Молитва церкви. Часть 1. В чём Дух держится
Благодарное собрание
Церковная молитва, или молитва церковного собрания, начинается с благодарности Богу. Само собирание предполагает, что есть люди, у которых один Господь и которые хотят этому Богу воздать хвалу и благодарение. Если мы говорим о молитве в церкви, о православном богослужении, а не просто об индивидуальном благочестии, то и слова благодарности Богу там часто будут первыми. Не случайно крупнейший исследователь византийской литургической традиции архимандрит Роберт Тафт как раз делает упор на том, что молитва восточной церкви – это по преимуществу хвала и благодарение Богу в отличие от традиции западной церкви, которая предполагает в большей степени прошение и ходатайство.
Если в сердце это благодарение не живёт, то тогда фактически у нас отношение к Богу потребительское, постоянное ожидание, что Он нам что-то должен. Благодарность и есть наш отклик, ответ и одновременно источник различных даров (сказано ведь апостолом Павлом: «Ревнуйте о дарах больших»); и раскаяние, и покаяние также рождаются из благодарения. Если ты отвернулся от Того, Кто дал тебе жизнь, открыл тебе благость и красоту этого мира и Своё действие в нём, то совесть тебя в этом обличает. В этом смысле покаяние рождается из той же системы координат, которую задаёт благодарение Богу, Который «всех благих вина».
Место встречи
Изначально, с самых древних времен, когда у христиан ещё не было храмов, ключевой характеристикой молитвенного собрания было собственно само собрание и то место, где оно проходило. У Иустина Мученика в середине II века мы находим в первой Апологии такое свидетельство: «В так называемый день солнца бывает у нас собрание в одно место всех живущих по городам или селам». Тертуллиан в «Апологетике» также говорит: «Мы сходимся и собираемся для того, чтобы окружить Бога общими молитвами, как бы войском, собранным в одно место. Эта сила приятна Богу». Об этом нам свидетельствуют и письма паломницы IV века, которая путешествовала по святой земле. Она описывает богослужение в Иерусалиме ровно таким же образом: все собираются в одном месте.
Христиане собраны в одно время в одном месте. Кто отсутствует по уважительной причине – продолжает оставаться членом этого собрания, не будучи в данный момент его непосредственным участником. Впоследствии, когда христиане стали строить храмы, ориентированные на духовную «вертикаль», то богослужение обрело зримое вертикальное измерение. И действительно, ведь Сам Господь собирает Свой народ. Но в богослужении осталось и особое горизонтальное измерение: это не просто стоящие (или сидящие) рядом люди, но «свои Богу» и потому родные, не чуждые и не чужие друг другу. Как апостол Павел говорит: «Приветствуйте друг друга целованием святым!». Не просто каким-нибудь, а святым. Так, святитель Кирилл Иерусалимский в одной из таинствоводственных бесед говорит о важнейшем литургическом действии – целовании мира, предшествующем в восточной традиции принесению евхаристической молитвы – анафоры: «оно души взаимно соединяет». Христиане должны не только знать «своих» в лицо и по имени, но и жизнь их не может быть закрыта друг от друга.
В начале века блюститель Крестовоздвиженского трудового братства Николай Неплюев говорил о том, что «приходы наши распылены», невозможно увидеть связи между людьми. Дело «распыления» верующих довершил долгий период советских гонений, когда никакое общение, кроме богослужения, вообще не предполагалось: свободная проповедь, дела благотворительности, научение детей вере – всё было запрещено.
Опознать церковное собрание безусловно можно там, где есть живые связи между людьми, а люди эти собраны ради Бога. Внутри богослужения это сразу видно человеческому глазу, особенно если ты пришёл не соглядатаем, а ради общей молитвы с этими конкретными людьми. А когда люди друг от друга прячутся, хотя и стоят рядом, отчуждаются друг от друга, когда они друг с другом не знакомы и их ничего не связывает, – это тоже сразу замечаешь.
Бог собирает словом
Церковь собирает Бог, и потому в церковном собрании в первую очередь звучит Его слово, слово Писания и проповеди, которое призвано его истолковать, и только потом это собрание может вознести Богу свои прошения – ектении. Этот древний порядок в церковном богослужении выдерживался строго, а ныне, к сожалению, он разрушен. Сам строй богослужебного чина не вполне выражает тот факт, что это собрание – Божье. Не случайно Н.Н. Неплюев говорит о существе христианской жизни братчикам: «Мы должны стать достоянием Божьим», или, следуя словам апостола Петра, «людьми, взятыми в удел». В полной мере этот императив призвано воплощать в себе богослужение, молитва тех людей, которые собрались ради служения Богу, причём постарались прийти все те, кто является членом этого собрания. Мы потеряли вкус к норме полноты собрания, и потому в нашем сознании этой актуальной полноты церковного собрания не существует, оно всегда ущербно, не полно, в нём всегда кого-то нет.
Нормы, описанные выше, в большей степени относятся к древней церковной практике. Мы находимся в другом положении, у нас в каждом квартале есть храм, ты можешь пойти куда пожелаешь. Возникает вопрос: а где твоё церковное собрание, знаешь ли ты его и людей, которые там собираются? Не тем или иным храмом и не временем начала богослужения определяется полнота общения, а только тем церковным собранием, членом которого ты являешься. Это первоначальное ядро церковного взаимодействия. Задай себе вопрос: кто твой ближний, с какими людьми вместе ты приносишь Богу хвалу и молитву? В «Послании к евреям» сказано: «не оставляйте собрания своего, как есть у некоторых обычай». Это слово свидетельствует о том, что и в древней церкви были тенденции к хаотическим перемещениям и разрыву живых связей. Подобные предупреждения в более позднее время, описанные в Апостольских постановлениях, можно цитировать целыми периодами: о том, что Церковь собирает епископ, как мудрый кормчий во главе корабля, а миряне также ответственны за целостность собрания. Вот почему они не должны отсекать себя от церковного тела нехождением в собрание, ибо сказано: кто не собирает со Мной, тот расточает. «Так не увечьте церковное тело и не расточайте Божье достояние», – предупреждает текст древнего памятника. Эти призывы свидетельствуют нам о том, что, когда речь идёт о молитве, то в первую очередь говорится о собрании, то есть о народе Божьем и о том, каким это собрание хочет видеть Господь, Который его собирает.
В какой храм ходить
Вопрос, в какой храм ходить, – не дисциплинарный, это вопрос о любви во Христе. Каким образом ты связан с этими людьми? Не случайно пророки Библии говорят про узы любви, предполагающие ответственность за народ. Ты отвечаешь за целостность собрания, членом которого являешься. Могу привести в качестве примера наше братское собрание в храме Успения в Печатниках. Когда там совершился акт беззакония (настоятеля прихода, духовного попечителя братства беззаконно запретили в священнослужении и отстранили от настоятельства) – собрание ушло из этого прихода, всё до одного человека, никого не осталось.
При том что я лично была членом приходского собрания этого храма и получала благословение епископа на это. Но именно так ответственно, я считаю, я и должна была поступить как член приходского собрания: не со зданием моя связь, а с людьми, потому что церковь – это люди. Невозможно оставаться в стенах, где совершилось и продолжает совершаться беззаконие, где слово правды не произносится. Поэтому всё наше братство оттуда ушло, там никого не осталось.
В паломничествах, разных поездках мы, конечно, ходим в разные храмы, но стараемся непременно познакомиться и войти хоть немного в общение с прихожанами и священниками. Если меня направили в командировку, я иду в храм, где никого не знаю, знаю только, что это православные христиане, и я, конечно, приду помолиться вместе с ними. Чтобы встретиться с людьми на какой-то серьёзной глубине, нужно с ними помолиться, и в этот момент и состоится встреча: ты узнаешь о них не меньше, чем если проведёшь с ними три часа за чашкой чая. Потому что молитва церкви – это взаимообщение во Христе, которое бывает многозначно и многообразно. И как «кинония», то есть собственно общение, есть «синдесмоc» – связь, она же есть и «слово», смысл, потому что «слово Божие росло». В книге Деяний сказано о росте Церкви. И, конечно, это общение есть также «агапи» – любовь. Словом «агапи» в древней церкви могло называться и собрание евхаристическое, и собрание за христианской трапезой, и сама церковь как воплощённая любовь. Например, есть такая фраза в послании Игнатия Богоносца: «Когда епископ собирает церковь на любовь…». Что при этом имеется в виду? Это может быть и евхаристия, и трапеза любви, и даже какая-то деятельная сторона жизни данной церковной общины. Очень показательно, что все эти понятия в глубине своей взаимозаменяемы, потому что речь идёт о единой и целостной реальности.
Образы возрождения
Разные образы этой реальности даёт нам Христос в Евангелиях, имея в виду личностный характер отношений. Пир: «Блажен, кто вкусит хлеба в Царствии Небесном». Дружество: «Вы друзья мои». Братство учеников и семья: «Один у вас Учитель – Христос, вы же все братья».
Сейчас, возможно, церковное собрание переживает самый тяжёлый период своей истории – как будто утрачен некий камертон для обретения согласия в понимании назначения христиан на земле. Возрождение православного богослужения или литургическое возрождение, которого мы чаем и к которому стремимся, прежде всего должно быть направлено на возрождение именно церковного собрания. Не просто каких-то отдельных литургических действий, молитв или ещё чего бы то ни было. Церковь – это прежде всего люди, и они должны быть собраны в определённом качестве. Внешнюю сторону церковной жизни можно обеспечить какими-то институтами, канонами, уставами, финансами. Но то место, где Дух Святой действует и где присутствует Христос, ни финансами, ни указами не обеспечишь. Поэтому самое главное, как я вижу, что Господь открыл нашей Русской православной церкви в ХХ веке, – это движение общин и братств. Там, где были такие общины и братства, где были живые личные связи, которые люди хранили как святыню, где было братолюбие во Христе, там сохранялась живая церковная молитва и праведная жизнь по вере, несмотря на гонения, на агрессию внешней среды, оскудение и искушения внутри ограды церковной. Это и есть тот путь, которым, мы чаем, Господь призывает идти нашу церковь. Тогда она возродится как живой Божий народ.
А если по-прежнему мы не будем поддерживать общинные и братские начала и стремление людей иметь какие-то иные формы единения, помимо приходов, но будем держаться только за приходы как за «якорь», в надежде обеспечить единообразие церковной практики и экономическую поддержку церковным структурам, то кризис православного богослужения только углубится и затянется. И однажды может случиться так, что невозможно будет сказать о нашей Русской православной церкви, что это живой Божий народ, имеющий в себе новозаветные качества: любовь, мир, радость, праведность в Духе Святом.
Продолжение следует