Местоимение в Литургии никогда не стоит в единственном числе
Хотя индивидуальная молитва представляет собой духовное усилие, необходимое для каждого из нас, она совершается внутри молитвы литургической. Церковные богослужения помогают возрастать в этом отношении, приводя нас к духовному единению не только с Богом, но и с остальными членами молящейся общины.
Слова Спасителя очень хорошо это иллюстрируют. Когда Христос нам говорит: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди них» (Мф. 18:20), то очевидно, что Он предвосхищает наше литургическое собрание.
Мы привыкли делать акцент на индивидуальной молитве. Однако личная молитва не должна неизбежно сводиться к нашей собственной персоне. Безусловно, наши грехи и печали важны, но мы не имеем права забывать, что есть много людей, которые находятся еще в худшей ситуации, чем мы, и они нуждаются в помощи. Литургическая молитва напоминает нам, что мы должны молиться за наших родственников или знакомых, а также за весь мир.
Павел Евдокимов раскрывает эту мысль: «Если сиюминутные нужды естественным образом вдохновляют индивидуальную молитву, то молитва литургическая, напротив, преодолевает обособленность и вводит в соборное сознание, что согласуется со смыслом слова литургия, т.е. «общее дело». Она учит подлинным отношениям между «я» и другими, заставляет понять слова «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», помогает нам освободиться от себя и сделать молитву человечества своей молитвой. Через нее судьба каждого становится нам памятной» (Павел Евдокимов, «Этапы духовной жизни», М., 2003, с. 186).
Литургическая молитва вырывает нас из индивидуального оцепенения и помогает нам действовать как часть живого тела. Конечно, были суровые аскеты или отшельники, которые решили принимать участие в литургическом общении относительно редко. Однако исключения никогда не становятся правилами в Церкви. Если индивидуальная молитва совершается правильно, она должна нас приближать к общине, а не отделять от нее. Если же в молитве мы проявляем махровый эгоизм, мы никогда не поймем, что литургия – часть живого организма Церкви, и тогда еще больше погрузимся в бездну собственных страстей. Так мы не сможем открыть свои объятия нуждающимся.
«Ектеньи возводят молящегося от себя к собранию, затем к отсутствующим, к страждущим, и, наконец, к умирающим. Молитва охватывает город, народ, человечество и просит мира и единства для всех. Всякая отчужденность, всякий индивидуализм звучат фальшивой нотой в этой совершенной симфонии: всякий дух, прошедший формирование литургией, узнает на опыте, что он не может предстоять Богу в одиночку, что он спасается для других, с другими, литургически. Местоимение в литургии никогда не стоит в единственном числе» Местоимение в литургии никогда не стоит в единственном числе» («Этапы духовной жизни», с. 187).
Даже если в нашей индивидуальной молитве мы вспоминаем о тех, у кого как мы знаем, есть серьезные проблемы, это не может сравниться с литургической молитвой, в которой мы молимся вместе с другими ради общего блага. Павел Евдокимов подчеркивает этот аспект, говоря об обретении спасения. Спасение невозможно обрести индивидуально, посредством личных усилий, но только через других людей. Об этом говорил св. Антоний Великий: «От ближнего нам и жизнь, и смерть. Ибо если приобретем брата, то приобретаем Бога, если же соблазним брата, то согрешим против Христа» («Египетский патерик»).
Признание значимости ближнего в нашей жизни – это не столько обязанность, сколько непреложный закон бытия. Поэтому в литургическом пространстве это признание значимости ближнего возводится на самую верхнюю ступень, являя себя в общине, которая молится не только за себя, но за весь мир.
Литургическая традиция
Сколько раз нам доводилось ощутить во время литургической молитвы помощь святых? Сколько раз нам приходилось чувствовать, что не только мы здесь, на земле, возносим молитвы, но вместе с нами молятся и ангельские сонмы с праведниками, отошедшими ко Господу? "Литургия, таким образом, устраняет все субъективное, эмоциональное, временное; она исполнена здорового чувства и богата переживаниями, ее форма приобрела законченность, будучи доведена до совершенства многими поколениями, чья молитва на протяжении долгих веков сохраняла неизменную форму. Как стены храма несут отпечаток всех молитв, хвалений, ходатайств, так и слова литургической молитвы сквозь тысячелетия дышат бесчисленными человеческими жизнями. Я слышу голос св. Иоанна Златоуста, св. Василия Великого, св. Симеона и стольких других, молившихся теми же молитвами, и они, запечатлев в молитвах свой поклоняющийся дух, помогают мне обрести их огонь, приобщиться их молитве" (Павел Евдокимов, «Этапы духовной жизни», с. 187).
В литургической молитве мы острее всего чувствуем, что мы не одиноки. Ведь вместе с нами молятся не только стоящие рядом ближние, но также молятся и наши предки, сонмы ангелов, святые... Мы не можем ощущать себя одинокими, когда знаем, что с нами в молитве соединяются не только ныне живущие на земле. Поэтому литургическая молитва дает нам возможность встретиться со всей вселенной, которая нуждается в нашей убогой помощи, и с теми, которых мы любили или которые любят нас, пребывая на небесах. Хотя нас часто подстерегает искушение почувствовать себя оставленными из-за нападок ограниченных людей или страданий плоти, память об этом единении с горним наполняет нас надеждой и благодатью. Какие бы страдания мы ни претерпевали, мы знаем, что у нас есть много ходатаев, которые будут молиться за нас даже тогда, когда мы забываем Бога...
Исповедание веры
До этого мы подчеркивали важность общения с другими, с теми, кто молится вместе с нами. Теперь обратимся к личностному аспекту. Мы не исчезаем в общине, не растворяемся в ней. Напротив, мы начинаем намного глубже осознавать свое лицо, значимость и смысл собственной жизни. "Если литургическая молитва дает меру и образец всякой молитве, то она же вдохновляет и молитву спонтанную, личную, в которой душа поет и говорит свободно к своему Господу. Этому литургия учит, называя каждого по имени как единственного; и каждый призван исповедовать Символ веры: "Я верую…". Такое исповедание – даже в рамках литургии – ставит акцент на личном акте, который никто не может совершить за меня. Слова молитв вносят согласие в душу и побуждают ее к разговору прямому и откровенному, сохраняющему всю свою значимость" («Этапы духовной жизни», с. 187).
Мы обращаемся к Богу вместе с другими, но, в то же время, и каждый лично, так как мы не можем забыть о своих бедах и горестях. Мы часто умоляем Бога простить нам наши грехи или облегчить бремя наших страданий. Тем не менее, мы должны осознать, что Бог дарует нам спасение через наших ближних. Наши ошибки по отношению к ближнему не могут быть исправлены как бы по мановению волшебной палочки. Если я с кем-то поссорился, я должен пойти и примириться с ним. Если я кого-то обидел, я должен попросить прощения. Если я кого-то осудил, то в дальнейшем я должен отвергать любой свой помысел в этом направлении.
Кроме того, каждый из нас призван самостоятельно исповедовать свою веру. Каждый из нас произносит Символ веры сам, но он един для всех. Тем не менее, каждый из нас исповедует его индивидуально, чтобы таким образом свидетельствовать о единстве всех. Так мы исповедуем свое единство с другими – то единство, которое никогда не должно исчезать из нашей жизни; то единство, которое надо хранить и вне богослужения; литургическое единство и после Литургии.