Кто мой ближний
«Кифа»: Не могли бы Вы рассказать немного о практике студентов СФИ в 20-й городской больнице?
Ольга Полякова, преподаватель каритативной практики (СФИ), врач: Сотрудничество с 20-й больницей продолжается уже около семи лет. Мы помогаем среднему медицинскому персоналу, нянечкам и сестрам, ухаживать за больными и учимся общаться с ними по-человечески, сострадать. Значительная часть (примерно треть) больных, которые там лежат и ради которых мы приходим, люди очень неблагополучные, часто бездомные – больница скоропомощная, и туда принимают всех.
Сёстры нас всегда очень ждут. В отделении много беспомощных больных, которым надо менять памперсы, и если нас нет, всё это делает одна санитарка. При этом нужно сказать, что я ни разу не видела какого-то хамства, пренебрежения к больным, только ласку. Я думаю, так получается еще и потому, что кто-то из нас стоит и помогает – человек, который просто так пришел и это делает.
Включиться в это сразу совсем непросто. Кому-то, особенно людям, которые совсем непривычны к чужой боли, нужно пожить какое-то время, повариться в этой среде, чтобы преодолеть в себе страхи, брезгливость или иллюзии и увидеть человека за его болезнью, быть ему полезным там, где это нужно. Для этого нужны и минимальные медицинские навыки по уходу, и просто общение. Прямой миссионерской задачи в этом общении нет. Но человек хочет иногда задать какие-то вопросы, поговорить, рассказать о своей жизни, почувствовать, что он живой, что им интересуются, что он кому-то нужен, «поворошить» в себе понимание смысла жизни. Так как в больнице знают, что мы христиане, что мы приходим от церкви, для них это тоже важная поддержка. Иногда бывает, что нам говорят вещи, которые никому в своей жизни не говорят. И получается, что помощь всегда нужна, и не только в общении с больными, но и с персоналом.
Истории бездомных людей или тех, кто после Афгана опустился и запил, или ещё какие-то – это отражение истории наших кризисов 90-х годов и последующих. Понимаешь, что у человека болит, что у него случилось в жизни, какая у него травма. Это ведь наш народ, простой народ там лежит, те, кто не смог никуда «пристроиться». Очень много иллюзий сразу уходит. Такой опыт необходим, чтобы понимать, что происходит в нашей стране, в мире, в жизни и учиться на это отвечать по-христиански.
«Кифа»: А в чём больше всего нуждаются те, кто попадают в больницу по «скорой помощи»?
Ольга Полякова: Мы не можем им оказать глобальную помощь, которая изменила бы всю их жизнь. Хочется сделать всё, чтобы они выбрались из того состояния, в котором сейчас живут. Но так задачу практики мы ставить не можем, зная, что бездомность – это не только результат тех или иных обстоятельств, но чаще всего душевная и духовная проблема.
И все-таки есть то, что мы можем дать. Как писал митр. Антоний, самое главное, что может верующий человек дать другому человеку – это свою личность. Общение нужно. Нужно даже тем, к кому приходят родственники. Нужно как-то радостно побыть рядом, иногда помолчать, послушать, чтобы больные свою жизнь по-новому рассказали человеку – не тому, кто его как облупленного знает и осуждает за что-то, не принимает, не верит в него, а рассказали кому-то, кто его послушает. У наших братьев и сестёр иногда возникает вопрос, зачем мы туда идём, вырываемся из нашей жизни, где много дел запланировано, приходим – и непонятно, что делать, кому помочь. Они думают, как глупо спрашивать: «А чем Вам помочь? А Вам?» А у больных не возникает вопроса. Они понимают, зачем к ним пришли. Для них это как должное: пришёл из церкви – садись, слушай. Это самое главное, в чем они нуждаются, что мы можем для них сделать.
А помимо этого, конечно, нужны вещи – теплые мужские вещи, обувь мужская очень нужна. Мы много возим туда – и из пункта гуманитарной помощи сестры возят, и на работе у себя кто-то писал объявления. Но вещи нужны все время, потому что выписка идет непрерывно, а то, в чём больные поступили с вокзалов, они надеть на себя не могут, это всё выбрасывается.
* * *
«Кифа»: Давно ли работает пункт гуманитарной помощи при братстве благотворительности и милосердия Преображенского содружества?
Светлана Стацкевич, старшая в группе служащих в пункте гумпомощи: Я работаю здесь четвертый год. До меня много лет в пункте гумпомощи (ему уже лет восемнадцать) проработала Нина Григорьевна Ручкина, которая вложила много сил в его становление.
«Кифа»: Многим ли людям удается помочь?
Светлана Стацкевич: Приходят местные жители, они нас хорошо знают. Из общества инвалидов старушки, и охранники, которые недалеко работают, а также рабочие разных национальностей, которые, кстати, очень немного получают. И поскольку они здесь в основном снимают квартиры, им очень тяжело, и этот пункт для них просто спасение. Они очень благодарны бывают за любую одежду.
Но больше всего одежды уходит волонтерам, которые обеспечивают одеждой бездомных в больницах и на вокзалах (общество «Люди вокзалов»). Среди них прихожане разных храмов. Из храма на Красносельской приходит о. Федор. Сначала о нас узнали волонтеры только Трех вокзалов, а потом стали приходить и с Павелецкого. Волонтеров на Киевском вокзале нет, и поэтому сами «жители» вокзала приходят, например, и говорят: «Нам сегодня идти в баню». Их немного тяжелее одевать. Бывает, они приходят тогда, когда мы должны были бы уже закрыться, но невозможно их отправить назад, потому что они действительно нуждаются. Иногда случается так, что мы не можем помочь, если перед этим пришел волонтер и все забрал. У меня в глазах так и стоит Андрей, который недавно приходил. Он сильно кашлял. А мы только что, перед ним, отдали все куртки и не могли найти для него теплой одежды, дали ему какие-то свитера, но, к сожалению, этого было мало. Он очень стеснялся, и потом попросил книжки, которые тут в изобилии, и видно было, что он очень хорошо разбирается в книгах. И то, что для таких людей не находится работы, что у них нет ни жилья, ни одежды – это, конечно, очень страшно.
«Кифа»: В чем сейчас больше всего нуждаются люди, оказавшиеся в силу тех или иных обстоятельств бездомными или очень малоимущими?
Светлана Стацкевич: Те, кто приехал работать или уже работает, но недостаточно получает, чтобы покупать одежду, нуждаются в верхней одежде. А бездомные, которые давно живут на вокзалах или попадают в больницы, нуждаются и в нижней одежде тоже. Очень нужны вещи больших размеров. Маленькие размеры – не проблема, они у нас есть, а больших очень мало. Вечная проблема – носки, и простые, и шерстяные.
Причем если раньше мы чуть-чуть рваненькое уже откладывали для собачьих приютов (потому что все вещи, которые не годятся, мы откладывали для частных и государственных приютов, то есть у нас ничего не пропадает), то в последнее время у нас стали востребованы все вещи.
Мы знаем, что, безусловно, нужны детские вещи, но только не в Москве. И даже знаем, куда можно было бы их отправлять, но, к сожалению, на это нет средств: посылки стоят очень дорого. Поэтому детские вещи нам нужны гораздо меньше.
В нашем помещении расположена еще и театральная студия. Поэтому если приносят какие-нибудь вещи особые, то мы их сразу отдаем нашим актерам – детской студии.
Конечно, не оборудовано наше помещение, очень трудно приходить сюда пожилым людям, потому что крутые ступеньки. И света часто нет... тут легко можно ногу сломать! А за этот год мы пережили и сильное наводнение (весной) и пожар (осенью). Но нет помещения другого, и слава Богу, что есть такое. Вот волонтеры приходят и говорят: «Какое счастье, что у вас есть хоть такое помещение». Некоторые спрашивают: «Как у вас получается так быстро набрать так много вещей, мы же к вам недавно приходили?» А мы говорим: «Это потому, что у нас братство большое».
* * *
«Кифа»: Давно ли существует группа, помогающая детям, от которых отказались ВИЧ-положительные матери?
Раиса Куркова, руководитель программы «Сироты-ВИЧ»: Наше служение началось в 1999 году в детском отделении инфекционной клинической больницы № 2 г. Москвы. Тогда там было меньше двадцати детей от 0 до 3 лет, и это были все дети Москвы, от которых отказались ВИЧ-положительные матери.
Сейчас эти дети выросли и некоторые из них обрели родителей. В детском отделении больницы сейчас находятся младенцы самого раннего возраста и дети, которые проходят обследование или которые нуждаются в лечении. Две сестры из нашего содружества регулярно приходят к детям в больницу, они гуляют, играют и занимаются с детьми, что позволяет снизить госпитальный синдром у малышей.
В октябре 2000 г. был создан специализированный Дом ребёнка. В Доме ребенка сейчас около 40 детей, условия и персонал очень хорошие, но и нашу помощь принимают с радостью. Мы проводили субботники на территории дома ребёнка, приглашали цирк к детям, ходили в розарий в парке «Сокольники», праздновали дни рождения детей. Праздник Рождества стал традиционным ещё со времени, когда все дети были в больнице. В этом году мы смогли провести с детьми праздник Пасхи. Конечно, дети получают подарки. Всё мы делаем в сотрудничестве с персоналом. Мне кажется, что у медиков и педагогов Дома ребёнка благодаря этому повышается осознание значимости своей деятельности, формируется чувство поддержки обществом их работы. Просто разрушается незримая изоляция. Чтобы больше общаться с детьми в Доме ребёнка надо, чтобы больше братьев и сестёр приняли участие в служении.
«Кифа»: В чем больше всего нуждаются дети, родившиеся от ВИЧ-инфицированных родителей?
Раиса Куркова: В принципе, эти дети ничем не отличаются от других детей-сирот. Только тем, что у нас общество очень стигматизировано по отношению именно к этой болезни. Её очень боятся. А личное общение очень необходимо не только детям и сотрудникам, но и тем, кто к ним приходит.
«Кифа»: К нам в газету прислал письмо молодой человек, который приехал учиться в Питер и обнаружил при диспансеризации, что он ВИЧ-инфицирован. И когда он вернулся в родной Магадан, мать не пустила его на порог, и он там бомжевал. Местные жители выталкивали его из автобуса, если он в него садился, прихожане выгоняли из храма, если хотел поставить свечку. И лишь несколько человек – местный священник, женщина-следователь--– жалели и как-то помогал. Насколько это типичная ситуация?
Раиса Куркова: Меня это не удивляет. В том, что касается ВИЧ, страх идет впереди разума настолько, что перекрывает все адекватные реакции. ВИЧ абсолютно не передается бытовым путем, и это уже доказано. Поэтому ВИЧ-положительные люди для нас абсолютно не опасны. ВИЧ-инфекция передаётся тремя путями – через кровь (например, когда пользуются одним шприцом при употреблении наркотиков), при половых контактах и вертикальный путь: от ВИЧ-положительной матери ребёнку. Если беременная женщина выполняет назначения врача, то вероятность передачи инфекции ребёнку менее 1%. Так что если все бы вдруг покаялись и стали вести моральный образ жизни, перестали принимать наркотики, то ВИЧ-инфекция практически исчезла бы из общества на протяжении жизни одного поколения.
Мне кажется, что об этих проблемах очень важно говорить. И неправы те, кто считает что нас, верующих, они не касаются. Ведь духовный ответ на этот вызов современному обществу не менее важен, чем медицинские мероприятия. Так что это задача для нас, православных христиан. Если не мы, то кто?