Исповедь и покаяние в древности и сегодня
– Можем ли мы сказать, что в древней церкви единственным таинством покаяния была исповедь за всю жизнь?
Священник Георгий Кочетков: Об исповеди за всю жизнь в древней церкви вряд ли можно говорить. Было предкрещальное покаяние, которое чаще всего не было исповедью, то есть перечислением и признанием своих грехов. Иногда крестившиеся исповедовали свои главные грехи. Помните, как об этом говорится в Деяниях апостолов: «Из занимавшихся колдовством довольно многие снесли в кучу свои книги и жгли перед всеми» (Деян 19:19)? То есть они каялись, конечно, но это было все-таки предкрещальное покаяние, а не исповедь.
– А со временем появилась исповедь для верных, то есть уже крещеных людей?
Священник Георгий Кочетков: Сначала в церкви было только первое покаяние, когда человек кается в своей греховности до крещения. Первое покаяние обязательно перед крещением и неповторимо, потому что может происходить только один раз в жизни человека, если, конечно, он взрослым принимает крещение сознательно.
Со временем появилось второе таинство покаяния – возможность каяться в смертных грехах, совершенных после крещения, и возвращаться в церковь. Второй век был веком споров на эту тему. Это был очень серьезный вопрос – можно ли принимать в церковь тех, кто смертно согрешил после крещения и за это отлучен от церкви. И церковь решила все-таки принимать грешников так, как показал это апостол Павел. Он хоть сначала и «предал сатане» коринфского грешника (1 Кор 5:5) , но потом, увидев искренность покаяния человека и общины, вернул этого человека в церковь и похвалил за ревность общину. Второе покаяние – в своих смертных грехах – требуется обязательно перед представителем церкви. Оно связано со смертными грехами и, кстати, не может касаться маленьких детей. Это покаяние в этических смертных грехах, в серьезном нарушении заповедей, причем основоположных.
А аскетические смертные грехи уже не отлучают от церкви. Если ты будешь каяться, допустим, в смертном грехе гордости или в чревоугодии, или в гневе, тебя никто от церкви и от причастия не отлучит. В аскетических смертных и не смертных грехах, как и в этических не смертных, каются в третьем таинстве покаяния. Оно возникло еще позже: идея совершенствования по принципу «будьте совершенны, как Отец ваш Небесный совершен» плюс опыт монашеского, старческого руководства соединились и превратились в третье таинство – таинство личного совершенствования, которое сейчас мы называем таинством покаяния, правда, часто путая третий тип покаяния со вторым. Здесь не требуется никаких особых таинственных знаков или особой разрешительной молитвы. Об этом хорошо сказано у Симеона Нового Богослова: третье покаяние – исповедание, раскрытие помыслов, поэтому оно может совершаться перед старцем, который может не быть в сане, или перед старицей, просто духовно опытным и духоносным человеком.
Тут надо сказать, что таинство третьего покаяния и не очень-то таинство, потому что оно не требуется ото всех в обязательном порядке и не требует присутствия всей церкви. Церковь может понимать его как таинство, как обычно бывает сейчас, а может и не понимать его как таинство, как это было прежде, а проводить просто некую душеспасительную работу, осуществлять духовничество, так сказать, духоводчество, и все. В связанной с этим православной аскетической литературе очень много глубинной психологии. И это как раз относится к таинству третьего покаяния.
Так в истории церкви получилось три таинства покаяния, совершенно разных по своему смыслу и значению. Это описывается у меня в таинствоводстве. Правда, про первое покаяние в церкви сейчас почти забыли.
– А все–таки как люди воспринимают сегодня исповедь? И есть ли разница в восприятии исповеди у церковных и нецерковных людей?
Священник Георгий Кочетков: Сегодня ее воспринимают часто вообще психотерапевтически. Кому-то можно прийти на исповедь просто для того, чтобы облегчить душу– уж как человек это понимает. Каждый ведь судит по-своему: кто-то психотерапевтически относится к исповеди, кто–то просто эгоистически, индивидуалистически, а церковно редко кто понимает это таинство покаяния.
Многие не видят никакой разницы между таинствами второго и третьего покаяния, тем более что наш современный чин таинства покаяния тоже сложился так, что в нем огромная, большая и наиболее древняя и важная часть, вся относится к таинству второго покаяния, а есть моменты, которые относятся к таинству третьего покаяния. Например, наша нынешняя «разрешительная молитва» на самом деле не есть таинственная молитва. Это просто объявление о происходящем в церкви и прошение о том, чтобы Господь простил. И все. В нашу церковную традицию эта молитва пришла лишь после митр. Петра (Могилы). У греков ее нет. Ее и вообще может не быть, тогда завершающей разрешительной молитвой будет та, в которой есть слова: «Примири и соедини его со святой Твоей церковью». Но соединение с церковью возможно только после отлучения от нее, а отлучение в свою очередь может быть вызвано только смертным грехом, значит это элемент таинства второго покаяния.
Понимаете, здесь все так смешалось, так перепуталось, что неудивительно, что и священники, и миряне подчас вообще не понимают, о каком таинстве покаяния идет речь. Им это, вообще говоря, бывает уже все равно. Главное, человек покаялся, открыл свою душу, назвал грехи, в помыслах ли, в словах или делах, а нарушаются ли заповеди, связанные со смертными грехами или не смертными, или какие это грехи: этические, аскетические, мистические, – это все равно! Что накопилось на душе – то и говори. Но это свидетельствует о разрушении общинности, и как следствие, о нечуткости церковных служителей.
Вот многие считают, что таинство покаяния – чуть ли не самое главное, как, например, сегодня говорилось на конференции. Но тогда надо себя спросить: какое это таинство покаяния – первое, второе или третье? В этом вся суть. Надо разобраться с таинством покаяния. И наша церковь должна разбираться и корректировать свое учение о таинстве покаяния в связи с тем материалом, который накопился в ее истории. Он накапливался постепенно, далеко не сразу, о чем я уже сказал: первоначально в церкви было только таинство первого покаяния, и только оно считалось покаянием.
Священник, который принимает исповедь, должен понимать, о чем идет речь. Если он принимает исповедь, то он сразу должен понять, каким чином это лучше делать, а это зависит от того, в чем кается человек. Здесь можно использовать различные чины молитвы, и последствия этого человека должны быть соответствующие.
– Сегодня на пастырском круглом столе во время конференции говорили о том, что у людей не хватает доверия к священникам и к церкви. Что, на Ваш взгляд, люди должны знать для того, чтобы хотя бы минимум доверия у них появился?
Священник Георгий Кочетков: Они должны понимать, что священник – настоящий представитель церкви, что он верующий, честный человек и что он сохранит тайну исповеди. И еще, что он духовно старший и поступает в своих рекомендациях на исповеди по любви, по вере и в надежде на помощь Божью и исправление жизни. Нужно просто знать о священнике, что он не своевольничает, а именно представляет церковь.
И конечно, духовника можно выбирать. Мне очень нравится старая русская пословица, которая осуждает тех, у кого «что ни поп, то батька». Помните такую пословицу? Ведь не всякий поп может быть тебе отцом, настоящим батькой. И не случайно в греческой церкви до сих пор не всякий священник может принимать исповедь. Для этого нужно иметь особую грамоту, особое благословение архиерея. Правда, там не обязательна каждый раз и исповедь перед причастием, поэтому нагрузка таких духовников значительно меньше.
– В наше время далеко не у всех людей есть возможность исповедоваться за всю жизнь после длительного оглашения, то есть участвовать в первом покаянии. Часто люди приходят на исповедь с какими–то утилитарными целями, а не в поисках Христа. Как Вы считаете, что людям нужно знать об исповеди, как к ней готовиться, чтобы исповедь была глубокой, чтобы был результат?
Священник Георгий Кочетков: Исповедь – это очищение и облегчение совести, это, вообще говоря, возможность сверить свою жизнь с волей Божьей. Но поскольку покаяние начинается с разных уровней, с разных этажей духовной жизни, постольку человек и должен понимать, какое покаяние у него происходит: на уровне первого таинства покаяния, второго или третьего.
Нужно просто очистить свою совесть, нужно быть абсолютно честным, нужно знать заповеди, знать, где начинается грех и где он кончается, где можно сказать, что грех уже грех, а где можно сказать, что нет, это просто немощь человеческая. Надо уметь различать немощи и грехи. Ну, и так далее, здесь очень много надо знать и понимать.
Готовясь к таинству покаяния, нужно подумать о том, что ты предстоишь пред Богом, ты открываешь Ему свою совесть; и в зависимости от того, какая у тебя норма, по отношению к чему ты себя определяешь, так и надо будет каяться. Точка отсчета, от которой ты отталкиваешься, может быть очень разной: или ты был еще неверующим и вообще не шел за Богом; или ты шел за Ним, но так упал, что вляпался в смертные грехи и не можешь никак встать; или ты просто несовершенен и у тебя много согрешений, ты каждый день и каждый час согрешаешь словом, делом или помышлением и теперь стараешься наиболее беспокоящие тебя вещи убрать из жизни и очистить свою совесть благодатью Божьей. В любом случае ты пришел каяться Богу и делаешь это в церкви. А церковь старается тебе помочь и тебя поднять.
