Архиепископ Албанский Анастасий*

Цель и мотивация миссии**

Миссия является внутренней необходимостью для верных и для всей церкви. Если она отвергается, то это является не только уклонением от исполнения долга, но и самоотрицанием.

Христианин как член Тела Христова живет во Христе и не может думать, чувствовать, желать и действовать или смотреть на мир вне Христа. Для него невозможно ограничивать жизненный горизонт своим приходом, своим городом, своим народом – так называемым “христианским миром”. Для него невозможно равнодушие к тем миллионам, которые все еще “отчуждены от общества Израильского, чужды заветов обетования, не имели надежды и были безбожники в мире” (Еф 2: 12). Он знает, что от одной крови Он произвел весь род человеческий” (Деян 17: 26) и “хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины” (1 Тим 2: 4). Он знает также, что, “оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться” (Деян 17: 30). Именно смысл этого “ныне” побуждает к миссионерству. Именно это “всем и повсюду” подвигает его к тому, чтобы увидеть вселенское измерение своего долга. Этот образ мысли не имеет ничего общего с космополитическим мышлением, которое увлекает человека на поиск приключений за пределами родной земли и культуры, или с романтическим настроением, которое ведет к пренебрежению нуждами родины, кризисом “христианского народа”. Пребывая в Том, Кто есть сама Реальность, миссионер всегда остается реалистом. Он знает, что поле для миссионерства есть везде. Однако он способен видеть, что нужды некоторых стран – настоятельнее, а делателей там – меньше, что есть территории, где Евангелие еще не проповедывалось. “Но как призывать Того, в Кого не уверовали? как веровать в Того, о Ком не слыхали? как слышать без проповедующего? И как проповедывать, если не будут посланы?” (Рим 10: 14-15). Эти четыре “как” зажигают его ум и сердце. Миссионер верит, что для всякого человека нет ничего драгоценнее истины, открытой Словом. Потому он чувствует, что люди, более всего страдающие в наше время, – это те, кто лишен Слова не потому, что они сами отказались его слушать, но по той простой причине, что те, кто знают его в течение веков, не заботятся о его распространении. Еще он чувствует, что его честь, справедливость, вера и любовь не могут быть подлинными, если он не пытается сделать что-то практически – по своим возможностям – в этом направлении. Подобно апостолу Павлу он чувствует, что “должен и эллинам и варварам, мудрецам и невеждам” (Рим 1: 14). Он не может взирать на Крест, на котором Господь распростер Свои руки, чтобы объять все нации и народы, как это постоянно утверждается в православных песнопениях, и в то же время ограничиваться тем, чтобы прославлять Распятого и просить Его милости, не видя всемирной цели этой жертвы и ее космического значения (см. Кол 1: 20)...

Придите, все народы;

Познайте силу страшного таинства.

Христос, наш Спаситель, изначальное Слово,

Распят за нас и добровольно принял погребение;

Воскрес из мертвых,

Чтобы спасти всю вселенную.

Поклонимся же Ему***.

... Участие в миссии тех, кто думает и живет богословски, – не просто дело долга, или целесообразности, или морали: оно более внутреннее, более “мистическое”, оно есть экзистенциальное повеление. Будучи частью Христа и живя в духе, миссионер не может думать и жить как-то иначе.

Если эта внутренняя потребность для верующего истинна, то это тем более так для Церкви, которая не “член”, но само Тело Христово, “полнота Наполняющего все во всем” (Еф 1: 23). Церковь без миссии – это противоречие в терминах. Церковь “помазана” и “послана”, как и Христос (ср. Ин 17: 18), чтобы продолжить Его дело, то есть “проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедывать лето Господне благоприятное” (Лк 4: 18-19). Более того, Церковь послана, чтобы исполнить это дело: она апостольская, потому что хранит апостольскую ревность, живую апостольскую традицию, и главным образом потому, что она послана...

Расширение горизонта миссии до вселенских масштабов прямо связано с торжеством Христа в Его Воскресении; то, что Ему “дана всякая власть на небе и на земле” (Мф 28: 18), должно быть возвещено “всем народам” (Мф 28: 19). До Воскресения, до совершения спасения, ученикам было заповедано не выходить за пределы Иудеи... Однако после Воскресения им не дозволено более ограничивать свою проповедь этими рамками, – “Идите и научите все народы”... Поэтому так ярко воспевать Воскресение и жить Воскресением, с одной стороны, и жить во днях до Воскресения, с другой, – значит впасть в абсолютное противоречие, иначе говоря, это значит замкнуть нашу деятельность и интересы рамками Израиля – даже нового Израиля по благодати, – не думая о нашем императиве возглашать победу Христову “всему творению”.

Июль 1965 г.

Перевод с английского Алексея Костромина

* Блаженнейший Анастасий, архиепископ Тиранский и всей Албании, доктор богословия, профессор Афинского университета, родился 4 ноября 1929 г. в городе Пирее (Греция). Много лет был миссионером в Восточной Африке. В настоящее время является президентом комиссии “Миссия и Евангелизация” Всемирного Совета Церквей. С 1991 г. – экзарх Константинопольского Патриархата в Албании. С 1992 г. – глава Албанской автокефальной церкви, возрожденной после практического уничтожения в годы правления в Албании коммунистического режима.

** International Review of Mission. Volume LXXVI, № 302, april, 1987.

*** Воскресная стихира "на хвалитех" - прим. ред.