобы за той или иной формой была личность – человек, который может ее создать, дать ей жизнь, оставаясь при этом свободным и самостоятельным.
На мой взгляд, наиболее удачные формы рождаются там, где ты выбираешь то, что тебе особенно в людях не нравится, стараешься полюбить, интересуешься, углубляешься и вдруг ты начинаешь чувствовать то, чем живет другой человек. Например, люди слушают какую-то музыку, ты считаешь, что это полный «сюр», «постмодерн», что такие люди не должны быть в церковном собрании, а если они будут воцерковляться, то нужно их от этого освободить. Это не совсем верно. Я обнаружил, что люди, которые занимаются творчеством вне церкви, тоже порой переживают состояние Божьего присутствия, когда что-то творят – это может быть короткий момент или длительное переживание. Если люди чем-то всерьез интересуются, значит, в этом что-то для них есть, какая то суть. Я считаю, что вот то, чем люди дышат, нужно узнавать, и стараться в совместном пребывании и присутствии рождать что-то вместе.
Когда мы говорим людям о Христе, главное выбрать нужный момент, не забегать вперед. Я считаю, что сначала человек должен начать проживать опыт присутствия Христа, а потом мы этот опыт вербализуем. Человек должен пережить, что Христос – здесь, среди нас и в нас, тогда и начинается движение. По срокам это не определишь, не нужно гадать, человек сам спросит, но не сразу о Христе, а заинтересуется тем, чем ты вдохновляешься, чем живешь. Как это было у апостолов: «Учитель, где ты живёшь?» (Ин. 1:38), то есть чем ты дышишь. И тогда в ответ уже можно рассказать о Христе.
Священник Павел Бибин, клирик Свято-Троицкого храма (Архангельск):
– В принципе, это вопрос не формы, это вопрос Духа и смысла. Это самая большая трудность. Потому что проблемы с миссионерской проповедью в основном связаны именно с тем, что ей недостает этих качеств.
Свидетельствовать о Христе церковь может, когда качество ее жизни возрастает, когда она обретает свое подлинное лицо, когда в центре жизни церковных людей действительно Христос. Когда Евангелие будет входить в жизнь настолько, что слово миссионера будет соотноситься с его жизнью, будет свидетельством изнутри самой его жизни. Это такая перспектива, которая у церкви всегда есть, которая должна выявлять ее сущность в мире. Все остальное в этом мире уже есть, ничего нового мы не изобретаем.
Проповедник должен быть не просто церковным человеком, потому что под понятием «церковность» могут пониматься иногда очень разные вещи. Он должен быть живым христианином. Это очень важно. Он должен жить внутри Церкви. Он должен жить Церковью. Он должен быть тем, кто, как говорила мать Мария (Скобцова), «готов за свое слово отдать жизнь». Тогда слово будет иметь силу. А если этого не будет, всерьез о миссионерской проповеди говорить сложно.