Духовные поиски юного Петра Величковского – будущего старца Паисия

Семья, где родился и рос преподобный Паисий (21 декабря 1722 г. – 15 (28) ноября 1794 г.), наверное, как нельзя лучше соответствовала его Богом определенному предназначению. Его отец, дед и прадед были священниками, настоятелями соборной Успенской церкви Полтавы. Духовная атмосфера в отеческом доме была благоприятна для души и сердца отрока. Можно представить себе, что и образ жизни, и обыденные разговоры, и отношения между членами семьи были проникнуты темой богослужения и обычными в иерейских семьях заботами, связанными с отправлением служб и требованиями прихожан. Кроме богослужебной литературы, в доме были духовные поучения и жития святых, которые называют молочной пищей для новоначальных по причине удобства восприятия. И вот здесь-то, читая жития святых, сопереживая древним подвижникам в искушениях и трудностях монашеской жизни, Петр начинает проникаться смыслом духовного подвига и осмысливать свою дальнейшую жизнь.

Петр вообще много читал и в родительском доме навсегда обрел любовь к книгам и к книжным занятиям. Тогда же впервые у него появился опыт списывания книг. По собственным воспоминаниям, он переписал часть книги Иоанна Лествичника мелким аккуратным почерком. Юного Петра также прочили в протоиереи, но сердцем он стремился к более высокому духовному возрастанию, к уединению, богомыслию и молитве. Когда мать повезла его в Киев, чтобы представить Киевскому митрополиту Рафаилу Заборовскому, он совершенно не противился этому, проявив послушание и смирение. Скорее всего, он ожидал узнать много нового для своих духовных потребностей. Однако, обучаясь в Киевской Могилянской академии, он начал приходить к мысли, что обучение это внешнее, как он сам упоминает в автобиографии. Он считал, что, когда архиерей повелел отдать его в Киевскую школу «обучения ради внешнему», та внутренняя духовная жизнь, которой начала жить его душа, не получала здесь никакой пищи. Он все более укреплялся в желании вступить на монашеский путь, даже вопреки желанию своей матери. Здесь же, в Киеве, он впервые соприкоснулся с монашеством.

Двое из его друзей отправились посетить Китаевскую пустынь, которая в то время была за пределами городской черты. Вскоре и Петр последовал за ними. То, что он там увидел, с чем соприкоснулся, как нельзя больше соответствовало его представлениям о монашестве и о неисчерпаемом источнике той духовной пищи, которой требовала его душа: духовная тишина, сосредоточенность молитвы, общение с небесным Отцом, братская любовь и внимание. Здесь же он получил и первые уроки монашеского смирения и послушания, когда, желая поступить в Китаевскую пустынь, он ослушался настоятеля, трижды приглашавшего отрока Петра сесть с ним за один стол.

Во все время пребывания в Киевской Могилянской академии Петр уже не упускал возможности бывать в именитых киевских обителях, древней Лавре, Михайловском монастыре, в Святой Софии. В Лавре Петр выстаивал даже по две литургии – раннюю и позднюю, настолько была велика потребность юной души в благодати. И в это же время пришла твердая уверенность в том, что обучение в академии действительно направлено на внешние знания, никак не затрагивающие глубины сердца. Как пример – изучение пантеона древнеримских и древнегреческих богов, что само по себе, конечно, образовывает, но благодати, скорее всего, не приносит. Об этом он бесстрашно говорил и ректору академии, когда был замечен в невнимательном отношении к учебе.

Много позже преподобный Паисий напишет небольшой труд в защиту внутреннего умного делания – «Главы об умной молитве». Начало осознанию истинности христианского молитвенного делания, сердечного общения с Богом – «лучше одно слово от сердца, нежели много языком» – было положено в описываемое время. Через четыре года обучения Петр покинул стены академии и поступил в свой первый монастырь в старинном малороссийском городке Любеч. Это был уже первый серьезный опыт общежития. Здесь он увидел красоту нестяжания, пример которого подавал братьям настоятель монастыря, и отрешенность от мирской суеты среди братства. Все это он сохранял в своем сердце.

Несколько ранее, когда он и его друзья обсуждали избрание иноческого образа жизни, они давали друг другу обещание не жить в богатых монастырях. Чем дальше находится монастырь от мира, его суеты и озабоченности, тем больше времени и сил можно посвятить духовному устроению. Часто бывает и так, что человек уходит в монастырь, устав от мирских забот, от греха, стремясь найти просто покой. Юный Петр искал монашества, как способа трудиться над своей душой, возможности усиленного труда и возрастания, по слову Спасителя – многими трудами надлежит войти в Царствие Божие. В Любече он, к сожалению, пробыл совсем недолго, и дальнейшие его духовные поиски оказались прямо сопряжены со странствиями на путях земных.

Сейчас, когда храмы открыты, можно, не боясь исповедовать христианскую веру, идти по пути спасения. Не так было в XVIII веке. Многие привыкли считать, что в прежнее время церковная жизнь была спокойной и благополучной. Однако в России церковь испытывала сильное давление государства, которое стремилось подчинить ее своему влиянию. Секуляризационные реформы Петра I, устранение им патриаршества, бироновщина* во времена Анны Иоанновны при засилии двора протестантами привели к быстрому угасанию духовной жизни. Это время как раз совпадает с началом странствований юного Петра Величковского. В течение двадцати лет правления Елизаветы церковь получила передышку, но Екатерина II продолжила реформы Петра I. По указам 1764 года, которые распространялись в основном на Россию, было упразднено 569 монастырей из 954. Начиная с 1786 года, секуляризация проводилась в Малороссии, и всего было закрыто 620 монастырей из 1072. Было время, когда запрещалось постригаться в монашество. Но секуляризация возникла не на пустом месте. Еще Петр I обнаруживал в монастырях падение духовности и отступление от устава, нарушение монашеских обетов.

Юному Петру, Духом Святым водимому, в этом отношении везло. Из его автобиографии видно, что в тех обителях, где ему пришлось жить, он получал действительную духовную помощь и опыт. В Малороссии хозяйничали католики и униаты, и православному христианину было опасно ходить по дорогам. В жизнеописании прп. Паисия, написанном протоиереем Сергием Четвериковым, описан случай, когда псаломщик был забит насмерть за отказ прочтения Символа веры по-униатски, где указывалось, что Дух Святой исходит и от Сына. Надо представить себе, какой духовной ревностью обладал этот юный отрок, не взирая на опасности бродивший по своей родине в поисках духовного наставника. Побывав в нескольких обителях и скитах, он нигде не встретил того, кто бы согласился взять на себя ответственность за спасение его души. У отца Сергия Четверикова описывается и другой случай: некий отшельник ответил Петру на просьбу о духовном руководстве – «я о своей душе не могу правильно позаботиться!» И это тоже легло в копилку юного Петра. Это пример того, насколько высока ответственность за взятую на попечение душу! Позже, на Святой горе Афон, он подробно все это изложит монаху Виссариону, который просил его принять под свое духовное водительство.

После странствий, в Медведовском монастыре Чигиринской епархии приняв постриг в первый ангельский чин, рясофор с именем Платон, он опять остается без духовного окормления. Его восприемник в постриге наставил его такими словами: «Ты брат ученый, сам избери себе правило». Через две недели он ушел из обители, и больше Платон с восприемником не встречались никогда. Господь словно желал, чтобы Его избранник приучился принимать самостоятельные ответственные решения, свыкся с постоянным напряжением всех душевных сил, не давая себе ни малейших попущений. Именно это в дальнейшем сделает его способным руководителем сотен братий. Однако и здесь, в этом тихом монастыре на пустынном острове, встретив притеснение униатов, Платон возвращается в Киев, теперь уже в Лавру.

Лаврская жизнь принесла ему и примеры духовной мудрости, и встречи с замечательными людьми, в частности, с простым монахом-кузнецом, прозорливо и просто предсказавшему Платону его скорый уход из Лавры. После недолгого пребывания там Платон все-таки принимает решение уйти в Молдовлахию, где по слухам, до него дошедшим, духовная жизнь в монастырях была на высоком уровне. И, действительно, в горах Мунтении Платон обрел первый опыт духовного руководства и опыт отшельнической жизни. Здесь же он обучился и молдавскому языку. Но как молодой росток тянется к свету, так и сей Божий избранник стремился к духовным высотам. В 1746 году Платон покидает благословенную молдавскую землю и направляется на Святую Гору Афон. Отцы не желали отпускать его и уже тогда называли юным старцем, но воспротивиться Божией воле были не в силах.

На Афон Платон уходил уже умудренный богатым опытом после многолетних духовных поисков.