История полустанка Затишье

Русский полустанок с красивым именем Затишье появился в 1916 году, когда здесь были заложены два завода: металлургический и снаряжательный, изготавливавший боеприпасы. Уже в советское время Затишье переименовали в Электросталь и в целях секретности сделали «закрытым городом». Закрытым не только от не прописанных здесь людей, но и от собственной совсем ещё короткой истории.

«Первый краевед наших мест – Иван Алексеев, открывший в Электростали Научно-педагогический институт краеведения, человек, который вел переписку с Толстым, Горьким, Циолковским – был расстрелян в 1938 году по ложному обвинению в шпионской деятельности, – рассказывает клирик Вознесенского храма Электростали священник Игорь Кузьмин. – Сам этот факт говорит о том, что нам никак нельзя обойти трудного периода нашей истории и забыть о нем не получится, потому что просто по-человечески жаль тех людей, которые были уничтожены, сосланы, чья жизнь была исковеркана».

В полном трагических событий ХХ веке население Богородского края – земли, на которой возник город, составили приезжие из других регионов, в том числе немало заключённых, оставшихся здесь после освобождения из местных лагерей. Результатом этих процессов стало если и не полное равнодушие людей к собственной земле и её истории, то часто поверхностное, незаинтересованное и холодное к ним отношение. 

«“Любовь к отеческим гробам” у Пушкина напрямую связана с “самостояньем” человека, – говорит Дмитрий Каштанов, директор Бюро исторических исследований из Екатеринбурга. – У нас всегда есть желание впитать из истории своей семьи или страны то, что со знаком “плюс”, а от того, что нам не нравится, мы нередко дистанцируемся. Но обращение к трудному прошлому может углубить наш опыт, при условии, что мы откажемся от дурного и покаемся в нем, особенно если наши предки не успели этого сделать. Целостная память о прошлом способна не только давать человеку основание для собственной жизни, но, что не менее важно, создавать пространство общения и доверия между людьми».

Известная московская художница по куклам Галина Масленникова в 1999 году в поисках помещения для музея своих кукол вспомнила о доме своего деда фабриканта Сергея Игоревича Думнова в селе Заречье Владимирской области и узнала, что его можно выкупить.

«История, которая мне открылась, заставила меня поменять буквально все свои планы и не только восстанавливать историю моей семьи, но и сделать музей того, что до революции здесь процветало, – вспоминает Галина Масленникова. – Надо было рассказать людям, что в этом месте жили и трудились знаменитые мастера – сельские ткачи, которые делали ткани, славившиеся и в Европе, и по всей земле. Благодаря их труду и талантам Россия была четвертой страной в мире по производству шелковой ткани».

История каждой семьи уникальна и служит источником для национальной памяти и для истории народа. «Но на нашей земле чаще всего родовая память оказывается прерванной, утраченной, и для ее восстановления нужно приложить много сил, – говорит художница Мария Патрушева. – Мы создали “Музей семейной памяти”, чтобы разбудить сознание современного человека, помочь ему преодолеть собственное беспамятство, вспомнить своих родных – близких и далеких».

Экспозиция «Музея семейной памяти», представленная на конференции, рассказывает истории конкретных семей, в том числе жителей Электростали – бывшего Затишья. 

«Когда дед уходил на фронт, моему отцу было всего три года, – делится жительница города художница Марина Федотова. – Отца он, конечно, не помнил. Сына своего, в честь отца, назвал Павлом и этим сохранил память о нём. От деда Павла осталось имя и две фотографии. На одной дед был футболистом, на другой автомобилистом. Ещё я с детства знаю, что рисую, потому что “все Органовские” хорошо рисовали и потому что “порода” такая. Для меня “все Органовские” – это папа, который действительно хорошо рисовал, и его сестра, тётя Оля, которая была архитектором. Вот, собственно, этим и ограничивалась моя историческая память об этих родных. А оказывается, всего поколение назад жила большая семья. У моего прадеда было восемь детей – три сына и пять дочерей! Начав архивные поиски, я даже не представляла, что можно не только восстановить имена и даты – сами люди, когда кто-то делает усилие, чтобы достать их из небытия, как будто оживают и как бы двигаются тебе навстречу, сами помогают в поисках. Ты вдруг начинаешь осознавать связь с теми, кто жил до тебя, и понимаешь, что связь эта никогда не прерывалась».